За пределами Земли. В поисках нового дома в Солнечной системе - Чарльз Уолфорт

«Некоторым очень не нравилась темнота, и они все время спали, — говорит он. — Сам я — сова. Мне было все равно, я только бодрствовал куда больше обычного. Это было забавно. Я не особо скучал по солнцу. А вот течение времени изменилось: неделя казалась днем, месяц казался неделей. Время летело быстро…»

Большинство людей чувствуют себя иначе. У них падает настроение. Жесткий распорядок может испортить его еще сильнее. Работа — лучший способ убить время, но людей целеустремленных она может обескураживать, так как вещи ломаются, и заменить их нельзя, на станции теряются инструменты, а наблюдатели издалека отдают необоснованные приказы, не понимая всех сложностей ситуации на месте.

Даже если вы не в депрессии, говорить с одними и теми же людьми изо дня в день может быть тяжело. Энди Махони, с удовольствием изучавший морской лед зимой на соседней маленькой новозеландской станции Скотт-Бейз, говорит, что научился ценить компанию людей, которые ничего не говорят и не ждут разговоров от тебя.

«Вы начинаете разговор — это частое явление, знакомое многим людям, — и беседа просто выдыхается, никто не может с уверенностью сказать, кто ее прекратил, — рассказывает Энди. — Как если бы вы выговорили весь запас бесед. Все запасы болтовни попросту израсходованы. А ведение толкового, вдумчивого разговора требует вовлеченности и энергии, и не всегда они есть».

Сохранять бодрость духа помогали еженедельные визиты группы с американской станции в бар самообслуживания у новозеландцев. Беседы с новыми людьми оживляли социальные импульсы в сотрудниках, проводящих вместе слишком много времени. На антарктических базах существует традиция отмечать середину зимы вечеринками с особой кухней и нарядами, призванными поднять настроение в то время, когда его обычно совсем нет.

У колонистов Титана, вероятно, не будет передышки в середине путешествия. Скорее всего, они покинут нас навсегда, а если и вернутся, то спустя годы. Вам знакомо чувство по возвращении домой после долгого отсутствия? Когда обнаруживаете, что жизнь замечательно текла и без вас…

Дейл Помранинг провел в Антарктике год, потом проехал всю Новую Зеландию и путешествовал по Австралии на собственноручно собранном горном велосипеде и вернулся домой, на ферму своих родителей в Миннесоте, спустя два года после расставания с ними. Пока он был в Антарктике, его отец пережил инфаркт и операцию. В то время Дейл мог только говорить себе, что ничего не может с этим сделать и что волноваться бесполезно. Он понял, как все изменилось, только когда добрался домой.

«Мои родители продали много земли, здесь стало больше торговых рядов, светофоров и машин, — говорит он. — Я был совершенно обескуражен и не знал, чем хочу заниматься. Я не хотел застрять в этой скучной, бездумной мастерской, ведь я повидал мир и занимался интересными вещами».

Друг Дейла, с которым он познакомился в Антарктике, позвонил с Аляски, и так Дейл оказался в Фэрбанксе. Оттуда он снова нанялся в Антарктику — сверлить ледяные шапки Южного полюса. Он ездил туда еще 9 раз. Если темные ледяные места похожи на внеземную колонию, то именно там он нашел свой дом.

Будущее

Роботы сделали все возможное, чтобы прибытие астронавтов было радостным, но, будучи машинами, кое-что все-таки упустили. Во-первых, колонистам предстояло обжить это место, а позже сделать его уютным. Позаботившись о себе, они могли начать работу по строительству колонии. Первые несколько недель все были заняты новыми и важными задачами. Упорная и самозабвенная работа в умелой команде — лучшее лекарство от тоски по дому и подавленности.

В первую очередь механик решил разобраться с системой, преобразующей лед Титана в пригодный для дыхания кислород, и устранить резкий запах аммиака. Командир хотел занять его другой работой, Земля соглашалась с командиром. Центр управления настаивал на том, что уровень содержания аммиака безопасен и что на него не следует обращать внимания. Но механик назвал это смешным и продолжил работу, встретив поддержку остальных колонистов. Эмоциональный раскол между командиром и Землей, с одной стороны, и пятью остальными колонистами, с другой, стал глубже.

Энергетический цех колонии занимал здание в нескольких сотнях метров от главного жилища. Он потреблял из окружающей среды три вида ресурсов. Из Моря Кракена по главной трубе подавался жидкий метан. Через входное вентиляционное отверстие втягивался атмосферный азот. Конвейерная лента подавала ледяной щебень, старательно вырезанный и наколотый роботом-шахтером. В свою очередь из энергетического цеха в жилище шли электрические кабели, труба с пригодным для дыхания воздухом и водопровод с питьевой водой. Избыток тепла и газов от производства энергии выбрасывался через дымоход.

Лед с конвейера сначала подавался в разогретую камеру, где он таял. Далее вода шла в системы очистки и электролиза. Первая производила водопроводную воду для питья и домашнего хозяйства. Во второй вода электролизом расщеплялась на кислород и водород. Большая часть кислорода уходила на сжигание метана в электрогенераторе. Полученная электроэнергия вновь шла на электролиз, а оставшиеся 40% — на нужды колонии и на обогрев помещений. Система очистки производила пригодный для дыхания воздух в помещениях колонии; здесь полученный при электролизе кислород смешивался с атмосферным азотом.

Все технологии в этой системе были вековой давности. Колонизация Титана велась с использованием энергии углеводородов — источника энергии, приведшего к загрязнению колыбели человечества. Но если технология и была старой, то ее реализация во внешней части Солнечной системы с помощью роботов была впечатляющим достижением. Однажды механик высказал этот комплимент робототехнику так, как будто это было ее личным достижением. Они провели немало времени вместе за работой, подружились, и у них даже появились шутки, понятные только им одним.

Работая над настройкой системы, механик обратил внимание на все усиливающуюся вибрацию. Алюминиевые ступени перед зданием больше не касались грунта. На Титане с его слабым тяготением и холодной, плотной атмосферой разогретые закрытые сооружения обладают сильной плавучестью. Здание, если не прикрутить надежно его основание ко льду, оторвется и «выстрелит» в небо. Тепло изнутри здания нагрело сваи, на которых оно стояло, и ослабило лед, в который они были вкручены. Астронавты выпустили роботов с ледобурами установить дополнительные якоря, удерживающие строения на поверхности. Следовало установить дополнительную теплоизоляцию для защиты грунта от тепла зданий, чтобы якоря выдержали нагрузку.

Чтобы астронавты могли ездить по Титану на колесных роботах-строителях, робототехник создала программный интерфейс голосового управления. Астронавты «Аполлонов» нашли, что перемещаться по Луне куда проще на луноходе, чем пешком, т.е. замедленными прыжками. Вскоре колонисты Титана оставляли этих роботов прямо у дверей, будто лошадей на Диком Западе.

Атмосфера и тяготение Титана делали возможным полет. Механик сконструировал пару крыльев из ткани вроде параплана; ему удалось взлететь с ровного места. Но полет был таким же медленным, как ходьба. С помощью двигателя — простого электрического мотора, толкающего воздух — крылья позволяли ему летать подобно Супермену. Даже при пешей ходьбе пропеллер помогал идти гораздо быстрее.