Сверхсекретный объект - Сергей Москвин

Следом за ним из новенького армейского «уазика» выпрыгнул майор Кудрявцев, сидевший за спиной Федорова на заднем сиденье. Майор с удовольствием подставил лицо дующему от реки свежему ветру и бодро зашагал вслед за Федоровым.

Десантно-транспортный самолет, доставивший штурмовую группу «Каскада» в аэропорт Воркуты, приземлился уже глубокой ночью, в два часа сорок минут. Сразу после разгрузки «каскадовцы» на предоставленном командованием Северного военного округа вертолете вылетели из Воркуты в Печору. А еще спустя два часа Федоров с удовольствием жал руки своим прежним боевым товарищам. Евгений Кудрявцев отобрал в свою группу наиболее опытных офицеров, прослуживших в отряде уже несколько лет и хорошо знавших прежнего замкомандира отряда по боевой подготовке. После теплой встречи с бывшим командиром, происходившей на стрельбище все той же ближайшей к Печоре воинской части, Кудрявцев отправил своих бойцов спать. Сам же он так и не сомкнул глаз, проговорив весь остаток ночи с Федоровым в номере гостиницы воинской части. Несмотря на бессонную ночь, Кудрявцев остался по-прежнему бодр и энергичен. Глядя сейчас на его легкую, пружинящую походку, Федоров с грустью подумал о своей прошедшей молодости.

Отойдя на достаточное расстояние от машины, чтобы их не мог слышать оставшийся в кабине водитель, Федоров остановился. С косогора, на котором он приказал остановить машину, открывался отличный вид на расположенную внизу паромную переправу. Перед пристанью выстроился хвост примерно из десятка машин.

– Вот, – Федоров указал рукой на пристань. – Если они выбрали это направление, то миновать переправу никак не могли.

– Почему? Могли, если бросили машину и дальше отправились пешком, – возразил ему Кудрявцев.

– Молодец, уловил, – похвалил Федоров своего друга. – Поэтому сделаем так. Я отправлюсь на пристань и попытаюсь выяснить у паромщиков, не видели ли они интересующую нас машину. А ты тем временем осмотри здесь все вокруг. – Подполковник обвел рукой окрестности. – Искать следы пребывания человека примерно недельной давности, ну и, конечно, брошенные белые «Жигули», – с улыбкой закончил Федоров свой инструктаж.

Кудрявцев критически осмотрел обрывистый берег Печоры и густой хвойный лес, вплотную подступающий к противоположной стороне шоссе.

– Но если их интересуют склады химического оружия, какой смысл им было приезжать сюда? – засомневался он. – Это же целых пятьдесят километров в противоположную сторону.

– Во-первых, мы доподлинно не знаем, на какой объект ориентированы диверсанты...

При имеющейся возможности Федоров всегда старался объяснять подчиненным целесообразность своих приказов. Вот и сейчас он начал обстоятельно обосновывать Кудрявцеву мотивы принятого им решения:

– Поэтому то, что ближайший к Печоре особо важный объект – база хранения химического оружия, еще ничего не значит. Во-вторых, даже если диверсанты нацелились на склады с ипритом, маршрут их движения может быть какой угодно. Осокин – мастер всевозможных финтов. Чтобы запутать свой след, он может сделать любую, даже самую невероятную петлю. Именно поэтому я послал твоих людей проверить северную дорогу, а тебя привез сюда.

– Да вы не волнуйтесь, Иван Захарович, – поспешил вставить Евгений и, демонстрируя свою готовность выполнить полученный приказ, добавил: – Если они оставили здесь след, я его возьму.

– Давай, действуй. – Федоров одобрительно улыбнулся. – Рацию не бери – не понадобится. Я свою тоже оставлю в машине. В четырнадцать ноль-ноль встречаемся возле переправы. Оружие все же поставь на боевой взвод. Встретишь кого-либо в лесу – действуй по обстоятельствам. Все, приступай.

Оставив Кудрявцева, Федоров вернулся к машине.

– Куда теперь, товарищ подполковник? – обратился к нему водитель.

– Давай вперед, к переправе.

Провожая взглядом оставшегося на обочине Кудрявцева, Федоров оглянулся назад. Его взгляд на какое-то мгновение задержался на упакованной в чехол рации, оставленной Кудрявцевым на заднем сиденье «УАЗа». Собственную же рацию Федоров примотал ремнями к центральной автомобильной стойке. Утром на складе арттехвооружения он получил десять таких радиостанций – по одной для каждого бойца штурмовой группы и для себя лично. Несмотря на свою компактность, рации были все-таки военными: с длинными штырями раздвижных антенн, с крепящимся на голове наушником и вынесенным ко рту микрофоном. Наушник и микрофон соединялись проводами с основным блоком радиостанции, который с помощью лямок мог закрепляться на груди или на спине радиста. Годная в условиях боевых действий, для скрытного использования в мирное время рация совершенно не годилась, так как при ее развертывании сразу же бросалась в глаза. И для себя Федоров решил, что будет пользоваться радиостанцией только в машине.

Новенький, еще не пользованный армейский «уазик», выделенный Федорову исключительно по причине его особых полномочий, съехал с косогора и на какое-то время исчез из поля зрения майора Кудрявцева, чтобы затем снова появиться уже возле паромной переправы. Федоров приказал водителю остановиться в конце очереди прочих ожидающих парома автомобилей, а сам выбрался из «уазика» и неторопливо пошел к пристани.

Объяснения Федорова ничуть не развеяли сомнения Евгения. И к предстоящим поискам он отнесся как к необходимой, но совершенно неблагодарной работе. По мнению Кудрявцева, диверсантам, стремящимся попасть на базу хранения химического оружия, не имело никакого смысла уезжать от нее на машине в совершенно противоположном направлении. В то же время он был согласен с Федоровым в том, что, пока не отыщутся следы диверсантов, розыск необходимо вести в обоих направлениях.

В том, что он найдет возле дороги и в лесу следы недавнего пребывания людей, Евгений не сомневался, как, впрочем, и в том, что эти следы скорее всего не будут иметь к диверсантам никакого отношения. И все же, несмотря на все сомнения, в его мозгу нет-нет да и проскакивала шальная мысль – а вдруг?! Вдруг обнаруженный им брошенный окурок, отпечаток подошвы, сломанная ветка, наконец, окажется тем самым первым следом, указавшим на путь диверсантов. Именно эта мысль заставляла Евгения внимательно всматриваться в придорожную траву и песчаную насыпь по краю обочины. Но, пройдя вдоль дороги метров пятьдесят, Кудрявцев пришел к выводу, что подобный осмотр мало что даст. Южная трасса, так для себя назвал Кудрявцев ведущую на Березовку дорогу, была если и не с интенсивным, то, во всяком случае, с довольно оживленным движением. О чем свидетельствовали валявшиеся на обочине окурки, пустые бутылки и банки, какие-то рваные пакеты, на ходу выброшенные водителями проезжавших машин или их несознательными пассажирами. Поэтому Евгений решил углубиться в лес, где бытового мусора, по его мнению, не должно было быть.

Следуя указанию Федорова, прежде чем войти в чащу, Кудрявцев поднял край своей брезентовой штормовки и извлек из поясной кобуры служебный «вектор»[18]. Передернув затвор и поставив пистолет на предохранитель, майор вернул его обратно в кобуру и вновь прикрыл полой штормовки. От военной формы на Кудрявцеве остались лишь брезентовые брюки камуфляжной раскраски, заправленные во внешне грубые, но вполне крепкие отечественные кроссовки. Подобным брюкам за их носкость отдавали предпочтение многие охотники, рыбаки и отправляющиеся в поход туристы, поэтому Кудрявцев не опасался, что эта часть одежды выдаст его принадлежность к армии.