Ты моё дыхание - Ева Ночь

– Скорее, как море и песок! – смеётся она. При свете она всё равно выглядит прекрасно и молодо. Я бы никогда не сказала, что у неё такой взрослый сын. – Ничего ты не понимаешь, Костя! Это же сюрприз! Мне Лика позвонила, сказала, что у вас проблемы. Вот я и решила помочь. Бросила Диего – пусть зарабатывает деньги, а сама прилетела, как только смогла. Буду Вову в детский садик водить и забирать. Это не дело, что ребёнок сутками пропадает. Лика не может – у неё свои дела и заботы: дом, Ася маленькая. А я как раз свободная, как ветер. Хочу на море загораю, хочу – домой вернулась, вам помогу. Будешь, Вова, с Алиной дружить?

Вовка колебался недолго.

– И пойду в новый садик? – сразу же уточнил он.

– Ну, конечно же! Тебя там ждут!

– И никакой пятидневки? – сразу же почуял выгоду от сотрудничества с Костиной мамой.

– И никакой пятидневки! Буду тебя отводить, забирать. Мы с тобой в очень хорошие кружки запишемся. Что тебе нравится, Вова?

Деятельная. Очень. У меня голова кругом идёт, но я стараюсь держаться. Костя рядом, и это снова успокаивает.

– Она хорошая, – говорит он, как только Алина Степановна уходит с Вовкой в нашу комнату. Брат ей собрался показывать картину, что они с Костей начали собирать из паззлов, – только шумная. Лика проблемы решает по-своему. Маму из Коста-Рики выписала. Для Вовки, я так понимаю.

– Как-то неудобно, – ёрзаю я, терзаясь муками совести. – Из-за нас прилетела издалека. А что будет, когда она узнает, что у нас… договор?

На миг у Кости челюсть каменеет, а затем он улыбается.

– А мы ей не скажем, – целует он меня вначале в нос легонько, а затем – в губы.

Оттого, что поцелуй получается украдкой, ощущения очень острые. Ведь его мама нас может застукать, но Костин интерес ко мне я считаю хорошим знаком. Я ведь всё решила для себя? Нужно жить здесь и сейчас, а что будет потом – лучше не думать.

– До завтра, Сонь? – спрашивает он меня и смотрит, смотрит так, что дыхание останавливается, воздуха не хватает. – Вовке спать пора. Пойду, вызволю его из цепких рук нашей мамы.

Наша. Будто кирпичом по голове. И я не нахожусь, что ответить. Возразить сил нет. Костя так легко и непринуждённо об этом говорит…

– До завтра, – невольно цепляюсь за него.

Он выйти из кухни собрался, а я его задерживаю. Но он и не против. Поворачивается ко мне и снова целует. Ладонями лицо гладит. Прижимает к себе. И я понимаю, что я ему больше чем нравлюсь. Он меня хочет. И почему-то ни капельки не страшно. Даже наоборот – хочется к нему посильнее прижаться. Сумасшествие. Но такое запретно-красивое, никогда ещё мною не испытанное.

Костя наконец-то отрывается от меня. Выдыхает шумно, волосы мне поправляет.

– Я пойду, Сонь. А то не уйду.

И снова смотрит на меня. Испытывающе. А я понимаю, что не могу. Тут его мама. Вовку надо спать укладывать. Но в этот миг мне кажется, что я всесильная, как волшебница. Могу кивнуть – и Костя останется со мной. И между нами наконец-то случится «это». А ещё понимаю: всё получится.

Сердце грохочет, заглушая все звуки. Губы горят. Щёки тоже.

Он отступает от меня, видя, что я колеблюсь.

– Мам! – зовёт он Алину Степановну. – Мы уходим!

– Кость, – снова зову я его. Он оборачивается. С надеждой в глазах. Но я о другом хочу попросить, – давай Михайловну навестим, перед тем как за город ехать. Я обещала на выходных. Во вторник – операция. Поддержать хочу. И соскучилась очень. Мы только перезванивались на этой неделе.

– Конечно, – кивает он.

– Уже уходим? Как уходим? – огорчается его мама. – Мы тут только по душам с Вовочкой разговорились.

О, да. У Вовки лицо довольное. И я невольно хмурюсь, вглядываясь в его лицо. Что он ей наговорил, интересно?

– Пошли, пошли, мам. Завтра наговоритесь. Времени будет предостаточно. А сейчас Вове нужно спать и Соне отдыхать. Неделя была очень сложной.

Я провожаю их до двери. Алина Степановна прощается горячо. В этот раз расцеловывает меня в обе щёки с чувством. Будто я ей родная. От этого тепло в груди. Приятно. Она ведь не играет – искренняя. Взгляд у неё хороший, добрый. Но я всё равно выдыхаю с облегчением, когда за ними закрывается дверь.

Кажется, смотрины удались. Только что мы будем говорить ей потом? Она ведь огорчится… И не думать об этом не получается, хоть плачь.

Костя

– Кость! – требовательно смотрит на меня мать уже в машине. – А вы что, не вместе? Я чего-то не понимаю, да? Девочка хорошая. Замечательная даже. Немного робкая, но, думаю, это даже хорошо. Со временем освоится. Но вы ж современные, правда? А она вроде как мама. Ну то есть не кажется ли тебе, что…

– Не кажется, – перебиваю я её. – И давай договоримся: ты не вмешиваешься в наши с Соней отношения. Я этого терпеть не могу. Знаю: у тебя энергии на троих, и будь твоя воля, ты бы за всех всё сделала и решила. Но то, что происходит между мной и Соней – табу. Не влезать, не вмешиваться, не советовать, не лезть в душу. Особенно ей. Договорились? Я сам разберусь, как мне с ней себя вести, что делать и когда нам вместе спать.

Мама наконец-то затихает и смотрит на меня с грустью.

– Как же ты вырос, сынок. Взрослый совсем. А я так много упустила. Конечно, я не буду вмешиваться, но немножечко помочь вам можно? То, что в моих силах? Мальчик у Сони замечательный, светлый такой, простодушный. Повезло. Ведь тебе его отцом быть предстоит.

Я сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Мама нас уже поженила, в постель уложила, все проблемы решила и Вовку усыновила.

Собственно, я сам во всём разберусь, но мамина деятельность из ушей прыгает. Не терпится родительнице на правильный путь всех направить. Почему-то вспомнился старый анекдот с сакраментальным вопросом, почему на площади сексом нельзя заниматься. Потому что советами замучают. Это как раз тот самый случай.

– Мам, – предупреждающе хмурю я брови. Для вида больше – я на неё на самом деле не сержусь, но если не сделать зверское лицо, она ж не остановится. Будет нестись вихрем, сметать всё на своём пути, везде совать нос, причём с самыми добрыми намерениями.

У нас с Соней, кажется, только-только всё налаживаться стало. И мне бы не хотелось, чтобы мама своей бурной деятельностью её спугнула.

– Молчу, молчу, молчу, – поднимает она вверх руки. – Ты прав. Лучше молчать, чтобы не спугнуть. Наконец-то и к тебе постучалось то самое. Важное. А то мы с Ликой переживали жутко. Расстраивались. Ведь это же то самое, Кость?

Она смотрит на меня с надеждой. Жадно.

– Да, мам, – легко соглашаюсь. – Я её люблю.

И всё встаёт на свои места. Оказывается, счастье может прийти не только рядом с девушкой, что поселилась в твоих мыслях, сердце и душе. Счастье довольно улыбается, если ты неожиданно находишь самые важные и правильные слова.