Нефть - Марина Юденич

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 55 56 57 58 59 60 61 62 63 ... 92
Перейти на страницу:

— Yes! — это было впервые за годы работы с госсекретарем. Стив Гарднер, безупречный, воспитанный в хорошей семье, педантичный и даже слегка чопорный и подверженный некоторому снобизму, Стив Гарднер сопроводил громкий вопль характерным энергичным жестом и уставился на государственного секретаря США в видом победителя. Надо отдать должное, Мадлен сохранила невозмутимость.

— И?

— И мы решили эту проблему. Дискредитации, а затем и отстранения Коржакова со всеми его силовиками, вместе взятыми. Все.

— Прости. Но мои мозги, очевидно, работают не так быстро, как твои, — придется дать некоторые объяснения.

— Вчера ночью она победила. Одна — целую армаду боевых генералов. Он послушал ее, а не их.

— Ну и что? В следующий раз будет наоборот.

— Нет. Она его дочь. И она слишком долго зависела от всей этой гвардии. Теперь она не отступит. Это будет драка. Коварная. Жестокая. Но согласно моему сценарию — она победит.

— Значит, у тебя уже есть сценарий.

— Разумеется.

— И он называется «Татьяна».

— Нет. Татьян много. Он называется «Дочь».

— Я видела ее несколько раз — обычная молодая женщина, милая, но не слишком располагающая к себе, по-моему, забитая — я имею в виду не физическое воздействие, — как все женщины в семье Ельциных. Ты предлагаешь ставить на нее? Но скажи — что мы знаем о ее политических взглядах, кроме этой цитаты из Лэнгли? Где гарантии, что и она поддержит отмену и перенос выборов — ей, полагаю, как никому понятно, насколько слаб и беспомощен Ельцин.

— Все так. Ну, вот смотрите — два чаши весов. На обоих — проигрыш отца на выборах. Однако на одной чаше еще один груз — ненависть. Она ненавидит Коржакова и его команду, долгое время управлявших — в сущности — ее семьею. И ею лично. Вдобавок она с симпатией относится к Чубайсу.

— Иными словами, у нее нет выбора?

— Нет.

— А силы противостоять Коржакову и команде?

— Силу ей заменяет ненависть и ярость.

— Да, это иногда бывает мощным стимулом. Что ж. Полагаю, ее досье есть в моей — твоей папке. Кстати, я заглядывала в нее недавно и обратила внимание — документов изрядно прибавилось.

— Я работаю, мэм. Когда вы первый раз позволили мне работать с папкой, вы сказали, что хотели бы превратить ее в хранилище оперативной памяти и аналитики, притом, что кроме сухой фактологии вас интересуют подробности и детали, чтобы иногда можно было просто почитать на ночь, как занимательную беллетристику.

— Я так сказала?

— Слово в слово.

— И что же — она теперь такова?

— Почти.

— Хорошо, Стив. Тогда я хотела бы почитать сегодня на ночь — уж не знаю, в качестве беллетристики или дамского романа, — досье Татьяны Ельциной.

— Дьяченко.

— Это не имеет значения.

— Разумеется, мэм. Я как раз работал с ее файлами — там появилось много нового, что и позволило мне…

— Дело за малым, Стив, — чтобы я позволила тебе…

Стив Гарднер понял, что перегнул палку. Но даже это не могло испортить его настроения. Это была красивая игра. В успехе которой он не сомневался. Вопрос был только в долгосрочности успеха, здесь он целиком и полностью полагался на опыт большого Тони. Иными словами, успех будет недолгим. Потом? Потом на арену выдут психи. Что будет дальше, Стив не знал.

2003 ГОД. МОСКВА

В библиотеке, оформленной в классическом английском Chippendale, полотна — после Малевича и Босха боюсь даже и предположить, чьи — похоже на «маленьких голландцев». А Лиза — как назло — забывает о роли экскурсовода. И я понимаю, почему.

За столом в центре зала нас ждет высокая яркая блондинка с простым, круглым, милым — какие бывают у северных русских крестьянок — лицом. Глаза у нее тоже «северные» — ледяные в синеву. Тонкие светлые волосы, слегка завиваясь, легким естественным каре обрамляют улыбчивое, с ямочками на щеках лицо. И все это — я определяю на глаз, но безошибочно — свое, натуральное, потому так гармонично и радует глаз. Ничего особенного, но классическое «блондинка» не пришпилишь, как бы ни хотелось. Не глупа и вполне профессионально, талантливо даже изображает радушие и желание помочь. И симпатию.

— Я читала ваши статьи и эссе — жаль, что не пишете больше, — это мне.

— О, так я давно не пишу.

— Так и я давно не читаю.

Молодец, она явно моложе нас с Лизаветой лет на десять, если не пятнадцать, но тонко уходит от сравнения не в нашу пользу. И — готова ради этого даже «состариться» годков на пять-шесть. С нее не убудет. А тетки, глядишь, растают. Кстати, зачем? Зачем расслаблять теток. Что хочет услышать от нее Лизавета? Или это обычная бабская злость — потому что уж эту-то Лемех не пропустил ни за что.

— Помнишь, группа Антона под руководством Михаила Григорьевича делала большую программу персонально для Леонида?

— Разумеется. Это основная наша разработка. Но она… Не для печати. Понимаете, Елизавета Михайловна…

— Это вы, Юлия, по-моему, не совсем понимаете, кто перед вами — ближайший друг нашей семьи, известный журналист и политтехнолог и, возможно, человек, который возглавит весь проект в его медийной и PR-части. Талый лед в глазах блондинки отчетливо крепчает, превращаясь в белые колючие льдинки. Она взбешена, и непонятно, что так мучительно коробит душу: то ли команда выдать секретный план, то ли сообщение о том, что я могу возглавить некий штаб. Да что уж там — предвыборный штаб Лемеха. Лиза рискует, ледяная блондинка может в любую минуту связаться с Лемехом (в том, что есть и у нее такое право и такая возможность, я не сомневаюсь ни на минуту), и тогда… А что, собственно, — тогда? Откроется вранье. А Лиза скажет, что вдруг решила пригласить меня на работу. Да, черт возьми, но я не знаю, что произошло между ней и Лемехом, прежде чем она решила, что он готовит государственный переворот, хочет ее убить, и выкрала документы — в общем, довольно безвинные. Не доказывающие ничего, кроме того, что Леонид Лемех сторонник парламентской, а не президентской республики. Но блондинка никуда не звонит. Через несколько минут передо мной на столе тонкая папка, озаглавленная: «PR-стратегия — Леонид Лемех — русский Сорос».

— Спасибо, Юля. Мы больше не станем вас задерживать.

— Но могут возникнуть вопросы…

— Тогда мы, конечно же, вас пригласим.

Они пикировались — разумеется, не на равных — еще несколько секунд. И кончилось все, разумеется, плохо для блондинки, потому что — сама мед и патока — Лизавета Михайловна попросила ее, раз уж она действительно совершенно не занята, приготовить нам кофе. И чего-нибудь — к кофе. А если в библиотеке не найдется, потому что не держат, дабы вдруг не завелись мыши, — сходить в бар. И даже денег предложила на покупки: ну как это «потом» — вдруг у вас нет сейчас. Словом, выволочка по полной. Но я не смогла насладиться. Я уже погрузилась в чтение. «PR-стратегия — Леонид Лемех — русский Сорос». Данная стратегия почти целиком строится вокруг личности г-на Лемеха, как создателя в России фонда, аналогичного Фонду Сороса, но на средства, заработанные российским бизнесменом. В этом случае имидж благотворительной организации и ее миссия являются производными от имиджа первого лица организации. В ходе создания г-ну Лемеху имиджа русского Сороса решаются следующие задачи:

1 ... 55 56 57 58 59 60 61 62 63 ... 92
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?