Первая люболь - Катрин Исаева

Сбросив входящий вызов, я несколько секунд парализовала взглядом мобильный, предчувствуя, что он вот-вот зазвонит вновь. Так и произошло. С тяжелым сердцем я ответила.

— Алло.

— Роза, доченька… — запричитала мама в трубку, — Боже, как же я перепугалась, когда Артак мне все рассказал!

— Мам, ничего страшного не случилось…

— Ну, как же?! Вы с Лешкой попали в переплет! Еще и драка какая-то с участием Димы! А ведь я как чувствовала, говорила ему, надо успеть вернуться до вашего экзамена. Только Артак такой упертый! И этот сюрприз… Думали, пару дней особой роли не сыграют! А вот как вышло. — она замялась.

— Не мешало бы Лешке вмазать хорошего ремня. — бросила я равнодушно.

— Ох, доченька…

— Мам, когда вы вернетесь?!

— Вылетаем завтра ночью. Пытались поменять билеты, но ничего не получилось…

Я только хотела прилечь, как телефон на тумбочке снова ожил.

— Диму отпустили. — отрапортовал Богдан.

— Ура! — выбила дрожащими пальцами, набирая заветные цифры.

Но чуда не случилось: он не ответил. Так и не захотел со мной разговорить. В этот миг меня захлестнуло вселенское отчаяние.

— Неужели так трудно просто взять трубку?! — прокричала в глухой телефон.

Мы не могли остановиться на финишной прямой. Земля не разверзнется, даже если от не поступит в ВУЗ. Это незначительные трудности. Они не помеха для настоящей любви.

Схватив сумку, я понеслась к Мите домой. Сердце подсказывало, что нужно решать проблему по горячим следам. Промедление смерти подобно.

Домофон в подъезде дома Воиновых оказался сломан, поэтому мне удалось беспрепятственно попасть внутрь. Поднявшись на лифте, я, прислушиваясь, остановилась около нужной двери. Пару минут так и стояла, ожидая, что дверь по мановению волшебной палочки распахнется, но с волшебством сегодня не клеилось.

Тогда сама выжала черный квадратик звонка. Сперва ответом послужила гнетущая душераздирающая тишина, но спустя несколько секунд за дверью послышались шаги. Я вдохнула полной грудью, стараясь сохранить остатки хладнокровия, однако вместо Мити мне открыла его мама.

— Анастасия Викторовна, добрый день.

— Добрый?! — растрепанная женщина в застиранном махровом халате развязно щелкнула пальцем по горлу.

До меня вдруг дошло, что она еле стоит на ногах.

— А Митя дома?! — выдавила, втянув голову в плечи.

— А ты сама-то как думаешь? Будет он теперь дома сидеть! Ха! Держи карман шире! — собеседница присвистнула, сопроводив свою тираду язвительным смешком.

— Понимаете, случилось недоразумение… — начала я путанно объяснять.

— Недо… недо… что-о?! — Анастасия Викторовна гортанно расхохоталась, — Пошла прочь, девочка! Чувствовало материнское сердце, ты парнишку моего загубишь! До тюрьмы доведешь. Так все и вышло. Малолетняя дрянь! Само-то, небось, уже потираешь ручки — на бюджет место отхватила, а Митьке теперь придется портянки вязать, да по стойке смирно горбатиться! В армию мой несчастный мальчик собрался. Г-о-р-е-м-ы-к-а мой! — женщина заскулила, сползая по ржавой железной двери.

Её халат распахнулся, обнажая края несвежей сорочки, на бледном лице проступили алые мятежи. В воздухе повис тяжелый зловонный запах алкогольных паров.

— Анастасия Викторовна, не сидите здесь. Продуть может. Давайте, я вам помогу… — робко протянула женщине руку, но вместо того, чтобы принять её, услышала злобное.

— Прочь отсюда! Пошла вон! От тебя одни несчастья!!!

Развернувшись, я со всех ног побежала вниз по лестнице.

— Роз, все в порядке?! — брат кашлянул, проводя ребром ладони перед моим лицом.

— Более чем. — Я равнодушно помешивала пятую ложку сахара в остывшем чае.

— Знаешь же поговорку: «Все, что ни делается, к лучшему»?!

— Что?! — рассеянно сфокусировалась на его лице.

— Я насчет Воинова. Может, ну его, на фиг, и стоит присмотреться к кому-то более уравновешенному и надежному?!

— Леш…

— Так, все, молчу-молчу! — брат поднял руки над головой, попав под прицел моего убийственного взгляда. — Кстати, я вернул деньги на место. Прощу прощения за доставленные неудобства.

— Неудобства — это мягко сказано. — Едва сдержалась, чтобы не фыркнуть.

— Ладно, систер, скучно с тобой. Пойду к Мишке рубиться в «Контру». Приду до полуночи, не теряй!

За окном еще светило яркое солнце, а в душе все сильнее сгущались сумерки. Хотя часы продолжали тикать, по моим ощущениям время застыло. С уходом брата стало зябко и одиноко.

Я устала одной сражаться за нашу любовь. Увы, я не была знатоком военных дел. Да и зачем, когда рядом с тобой плечом к плечу идет настоящий защитник?! Воин.

Почувствовала себя обманутой: ведь он обещал…

Тяжелее всего, оказалось, свыкнуться с мыслью, что Митя мне не доверяет. Неужели он мог всерьез подумать про нас с Азатом?! Ведь я так безоглядно, слепо, по самые уши в него влюблена! В горле запершило, но я сглотнула вязкий комок.

— Хватит разводить сырость! — приказала сама себе. — А еще унижаться и бегать за ним. Захочет объясниться — знает, где меня найти.

Перелистнула страницу давно начатого романа, пытаясь сосредоточиться на написанном, но минут через пятнадцать обнаружила, что держу книгу задом наперед. Вздохнув, я потянулась к телефону, на автомате открывая иконку с надписью «Инстаграм».

В личке висело одно непрочитанное сообщение.

— Мститель: как жизнь?! Давно не общались.

По коже разлился озноб, и я согнулась, будто запыхавшись.

— Я: Неожиданно. — Набрала окостеневшими пальцами.

Он перестал писать с момента начала наших отношений с Воиновым, из чего я сделала вывод, что таинственный незнакомец и мой одноклассник бунтарь — это один и тот же человек.

Все ждала, когда Дима хотя бы вскользь затронет эту тему, но он молчал, как партизан, а потом нас так закрутило в водовороте событий, что загадочная переписка практически стерлась из памяти.

Возможно, стоило самой поинтересоваться у Димы, для чего он прикрывался личиной другого человека?! Однако, памятуя всё о том же взрывном темпераменте, не стала лезть на рожон.

А вдруг я все-таки ошиблась?! Зачем подставлять малознакомого человека? В свете последних событий эта тактика теперь казалась абсолютно верной.

— Мститель: я соскучился.

От такой наглости глаза полезли на лоб. Да что он о себе возомнил?! Я с ума схожу вторые сутки, а он только и может, что писать с чужих страниц!

— Я: не могу сказать о себе того же!