По ее следам - Т. Р. Ричмонд

С. Р. Подождите, миссис Сэлмон…

Э. С. Будто исповедь написал, гадюка, снова стал рьяным католиком. Это случилось в 2004-м, под Рождество: он затащил ее прямо к себе в кабинет и… (Допрашиваемая раскачивается взад-вперед, плачет, смотрит в потолок). Вы должны его арестовать!

С. Р. Все не так просто.

Э. С. У меня есть доказательства! Он сознался!

С. Р. Я понимаю, вам больно…

Э. С. Когда теряешь ребенка, перестаешь чувствовать боль. Только оцепенение.

Дж. У. Миссис Сэлмон, вы пили?

Э. С. Какая разница? От выпивки только цепенеешь сильнее – как вода по льду бежит. А вы бы не стали пить на моем месте?

С. Р. Стал бы, полагаю. Вы точно не хотите чаю?

Э. С. Да отвяжитесь вы со своим чаем! Какой от него толк? Алиса мертва. Священник сказал: «Богу понадобился новый ангел». Но Бог не имел права отбирать мою девочку! Вы уже махнули рукой на расследование, если бы не журналисты, вы бы вообще его закрыли.

С. Р. Уверяю вас, мы провели подробнейшее расследование и продолжаем рассматривать самые разные версии.

Э. С. Да наплюйте вы на свои версии! Арестуйте Кука.

С. Р. Ваша дочь упоминала о предполагаемом нападении? Рассказывала вам или кому-нибудь еще?

Э. С. Предполагаемом? Да говорю же, все так и было. Нет, она мне ни о чем не рассказывала. Молчала как рыба. Если бы я хоть краем уха услышала, тут же бы сообщила полиции… И навестила бы этого мерзавца лично. Он бы пожалел, что родился на свет.

Допрашиваемая обнимает себя за плечи, плачет.

Э. С. А вы бросились арестовывать Люка. Вот уж глупость так глупость.

С. Р. Арест по подозрению в убийстве – это очень серьезный шаг.

Э. С. Он любил мою девочку, и я его за это тоже всегда буду любить. Вам надо допросить Кука. Ее убили, а этот старик одержим Алисой – и сейчас одержим, и тогда.

С. Р. Откуда такая уверенность?

Э. С. Это был не несчастный случай, и Алиса ни за что бы не покончила с собой… Мне даже сон приснился.

Дж. У. Может быть, сделаем небольшой перерыв?

Э. С. Бедный мальчик еще не оправился от потери, а вы заново разбередили все раны.

С. Р. Это наша работа, мы пытаемся восстановить цепочку событий.

Э. С. Цепочку событий. Цепочку! Вон она, у вас за спиной: цепочка капель на окне. Алисе бы понравилось. Цепочка следов на снегу. Пузырьки в лимонаде цепочкой идут наверх. Или цепочка полосок на кошачьей спине – у Алисы был кот, она назвала его Гэндальф. Увлеклась «Властелином колец» еще до того, как сняли все эти фильмы.

Дж. У. Миссис Сэлмон, вам трудно справиться со случившимся, это неудивительно. Вы регулярно бываете у врача?

Э. С. Уже не хожу. Он не в состоянии помочь.

С. Р. Вы принимаете какие-нибудь лекарства, миссис Сэлмон?

Э. С. Это называют самолечением.

Дж. У. После нашего разговора вы вернетесь домой?

Э. С. Домой? Можно и домой.

Дж. У. Ваш муж дома?

Э. С. Он в отъезде.

Допрашиваемая плачет.

Э. С. Господь карает нас за грехи, как ни прячься…

С. Р. Миссис Сэлмон?

Э. С. Я совершила страшный поступок. Алиса увидела письмо, которое Джем – Кук – отправил мне в день ее смерти.

С. Р. Зачем он связался с вами?

Э. С. Пытается привести дела в порядок, чтоб преставиться с чистой совестью. У нас с ним был роман.

С. Р. Что он написал? Как среагировала Алиса?

Э. С. Мы не успели поговорить… Она отправила мне кучу сообщений. Обзывала лицемеркой, двуличной лгуньей… Она так похожа на меня, вспыхивает как порох. Вы верите в карму, инспектор? Наверное, в прошлой жизни я сделала что-то ужасное.

Дж. У. Вам плохо? Может, лучше на свежий воздух?

Э. С. Плохо. Так плохо мне было только в 1982-м. А если он и за мной придет? Терять ему уже нечего.

Дж. У. Давайте попробуем связаться с вашим мужем. Где он сейчас?

Э. С. Я знаю об этом не больше вашего. Надеюсь, книжка его разорит. Ведь что такое книга, инспектор? Ерунда. Бумага, чернила, тщеславие. Тысяча страниц не стоит счастья одного человека.

С. Р. Может быть, попросим вашего сына заехать за вами? Его зовут Роберт, верно?

Э. С. Не станет он за мной заезжать. Знаете, как он назвал меня на прошлой неделе? Алкоголичкой! Родную мать, представляете? Можно, я останусь здесь ненадолго?

С. Р. Разумеется, вас никто не выгоняет. Надеюсь, за вами потом заедут?

Э. С. Вы не могли бы прислать ко мне домой полицейского? Боюсь оставаться одна.

* * *

Публикация в блоге Меган Паркер, 3 августа 2012 г., 20:24

Кука надо лечить. Все время твердил, что книга – это дань памяти, а на деле оказалось – сплошная ложь и клевета. Как я могла повестись на такое? Добровольно помогала ему раскапывать могилу Алисы. Специалист по связям с общественностью, называется. Пришла с благими намерениями, едва себя помнила от горя, ничего не заподозрила. Все, хватит! Не желаю больше иметь с ним ничего общего и настойчиво советую всем своим друзьям последовать моему примеру.

Он хуже стервятников из бульварных газет: не просто влез в ее прошлое, нет! Теперь он пытается по минуте расчленить ее последние часы.

Даже официально высказался в защиту Люка. Напыщенно рассуждал о том, что полиции следует доверять, – да только как им доверять, если на слуху так много историй про судебные ошибки?

Я скажу прямо: Кук болен. Поначалу он мне даже нравился, пока не стал переводить все разговоры с Алисы на меня. Уговаривал, что надо следовать за мечтой и возвращаться в университет.

– Вы обязательно поступите, особенно если я замолвлю за вас словечко в высших сферах.

– Спасибо, Саутгемптон не входит в мои планы. Слишком много дурных воспоминаний.

– Я имел в виду не только наше благородное заведение. Моя репутация уже не так безукоризненна, как раньше, но связи в академических кругах остались. Хотя вам вряд ли понадобятся рекомендации. Вы умны, восприимчивы, плюс опыт работы – в любом учебном заведении будут рады получить такого студента.

А потом на днях я зашла к нему в гости и – вот так сюрприз! – жены как раз не было дома. Ему кто-то позвонил, и я решила как следует осмотреться (Алиса всегда говорила, что любознательность – положительная черта!). Знаете, что я нашла в ящике стола? Папку с фотографиями – мы собирали снимки для книги, но это были какие-то дополнительные материалы, – и в самой середине лежала карточка, зернистая и нечеткая, будто старую фотографию отсканировали и распечатали заново: Алиса на пляже, совсем еще кроха. Ох, как мне стало не по себе! Я побоялась, что он заподозрит неладное; пришлось стиснуть зубы и пойти в столовую, а перед глазами по-прежнему стояла Алиса – розовый купальник в горошек, дутые нарукавники. Слушала, как он распинается про стадии горя, будто по бумажке читает, и не могла отделаться от мысли, что у профессора не все в порядке с головой. Инстинкты кричали: «Беги отсюда…»