Книга без переплета - Инна Гарина

Он запнулся, вспомнив последнее предсказание колдуньи насчет принцессы. Овечкин подумал о том же, и они коротко переглянулись. «Много крови прольется еще из-за нее в Данелойне…»

— Хотел бы я знать, о каком Черном Хозяине она говорила. Похоже, не о Хорасе, — безрадостно пробормотал Баламут. — Может, наврала со злости? Ладно, пошли.

И они отправились обратно в дом, чувствуя немалую тяжесть на сердце, ибо оба помнили о том, что перед лицом смерти не принято лгать.

* * *

В крепости их встретил безутешный чатури, очнувшийся наконец от своего пьяного забытья. Узнав о том, что произошло, он принялся рвать перья у себя на голове, причитая:

— Я же знал, знал! Боги изъявили намерение говорить со мною, и они открыли мне всю правду, а я!.. Еще двести лет не прикоснусь к вину, будь оно проклято!

— Я тебя предупреждал, — безжалостно сказал Баламут. — Скажи спасибо, что я все-таки успел вовремя и принцесса уцелела, не то не жить бы и тебе.

— Никогда более! — покаянно проскрипел чатури. — Пятьсот лет не буду пить!

— И правильно! — сказал Баламут. — Расскажи-ка лучше, что именно открыли тебе твои боги. Что за Черный Хозяин объявился вдруг в Данелойне?

— Расскажу… Только не очень-то я помню. Открыли они многое, но я… Ладно. Два незримых властителя не от мира сего существуют у вас в Данелойне — Черный и Белый. Один — из темного мира, другой, разумеется, из светлого. И объявились они не вдруг, а были всегда, от сотворения вашего мира. Они не враждуют между собой, так, худо-бедно делят власть. Рождение же принцессы Маэлиналь с ее магическим даром нарушило существующее равновесие сил. И не только потому, что она внушает исключительно благородные чувства даже негодяям и подлецам, делая из них чуть ли не святых…

— Не паясничай! — перебил его Доркин, стискивая зубы.

— Ах, простите. Короче говоря, как всякий светлый дар, эта ее способность пришлась весьма не по душе и не по зубам Черному Хозяину. Чтобы не тратить силы, решил он убрать принцессу из Данелойна — пускай, мол, нарушает равновесие где-нибудь в другом месте. Ибо если она останется в вашем мире, ему придется строить множество козней, и не жить ей спокойно никогда… ее будут похищать, из-за нее будут убивать. Я должен огорчить тебя, Доркин. Из вас четверых, кого король Фенвик отправил на поиски принцессы, в живых остался ты один. Гиб Гэлах умер, Де Вайле — сам знаешь, и Соловья Лена тоже нет больше… принц Ковин, оскорбленный тем, что тот приехал предлагать ему принцессу Альтиу вместо прекрасной Маэлиналь, приказал убить вашего лучшего поэта ночью, из-за угла… И это только начало страстей, которые будут разыгрываться из-за принцессы. И для вас, и для нее было бы спокойней, если бы… если…

Чатури вдруг запнулся.

— Вот тут я подзабыл, — смущенно признался он. — Боги сказали, что только одно может спасти ее и дать ей возможность быть счастливой… но я не помню, что именно.

— Скотина! — в сердцах сказал Баламут. — Ладно, рассказывай дальше. Но постарайся вспомнить потом!..

— Дальше… Но это, собственно, и все. Они предупредили о том, что Де Вайле попытается убить принцессу, чтобы не допустить ее возвращения в Данелойн. Черный Хозяин, которому колдунья на самом деле верно служила половину своей жизни, обещал ей открыть за это некое тайное знание, дающее необыкновенную силу и власть над законами природы. Вот она и хотела…

— А боги не сказали тебе, где можно найти этого Черного Хозяина?

— Нет. А если бы и сказали — неужели ты думаешь, Баламут, что его можно убить или изгнать из Данелойна?

— Можно было бы попробовать…

— Увы, мой друг, лучше и не пробовать. Он — часть вашего мира, так же, как и Белый Хозяин, и без них обоих, как и без кого-то одного из них, Данелойн просто прекратит свое существование.

После этих слов Баламут Доркин впал в мрачную задумчивость. А Овечкин, молча сидевший у очага на протяжении всего рассказа, тихо сказал:

— Странно мне что-то… Ведь если дар принцессы пробуждает в мужчинах только благородные чувства, с нею и из-за нее не должно происходить ничего подобного. И принц Ковин…

Не договорив, он покачал головой и спросил у чатури:

— Как же вы забыли самое главное? Что может спасти принцессу Май?

— Ну, забыл, — вещая птица строптиво вздернула головку. — Сам не рад! Убейте меня теперь!

Тут вошла Фируза, и все повернулись к ней.

— Как она… как ее высочество? — с болью в голосе спросил Баламут.

— Кажется, заснула, — отвечала девушка, озабоченно качая головой. Ужас-то какой! Старая ведьма совсем расстроила ее своими пророчествами. Как будто без того не хватало…

Она осеклась, а Баламут топнул ногой.

— Не знаю, что и делать! Хоть не возвращайся в Данелойн!..

— Почему это? — спросил Босоногий колдун, внезапно появляясь посреди комнаты.

Чатури с пронзительным криком метнулся в угол, а остальные вздрогнули от неожиданности.

— Ну, — сияя, сказал Аркадий Степанович, — вот и я! Все готовы в путь? Или вы тут так обжились, что и домой не хотите?

— Ох, колдун! Если б ты знал!

И Баламут, крепко обняв старца, быстро рассказал ему, что случилось за последние часы.

Аркадий Степанович, однако, нисколько не удивился. Он лишь озабоченно поскреб в затылке и кивнул:

— Обычная история! На самом деле у каждого мира есть свои два хозяина, как их там ни назови — белым и черным, или ангелом и чертом, или созидателем и разрушителем. И у каждого хозяина есть свои служители. Вот и Де Вайле поддалась искушению… жаль, жаль. Такие способности! Впрочем, не она первая. И не последняя. А принцесса ваша — она, конечно… нарушает. Ибо знамя ее — благородство, кредо ее — честь, сущность ее — любовь… н-да, даже я, кажется, становлюсь поэтом… Молодец, Доркин, не оплошал. Я от тебя, правда, и не ожидал ничего другого. Однако как бы там ни было, а нам нужно в Данелойн. И потому мы собираемся и отправляемся немедленно. Там разберемся, какие такие хозяева… Не опасайся, Баламут, — пока я с вами, ни похищений, ни покушений уж точно не будет!

Они действительно собрались и отправились в путь не мешкая. Пожелали друг другу удачи, и принцесса Маэлиналь повторила на прощанье свое приглашение Овечкину побывать в Данелойне. На что он только покачал головой. Сердце Михаила Анатольевича горестно сжималось при взгляде на принцессу — так она была бледна и казалась такой одинокой и несчастной! Впрочем, возможно, она казалась такой только сострадательному дружескому взгляду…

Босоногий колдун оставил запас еды для Овечкина и Фирузы примерно на неделю, но обещал проведать их как можно раньше. Обнялись, расцеловались, и чатури, сидевший на плече Баламута, крикнул, исчезая в разверзшемся пространстве:

— Прощай, ягненочек! Полюбил я тебя…

И не стало никого. Лишь сырой желтый лес кругом, хмурое небо да опостылевшая кирпичная крепость за спиной…