Жертвы - Джонатан Келлерман

Макая хлеб в оливковое масло, он жевал, глотал и утирал усы.

Появилась официантка – с меню и отдельной улыбкой для Гонзалеса. Он быстро и уверенно сделал заказ – три антрекота по шестнадцать унций средней прожарки, салат вместо картошки – и благодарно кивнул.

– Конечно, – сказала официантка, словно знала все заранее.

Вскоре принесли салат, за ним последовали чашки с бесплатными вялеными оливками, жареными цветками тыквы и бенье с соленой треской. Фрэнк Гонзалес ничему не удивлялся.

– Ты здесь завсегдатай? – спросил Майло.

– Стараюсь по мере сил. В основном приходится глотать на бегу.

– Понимаю. – Стёрджис покивал.

Любопытный взгляд карих глаз перескочил на меня.

– Психолог… Моя дочь хочет стать психологом.

Майло кратко изложил историю моего появления в департаменте, дополнив ее кратким же перечнем всех убийств. Даже урезанный отчет занял некоторое время. Гонзалес обладал самым важным качеством детектива: умел хорошо слушать.

Когда Майло закончил, он сказал:

– Значит, этот Кори, как вы его рисуете, персонаж типа Джона Листа?[48] Из тех узколобых типов, которые убивают всю свою семью и потом скрываются?

Вопрос адресовался мне.

– Некоторые элементы присутствуют, но большинство семейных убийц уничтожали свою родню за один прием.

– А этот парень более расчетлив?

– Или у него смешанные мотивы, и он решил избавиться от дочерей недавно.

– В каком смысле смешанные?

– Жену он прикончил из-за денег и потому что ненавидел ее, а через некоторое время почувствовал безнаказанность и повернул агрессию против девушек.

– А остальные убийства?

– Ди Марджио – ту, что с татуировками и пирсингом – вероятно, готовил, чтобы застрелила жену, а когда стала не нужна, убрал. Первой кандидаткой была, похоже, бухгалтерша, но она отказалась, – предположил Майло.

– А бездомная просто действовала на нервы – на нервы адвоката, – сказал Гонзалес. – Сложновато.

– Да, – согласился Майло. – Но, как ни посмотри, ему не нравятся женщины.

– Если его жена в самом деле спала со всем, что шевелится, то неудивительно, – заметил Гонзалес. – Но, может быть, он просто параноик.

– Очень хотелось бы узнать это, Фрэнк.

– Круто… И интересно. Как раз по вашей части, доктор. – Он взглянул на Майло. – Так что вам нужно от меня?

Лейтенант вздохнул.

– Не знаю, как у вас ситуация с людьми, но я хотел бы задействовать для наблюдения за жилищем Кори как можно больше народу. Мы ездили туда перед тем, как прийти на эту встречу. Машины нет, но он мог спрятать ее в гараж.

– Мандалай-Бэй, – произнес Гонзалес. – Доступ с обеих сторон?

– Нет, только с улицы. Если не залезать сзади на второй этаж.

– Возможно, если он Тарзан… Да, мне это место знакомо. Там параллельно заливу идет небольшой променад. Вы проверили, у него есть лодка?

– Возле дома не было, когда мы с ним встречались.

– Это довольно легко узнать. Что касается нашей ситуации с людьми, то про нее боссы говорят каждый божий день. Сделаю все, что смогу, чтобы выделить вам пару наблюдателей, но вы можете рассчитывать только на юнцов – я имею в виду, совсем зеленых, но старательных.

– Нищим выбирать не приходится, Фрэнк.

– Вот и моя жена то же самое мне говорит.

* * *

Два часа спустя я загнал машину на служебную стоянку возле участка в Западном Лос-Анджелесе. Майло отстегивал ремень безопасности, когда его телефон заиграл этюд Шопена.

Вслед за музыкой послышался уверенный бархатный бас Фрэнка Гонзалеса.

– Это снова я, Майло. Задумал благое дельце. Официально я на работе, но взял свою лодку и наблюдаю за домом Кори с воды; департамент даже снабдил меня биноклем. И никаких запретов на рыбную ловлю, капитан разрешил забросить в воду пару удочек – превосходное прикрытие.

– Как тебе удалось это устроить?

– Отодвинул в сторону целую кучу плохих парней, – объяснил Гонзалес. – А может, они испугались моего дыхания со свежестью мяты… Во всяком случае, если Кори решит пройтись по променаду, я смогу отслеживать его на четверть мили в обе стороны. И то же самое, если решит поплавать под парусом, потому что да, у него есть зарегистрированное судно – ничего особенного, двадцатифутовая прогулочная лодка.

– Может, была на техобслуживании в тот день, когда мы приезжали… Не собирается ли наш приятель совершить маленькое путешествие?

– Возможно, но в документах говорится, что он держит ее в Вентуре, – сказал Гонзалес. – Одно хорошо: далеко он на ней заплыть не сумеет, хотя может отправиться якобы на прогулку, пристать в Санта-Барбаре или дальше, в Сан-Симеоне, или пойти другим путем и высадиться в Лонг-Бич.

– Зачем держать лодку в Вентуре, если у него есть причал прямо за домом?

– Пока пытаюсь это понять. Тем временем команда из двух человек следит за домом, сменяясь; как я и говорил, пара бестолковых юнцов, каждый из которых готов продать свою мать за часок сна.

– Смены по восемь часов? – спросил Майло.

– По двенадцать, – сказал Гонзалес. – Бедняги… Впрочем, я с их мамашами не знаком.

* * *

Оказалось, что отследить маршрут бегства девочек Кори не так уж сложно. Майло сделал серию звонков наугад по «Визе», «Мастеркард», «Эмекс», золотой «Дискавери» и платиновой «Визе» – и попал на поразительно отзывчивую супервайзершу по имени Бренда. Прорваться через бюрократические заслоны ему скорее помогли заверения, что это «вопрос жизни и смерти», но, положив трубку, он постучал себя в грудь и заявил, что «чары реактивированы» и «Рико Суаве[49] вернулся».

Как поется в старой песне, мелочи значат многое.

У каждой из сестер была собственная карта, но номера банковских счетов следовали друг за другом. По карте Эшли купили полный бак бензина сразу к востоку от Палм-Спрингс. Остальные платежи делились между сестрами, и все были сделаны в Лас-Вегасе, как и говорила Лора Смит. Снова бензин, еда, косметика, значительный счет в отеле «Венеция», примерно равный плате за «люкс» плюс обслуживание в номере.

– Побег в Город грехов, – сказал Майло. – Будем надеяться, это действительно они, а не кто-нибудь другой с их «пластиком».

– Они не в состоянии думать логично, – отозвался я. – Даже если раньше расходы оплачивала Урсула, все равно Ричард сможет их найти.