Большой лес. Многомерность - Василий Головачев

– Разве в космос? – усомнилась Вероника. – В другую Вселенную. В мире нашего Леса нет космоса.

– Почему нет? Есть, просто он отличается от нашего, а вообще космос должен быть во всех мирах.

– Вряд ли я отвечу на ваш вопрос, – сказал Карапетян. – Энергетический импульс, созданный межвселенским пробоем, может иметь разную форму. Возможно, происходит какая-то цепная реакция, охватывающая большие материальные массивы, которые сжимаются и частично распадаются в тоннеле.

– Почему же мы не распались, а были перенесены с Земли без особых эксцессов?

– Взаимодействие столкнувшихся бран может происходить по-разному в зависимости от разных факторов. Учесть все невозможно. Но я попытаюсь просчитать варианты.

– В этом нет никакой необходимости, – сказал Сергей Макарович. – По крайней мере, сейчас. Для нас главное, что чёрного леса нет.

– Совершенно с вами согласен, – сказал Максим. – Мы с Викой обязательно пообщаемся с Лесом, он может знать, куда амазонский шахтопрокладчик перебросил завоевателя.

– Сделаем кружок? – спросил Редошкин. – Поищем уцелевших роботов?

– Не вижу смысла. Все роботы подчинялись через шмелей чёрному лесу и при его отсутствии наверняка потеряли целевые установки.

– Но в их программах могут сохраниться прежние приказы атаковать нас.

– По мере появления гадов будем их уничтожать одного за другим. А пока давайте доделаем, что наметили.

Самолёт развернулся и помчался обратно «на юг», к лагерю. Ближайшая шахта, связывающая первый слой Леса с нижним слоем, располагалась в сотне километров от чёрного леса, теперь уже – от «чаши воспоминаний о чёрном лесе».

Нырнули в «птичий зрачок» шахты, появляясь во втором слое «бутерброда», затем нашли ещё одну скважину и вылетели в сумрачное пространство «саванны».

Долго искать дерево-призрак, выраставшее из разрушенной крепости, не пришлось.

Путь указал рой шмелей, замеченный Максимом. Он мчался откуда-то «с севера» зигзагами, словно искал такую же шахту, но, заметив висевший над устьем тоннеля самолёт, рванул прочь, наученный горьким опытом поединков с боевым модулем Демонов.

– Догоняем? – поинтересовался Редошкин.

– Держимся за ними.

Поднялись повыше и через несколько минут погони заметили, как длинный – метров на сто – хвост насекомых спикировал к груде обломков и исчез. Ещё спустя секунды стало ясно, что груда как раз и является основанием башни-невидимки.

Неподалёку обнаружили и остатки аэробайка, на котором недавно летали по слоям «бутерброда» Савельев и Мерадзе.

– Интересно, из чего стрелял наш чекист? – хмыкнул Редошкин, рассматривая неглубокую остекленевшую воронку в форме эллипсоида, на гребне которой и стоял смятый и рваный остов воздушного мотоцикла. – Похоже на взрыв ракеты.

– Нет, это была не ракета, – сказал Сергей Макарович. – Плазменный сгусток или шаровая молния. Она расплавила песок.

– Точилин вас видел?

– Конечно.

– То есть он стрелял, зная, что может вас убить?

– Нет, мы уже не сидели на байке, он стрелял именно по мотоциклу. Крикнул: топайте пешком!

– Собака бешеная!

– Но ведь он стрелял именно что по мотоциклу, – наивно попыталась девушка заступиться за Точилина. – Значит, не хотел убивать?

– Возможно, и не хотел. Но до того, как уничтожить мотоцикл, он стрелял и по нам.

– Ещё неизвестно, что хуже, – буркнул Редошкин. – Это вообще садизм какой-то – оставить без транспорта, зная, что пешком вернуться наверх, в первый слой Леса, невозможно.

– Отставили базар, – прервал лейтенанта Максим. – Ищем шмелей.

– Они нырнули в дыру под деревом.

– Туда же удрал и Демон, – напомнил Сергей Макарович.

– Готовимся к десантированию. Пойдём мы с Жорой. Сергей Макарович, сможете управлять самолётом, если появится какой-нибудь местный плохиш?

– Смогу, – подтвердил Савельев после едва заметного колебания.

– Вика, за тобой боевой ответ. Если на вас нападут…

– Не беспокойтесь, товарищ майор, – перебила его девушка с преувеличенной бодростью в голосе. – Готова дать отпор!

Редошкин, проходя мимо, похлопал её по плечу:

– Отлично, боец!

Вооружились, спрыгнули на песок, несколько секунд прислушивались больше к себе, чем к звукам, долетавшим извне. Потом Максим особым шагом просеменил к стене строения, пробитой брешью, и Редошкин последовал за ним, успевая посматривать по сторонам и за спину.

Окунулись в тень пролома.

– Пахнет… порохом, – шепнул лейтенант.

Запах в проломе действительно напоминал запах пороха, но Максим уже давно определил, что так пахнут Демоны. Ошибиться было невозможно.

– Ножи!

Достали мачете.

И словно дождавшись этого момента, на разведчиков бросилась текучая пульсирующая «голова дракона», сформированная насекомыми.

Неровный коридорчик длиной всего в четыре-пять метров наполнился шелестом, жужжанием и хрустом разрубаемых шмелей.

Битва длилась полминуты, после чего остатки «драконьей головы» отступили к дыре в стене башни и скрылись.

Максим приблизился к дыре, присмотрелся к уходящему вниз колодцу со слоёными стенами. Шмели гудели где-то внизу, пока не слились с темнотой, и тогда стал виден «свет в конце тоннеля» – колечко неяркого жёлтого свечения, не позволявшее чётко рассмотреть два чёрных жерла противоположных штреков, прорезавших на дне колодца его стены.

– Что там может быть? – едва слышно прошептал Редошкин.

– Логово Демона, – так же тихо ответил Максим.

– Глубина колодца не меньше сотни метров.

– Забыл навыки скалолазания? Видишь, какие стены? Слой за слоем, полно щелей, причём это не каменные блоки, а растительные формы.

– Если нападут шмели…

– У тебя есть другое предложение?

– Нет, – признался Редошкин.

– Тогда вперёд!

Он начал спуск первым, закинув за спину винтовку.

Цепляться за выступы, похожие на торфяные брикеты, было непросто, но через минуту Максим приспособился к альпинистскому препятствию и стал спускаться быстро. Уже через три минуты он достиг тридцатиметровой глубины и приостановился, дожидаясь спутника.

– Не устал?

– Нормально, – просипел Редошкин, таща на спине гранатомёт и автомат. – Есть ещё порох в пороховницах.

Двинулись дальше, зависли над дном колодца, бесшумно спрыгнули.

Коридоры, в сечении представлявшие собой четырёхугольники, у которых верхнее ребро было шире нижнего, уходили в противоположные стороны. Один давился темнотой, второй был освещён окошком в потолке.