Запрет на студентку - Мария Летова

Кажется, ему и правда не до меня, потому что в одиннадцать вечера, в полумраке комнаты под мерное бубнение телевизора, я оставляю всякие надежды, с удивлением обнаруживая, что голова клонится к подушке.

Обняв ее руками, просто закрываю глаза, погружаясь в темноту.

Матрас прогибается подо мной, заставляя вздрогнуть, но мое тело вдруг оказывается в кольце сильных рук и терпкого знакомого запах.

— Тссс… — шепчет Саша мне на ухо, окружая мои ноги своими и вжимаясь лицом в мою шею.

Делает глубокий вдох, протяжно выдыхая:

— М-м-м…

Выгнувшись, хватаюсь ладонью за его бедро, закатывая от удовольствия глаза, потому что его губы с жадностью поглощают мою шею, а пах прижимается к ягодицам.

Мое тело взрывается возбуждением.

— Аххх… — скулю со стоном, поворачивая голову и ища его губы.

Моя голова не в состоянии формировать какие-то вопросы. Ее не интересует ничего, кроме ощущений. Шумного дыхания на моей коже, жадные движения мужских рук на моем теле. Я вспыхиваю, как спичка, находясь между сном и явью, цепляясь за него, ища его губы и кусая его колючий подбородок, а когда нахожу, это похоже на микровзрыв в моем животе, потому что мы набрасываемся на губы друг друга, как сумасшедшие. Ввязываясь в такой глубокий поцелуй, после которого я оказываюсь опрокинутой на спину с огромной выпуклостью, упирающейся мне в живот…

— Саш… — хриплю, пока его губы блуждают по моей шее, прикусывая, посасывая, жаля кожу сумасшедшими искрами. — Я конечно тоже соскучилась, но тут кровать на колесиках…

Опершись на локти вокруг моей головы, прижимается носом к моей щеке, вдавливая собой в матрас.

— Тогда поехали домой… — бормочет, продолжая атаковать мои губы.

— Домой?.. — шепчу, проводя ладонями по его спине.

По мышцам и глубокой впадине позвоночника. Наслаждаясь его тяжестью, его голосом. На нем рубашка и брюки. Сжимаю пальцы на каменных ягодицах, от чего он качает бедрами мне навстречу.

— Са-ша… — хнычу, поджимая на ногах пальцы.

Я должна спросить у него миллион вещей, но в моей голове не осталось ни одной мысли!

— Да… — зарывается пальцами в мои волосы. — К нам…

Его слова кружат мою голову.

К нам домой. Все причины, по которым я могла бы на него злиться рассеиваются, как туман. Чтобы не кричать от счастья, выпаливаю:

— Я думала, ты меня здесь неделю держать будешь…

— Хорошо отдохнула? — скатившись с меня, падает на спину и сбрасывает с кровати одну ногу, упираясь ею в пол.

Забросив за голову руку, осматривает меня из-под полуопущенных век.

Усевшись рядом, замечаю, что на прикроватной тумбочке лежит огромный букет разноцветных роз. От желтых до фиолетовых! И он невероятный! Не букет, а мой любимый мужчина.

Проследив за моим взглядом, Саша молча вдыхает воздух, от чего его грудь поднимается и опускается.

Запрокинув голову и закрыв глаза, говорю:

— Я должна тебе что-то сказать.

— Попробуй, — говорит расслабленно.

— Я… — набравшись смелости и посмотрев на него, произношу. — Я люблю тебя. Я в тебя с первого взгляда влюбилась.

— Правда? — тянет лениво, накручивая на палец прядь моих волос.

Его лицо посещает такая самодовольная улыбка, за которую мне хочется его стукнуть.

— Да… — вздыхаю.

— А я думал в мою задницу.

Проводя пальцами по широкой груди и животу, изучают его лицо в отстветах телевизора. Оно уставшее. Это напоминает мне о том, что там за дверью существует реальная жизнь, хоть он и спрятал меня от неё на целые сутки.

— Как дела? — спрашиваю неуверенно.

— А у тебя? — кладёт руку на мое бедро.

Что ж, если он собирается пудрить мне мозги, сегодня я не стану настаивать.

— Мне казалось, что я сгорю от стыда. Просто сгорю… — говорю тихо. — А ты? Что ты думаешь?

— Я думаю, что это того не стоит, — говорит, глядя в мое лицо.

Возможно. Возможно он прав.

— Я не вернусь в универ… — заверяю в сердцах. — Так для нас обоих будет лучше.

— Трусиха.

— Может и так! А ты, почему ты такой спокойный?

— Ты настрадалась за нас двоих.

— Может, я и сейчас страдаю.

— Хочешь ещё один укол?

— Нет… — вздыхаю, глядя на его ладонь, которая лежит на моем бедре.

Глажу ее кончиками пальцев, очерчивая дорожки выступающих вен.

— Что самое главное в жизни? — спрашиваю, мечтая услышать его ответ на этот непростой вопрос.

Уголок его губ дергается.

— Выспаться?

— Я серьезно, — подношу его ладонь к губам и целую с тыльной стороны.

Высвободив ее из моих пальцев, обхватывает ею мой подбородок. Обведя большим пальцем мои губы, мой любимый мужчина говорит:

— Думаю, главное в жизни — это ее любить.

Закрыв глаза, втягиваю в себя воздух с такой силой, что кружится голова.

— Ты чертовски умный, — бормочу, в ответ на что полату сотрясает его веселый смех.

— Привет, — голос сестры в трубке звучит необычно тихо.

— Привет, — развернув к окну рабочее кресло, смотрю на белые облака за окном.

В последние два месяца наше общение с сестрой было крайне скомканным. По правде сказать, мы два месяца не виделись. Не могу назвать это случайностью. Объективно говоря, в последние два месяца я немного умер для всего своего окружения, потому что мне было капитально не до него.

Помолчав пару секунд, Оля вздыхает и говорит:

— Знаешь, рубить все связи не обязательно. Тем более с семьей.

— Кто сказал, что я их рублю?

— А как еще это назвать? — невесело спрашивает она. — Родители забыли, как ты выглядишь. Ну а я для тебя видимо враг, раз ты даже ни разу со мной нормально не поговорил.

— Тебе не приходило в голову, что тема, которую ты упорно хотела обсудить, меня не вставляет?

Ей потребовалось три недели, чтобы перестать пытаться. Больше, чем кому бы то ни было другому.

Молчание в трубке говорит мне о том, что наконец-то до нее это дошло. Я умею быть красноречивым, но иногда, чтобы донести мысль, слова не нужны. Нужен всего лишь игнор.

— Ты… стал другим, — тихо говорит она.

— Я все тот же, — заверяю ее.

— Нет, — вздыхает. — Не тот же.

Не знаю, что она пытается этим сказать, но решаю не спорить. В последнее время я в совершенстве освоил режим экономии своей энергии.