Цена его любви - Кира Шарм

Пытаюсь сказать, что плачу на самом деле от счастья. Потому что он — рядом. Но не могу разлепить губ.

Просыпаюсь всегда на залитой слезами подушке. А в комнате будто витает его запах. В ушах бьются пульсом его слова. Отдаются в самом сердце.

И я не знаю, сны это, или нет.

Огромная постель в такие ночи всегда оказывается смята с другой стороны.

Не знаю. Верчусь ли я во сне, или схожу с ума, потому что его запах так и не выветривается, слышится еще несколько дней на белье, на простынях. А, может, это Стас успокаивает меня ночью, когда я плачу во сне.

Стас.

Они во многом похожи. В мелочах. В каких-то словах, в интонациях.

И эти мелочи убивают. Проворачивают нож в самом сердце. Не дают по-настоящему не думать.

Иногда он просто подхватывает меня на руки и качает. Баюкает, как ребенка. Так же, как и Влад, называя меня девочкой. Обещая, что все будет хорошо.

Я не выжила бы, если бы не он. Не его чуткость и запредельная терпеливость. Не смогла бы. Даже несмотря на ребенка у меня внутри. Я бы сорвалась. С ума бы сошла на истериках.

Все, чего мне хотелось в первое время, — закрыться в комнате и выть. Орать до хрипоты. Пока сама не умру. Не есть, не пить, просто валяться на полу и рыдать.

Он не позволил. Он каждый миг был рядом, возясь со мной, как больным ребенком.

И я безумно благодарна ему за это. Наш сын будет жить, возможно, только благодаря ему. Вот и сейчас. Прекрасно понимаю, что он делает. Хочет, чтоб я развеялась. На пляже всегда весело и жизнь играет красками. И я стараюсь. Стараюсь хотя бы улыбнуться в благодарность. Но не выходит. Улыбаться я, наверное, смогу еще не скоро. Если вообще когда-нибудь смогу.

— Как же мне тебя не хватает… — шепчу, бросая слова по ветру. — Ты обещал мне, что у нас будет все… Ты обещал…

— Стас…

Впиваюсь в его руку, пронзенная невыносимой болью.

— Тссссс…. Время лечит, Даша. Просто дай себе время… Думай о малыше.

— Нет! Стас… Ох… Я, кажется… Кажется, рожаю!

Новый спазм скручивает так, что темнеет в глазах. С ужасом смотрю на лужу у меня под ногами.

— Стас… Воды отошли…

Бормочу перед следующей умопомрачительной схваткой.

О, нет. Нет, нет, нет. Еще же целый месяц до родов!

Я не слышу, что он кричит, пока мечется между мной и тем, кто управляет яхтой. Хотя, там кроме мата вряд ли есть что-то еще.

Паника охватывает, накрывая с головой. Почему так рано? Неужели с ребенком все-таки что-то не так?

— Тихо, тихо, дыши, — Стас находит какие-то матрасы, укладывает меня на палубу. — Дыши, маленькая. Вот так…

Обтирает мое лицо мокрым полотенцем.

— Мы успеем. Обязательно успеем. Впереди порт. Я уже связался с докторами. Тебе готовят палату.

— А если нет? — судорожно выдыхаю, впиваясь в его руку так, что, кажется, сейчас оторву. — Если не успеем?

— Тогда мне придется принимать роды, — усмехается, гладя меня по волосам. — Раз уж малышу так не терпится увидеть меня!

Новый спазм сотрясает все мое тело.

— Дыши. Дыши, Даша, — перед глазами темнеет.

Голос Стаса превращается в голос Влада. Искрит успокаивающим бархатом. Своей неповторимой силой и теплом.

Даже лицо Стаса расплывается.

Превращается в другое. Смуглое. Любимое. С глазами, на дне которых светится весь мой мир…

— Дыши…. Будь со мной! Со мной, Даша!

В голосе снова прорезаются нотки Стаса. Но я не хочу… Я уплываю в другую реальность. Из которой на меня смотрят любимые глаза…

— Давай. Давай милая,

Стас все-таки успел.

В порту нас уже дожидается карета скорой.

Казалось, что я рожу прямо в машине, но маленький Влад решил, что ничего так просто не бывает в этой жизни.

Я тужусь уже, кажется, целую вечность… За окнами палаты темно, вокруг колдуют врачи. Кажется, не разрожусь никогда. Всхлипываю сквозь слезы, держась за руку Стаса, который так и не позволил выставить себя за дверь.

— Еще… Еще немного…

Даже здесь он умудрился найти русскоязычных докторов.

— Нет. Не могу.

Закусываю губу, чувствуя собственное полное бессилие.

И не верю собственным ушам, когда на всю палату раздается громкий победный крик.

— Богатырь… — улыбается Стас, поднося ко мне малыша.

Задыхаюсь от счастья, прижимая его к груди.

Такой родной. Такой любимый. Маленький комочек настоящего счастья. То, ради чего стоило жить. Стоило пройти все, и даже больше. Мой. Мой Влад. И уж тебя я уберегу от всех бед на свете!

— Счастье мое… — шепчу, прижимая сына еще сильнее. Вдыхая его удивительный запах. Рассматривая каждую черточку.

В нем нет от меня ничего. Ни капли. Все от Влада. Те же глаза. Тот же упрямый волевой подбородок. И цепкие ручки, которыми он по-хозяйски тянется к груди. Миниатюрная копия. Черта в черту!

— Вам нужно отдохнуть, — чьи-то руки пытаются выхватить у меня малыша, но я только рефлекторно прижимаю сильнее.

— Даша, — Стас мягко проводит ладонью по моим волосам. — Роды были тяжелыми. Тебе нужен отдых. Поспи. Отдай мне малыша. Ты же знаешь. Со мной ничего с ним не случится.

Послушно разжимаю руки, отдавая свой бесценный мир в надежные руки Стаса.

— Привет, — он ударяет подушечкой пальца по маленькому носику.

Как ни странно, малыш вовсе не начинает плакать. Наоборот, смотрит на Стаса с интересом, будто изучая.

Не думать. Вот сейчас главное — не думать. О том, как держал бы на руках его тот, чьей точной копией стал мой сынок. Не представлять себе. Просто любоваться. И благодарить Бога за то, что рядом такой мужчина, как Стас!

Но разуму, душе не прикажешь.

Я проваливаюсь в сон, в котором меня снова обнимают родные руки.

— Ты молодец, Даша. Я так тебя люблю. Ты все выдержала, моя девочка, — шепчет любимый голос. — У нас всегда все будет хорошо. Только еще немного… Еще немного потерпи, моя хорошая, моя сладкая, маленькая моя… Люблю тебя. Теперь здесь вас уже двое…

Я снова просыпаюсь в слезах. Чувствуя, как горит моя ладонь, будто под ней до сих пор бьется его сердце. Снова ощущая его запах…

Я схожу с ума…

Иначе почему мне кажется сквозь стеклянные стены моей палаты и той, куда унесли сына, что у его кроватки склонилась знакомая фигура?