Путь империи - К. Д. Уинтворт

Это было жестокое и притом бессмысленное преступление: грабители убили трех человек из-за кипы никому не нужной бумаги. Неизвестно, что сильнее разозлило Клари-ка — эта нелепость или безразличие полицейских. И тогда, от ярости и безысходности, он записался в джинау, едва джао объявили набор добровольцев. По правде говоря, ничего иного не оставалось. Временами приходилось так туго, что Кларик подумывал сделать себе искусственный ваи камити. Но очень скоро служба заставила его понять, что джао никогда не будут считать людей ровней. Что бы ты ни делал, ты так и останешься простым прислужником. Наемным рабочим или сипаем — вот и весь твой выбор. Твои умелые руки или агрессивный характер позволят тебе шагать в первых рядах во время сражения, но путь в высшее общество тебе заказан.

Тем не менее, задача номер один состояла в том, чтобы выжить в оккупации. И Кларик решил сделать хотя бы это. Как и всем уцелевшим на завоеванной планете, ему приходилось заботиться лишь о настоящем. О будущем предстояло позаботиться следующим поколениям.

Остановив машину возле казарм, он сообразил, что Талли, который сидел с ним рядом, за всю поездку не произнес ни слова. Похоже, парня что-то серьезно гнетет — и он старательно это скрывает, равно как и прочие эмоции. Как только ручной тормоз был поднят, Талли выскочил из кабины и молча ждал, пока Эйлле и его фрагта откроют двери и выберутся наружу, щуря глаза от яркого солнца Оклахомы.

Здания, которые стояли перед ними, когда-то были авиабазой «Тинкер»[8]. Да, когда-то у США были собственные военно-воздушные силы.

У джао, в отличие от людей, не было жесткого разделения по родам войск: все решали условия текущей задачи. Сражение для них всегда было сражением — на суше и на море, в воздухе и в космосе. Воина джао могли в течение трех-четырех дней перевести из одного подразделения в другое, если н обладал необходимыми навыками.

Теперь в этих казармах, обветшалых и готовых рухнуть в любой момент, размещались джинау.

Когда Кларик нырнул в дверь, сидящая за обшарпанным столом молодая женщина встала и отсалютовала ему. Ее синяя форма потемнела от пота. Светлые волосы были острижены под машинку, а глаза прятались в морщинках от яркого солнца.

— Вольно, лейтенант Хокинс, — сказал Кларик. — Я привез нового Субкоменданта на смотр роты. Все готово?

— Так точно, сэр! — она смахнула кистью руки пот со лба и взяла телефонную трубку.

Через пять минут Эйлле в сопровождении своей свиты отправился на смотр. Рота выстроилась под палящим августовским солнцем ровными шеренгами. Впереди, вытянувшись по струнке, стоял капитан. Однако джао чувствовали себя на солнцепеке вполне комфортно, хотя были покрыты пухом в буквальном смысле с головы до пят.

Эйлле прошел по рядам, постукивая по ладони своим бау — жезлом, который считался знаком отличия. В какой-то момент в его глазах мелькнула зеленая искорка… но лишь на миг. Затем они вновь стали непроницаемыми, как обсидиановые кабошоны.

— Они уже участвовали в боевых действиях? — его правое ухо слегка приподнялось.

— Лишь некоторые из них, сэр. Чуть меньше четверти. Остальные слишком молоды.

По гладким лицам джинау градом катился пот. Кларику казалось, что он видит движение мыслей в их головах. Что хочет увидеть Субкомендант? Может быть, он уже чем-то недоволен? Печально известная непредсказуемость джао давно стала притчей во языцех. Ходили даже слухи — на самом деле, совершенно необоснованные, — о том, как несколько рот были «подавлены» за несоответствие неким таинственным стандартам, совершенно непостижимым для людей.

Сам генерал тоже взмок, рубашка прилипла к спине, но он твердо решил не подавать виду.

— Желаете присутствовать при строевых учениях, сэр? — спросил он, надеясь тем самым снять напряжение.

— «Строевые учения»? — переспросил Эйлле. — Это означает «маршировать строем», верно?

— Так точно, сэр!

Так держать. Руки по швам, подбородок вверх, голос спокойный.

— Я не понимаю, что общего между бессмысленным сохранением строя и боевыми навыками, — признался Эйлле. — Возможно, это делается с какой-то целью, о котором вы расскажете мне позже. В данный момент меня не интересует демонстрация подобных навыков.

— Слушаюсь, сэр. Эйлле повысил голос.

— Сейчас я хочу поговорить с теми из вас, кто участвовал в первых наземных сражениях с джао. В частности, меня интересуют люди, имеющие отношение к танковым войскам или артиллерии, а также те, кому удавалось успешно нейтрализовать лазеры джао.

Кларик кивнул капитану.

— Вы слышали, что сказал Субкомендант! — рявкнул капитан. — Участникам сражений во время завоевания — построиться в шеренгу справа. Остальным — вернуться в казармы.

Похоже, строевые учения все-таки были нужны. Перестроение было произведено четко, без суеты и разговоров. Основная часть образовала колонну и зашагала к казармам. Солдаты смотрели друг другу в затылок, лица ничего не выражали, но Эйлле догадался, что они рады оказаться подальше от столь высокого начальства. Остальные, стараясь скрыть беспокойство, снова выстроились в шеренгу.

Кларик поймал взгляд Субкоменданта, устремленный в безоблачное небо. Широкая полоса на его лице казалась такой же черной, как и его глаза, в которых играло солнце — начищенный до блеска металлический диск, впаянный в небосвод. Жара действительно не причиняла джао страданий, но от яркого света им становилось не по себе. Тем не менее, они никогда не опускались до того, чтобы носить солнечные очки. Вероятно, таким образом они поддерживали свою репутацию. Это было личной догадкой Кларика — ни один джао не признался бы в такой слабости человеку.

Он не испытывал неприязни к новому Субкоменданту — по крайней мере, пока тот не дал ему никакого повода. Пожалуй, стоит облегчить «пушистику» жизнь.

— Не желаете продолжить беседу в офисе, сэр? — Клапик кивнул в сторону казарм. — В это время суток солнце очень… жаркое.

Конечно, — кивнул Эйлле. Кларик еще раз отметил, что Субкомендант высок ростом даже по меркам джао. Солнце превращало его пух в расплавленное золото.

В офисе и вправду оказалось прохладнее. Кларик усадил Эйлле за исцарапанный металлический стол, где раньше сидела лейтенант Хокинс. Талли и безмолвный фрагта встали рядом, почти в одинаковых позах. Ветераны выстроились в очередь за дверьми и стали входить по одному.

Первым оказался седой сержант из Монтаны по имени Джо Холодное Пиво. Остановившись перед столом, он замер, словно опасался ненароком принять какую-нибудь позу, которую джао могут счесть проявлением неуважения.

— Вы сражались против джао? — спросил Эйлле, не тратя времени на предисловия.