Бывшие люди. Последние дни русской аристократии - Смит Дуглас

Теплоход Иосиф Сталин проходит через шлюз канала Москва – Волга

Очистив Ленинград от «зиновьевцев», «бывших людей» и других социально чуждых элементов, Сталин и партийное руководство начали охоту на внутренних врагов. Для понимания причин и логики Большого террора определяющее значение имеет международное положение. Приход Гитлера к власти в Германии на Западе и экспансия Японии при императоре Хирохито на Востоке воспринимались как серьезная угроза Советскому Союзу. Сталин и другие вожди партии убедили себя в существовании «пятой колонны», состоявшей из антисоветских элементов и готовившихся нанести удар изнутри, одновременно с германской и японской армиями. Большой террор рассматривался как упреждающий удар, который раз и навсегда должен был уничтожить внутренних врагов.

Большой террор чаще всего связывают с уничтожением старых большевиков и показательными процессами 1936–1938 годов. Десятки тысяч членов партии из числа государственных служащих, работников НКВД, практически все высшее командование Красной армии были арестованы. В разгар террора Сталин пообещал: «Каждый, кто пытается разрушить это единство социалистического государства, кто стремится к отделению от него отдельной части и национальности, он враг, заклятый враг государства народов СССР. И мы будем уничтожать каждого такого врага, был бы он и старым большевиком, мы будем уничтожать весь его род, его семью». В 1935 году Енукидзе, член ЦК и ЦКК, был обвинен в связях с «бывшими людьми»; он якобы позволил «белогвардейцам» проникнуть в Кремль и чуть ли не готовил покушение на Сталина. Енукидзе был снят с должности, исключен из партии и через два года расстрелян. Глава НКВД Ягода был заподозрен в недостатке бдительности, неожиданно снят с поста наркома НКВД и заменен Н. И. Ежовым.

Ежов с благословения Сталина, при его поощрении, а главное – прямом руководстве был номинальным распорядителем Большого террора в период с августа 1937-го по ноябрь 1938 года, вошедший в историю под именем «ежовщины». Ежов готовил аресты Енукидзе и Ягоды. В августе 1936-го Зиновьев и Каменев, вместе с четырнадцатью их товарищами были судимы, признаны виновными и расстреляны. Ежов участвовал в подготовке второго процесса через год, а затем третьего – в марте 1938-го, над участниками «Антисоветского право-троцкистского блока», после которого были расстреляны Бухарин и Ягода.

Эта сторона Большого террора хорошо известна, гораздо менее известно о подавляющем большинстве жертв «ежовщины». Это были не члены партии, а рядовые граждане из тех, кто причислялся к врагам в предшествующие годы. 2 июля 1937 года Политбюро приняло постановление «Об антисоветских элементах», а 30 июля был издан оперативный приказ НКВД № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов», которая должна была начаться в августе и продлиться четыре месяца. Были установлены количественные «лимиты» подлежавших аресту и расстрелу «шпионов», «изменников» и «контрреволюционеров». Местные власти нередко просили увеличения установленных лимитов, желая продемонстрировать свои усердие и эффективность. К концу ноября были арестованы около 766 тысяч человек, из них около 385 тысяч расстреляны.

В 1938-м аресты и казни умножились, число жертв продолжало расти. Усердие местных партийных организаций и органов НКВД было так велико, что в Москве начали поговаривать о «перегибах» и «нарушении социалистической законности». Сталин решил, что репрессии выполнили свою роль, и в ноябре 1938 года отправил в отставку Ежова, на которого возложил ответственность за организацию террора. Место Ежова занял Л. П. Берия. 10 апреля 1939 года Ежов был арестован. Он немедленно признался, что был немецким шпионом и использовал должность наркома внутренних дел для подготовки покушения на Сталина. 4 декабря 1940 года Ежов был расстрелян в камере, устройство которой сам спроектировал. Его тело было кремировано, а прах погребен в общей могиле на Донском кладбище. Советские газеты обошли эту смерть гробовым молчанием.

По всей видимости, мы никогда не узнаем точно, сколько людей погибли в годы Большого террора. По заслуживающим доверия данным, в 1937–1938 годах были арестованы 1 575 259 человек. Из них 1 344 923 осуждены, а почти половина – 681 692 – расстреляны. Это означает, что с августа 1937-го до ноября 1938 года расстреливали примерно 1500 человек в день. Невозможно вообразить себе степень ожесточенности и страха, которые утвердились тогда в душах людей.

Жертвами террора пали двое из трех детей Владимира Владимировича Голицына, Александр и Ольга. В 1936-м Александр был освобожден из лагеря, однако ему было запрещено возвращаться в Москву. В августе он женился в Яе, где отбывал срок, на Дарье Кротовой, дочери репрессированного крестьянина, но очень скоро, когда Дарья забеременела, настоял на том, чтобы она уехала, и больше они не встречались. Александр перебрался в Томск и послал Дарье два коротких письма, благодаря которым она знала, что он жив. В Томске к Александру присоединились сестра Ольга и ее муж Петр Урусов, чудом избежавшие ареста в Алма-Ате. Петр устроился на работу в театр, где работал Александр, и они с Ольгой чувствовали себя в полной безопасности. Но накануне Нового года Ольгу арестовали, а через месяц был арестован Александр.

С начала лета 1937 года НКВД обратил особое внимание на Томск как контрреволюционный центр. Здесь были «вскрыты кадетско-монархическая и эсеровская организации», которые готовили вооруженный переворот по заданию японской разведки. Организация, именовавшая себя «Союз спасения России», была создана князьями Волконским и Долгоруковым, несколькими белыми генералами, один из которых носил фамилию Шереметев. Организация создала крупные филиалы в Новосибирске, Томске и других городах. В качестве участников этой организации в Томске были арестованы 3107 человек, в основном бывшие дворяне, 2801 из них, включая поэта Николая Клюева и философа Густава Шпета, расстреляли. Всего во время Большого террора в Томске были арестованы 9505 человек и три четверти из них расстреляны. Нет нужды говорить, что все обвинения против арестованных были сфабрикованы.

Абсурдность обвинений и доказательств хорошо видна на примере дела Александра Голицына. Он был обвинен в том, что состоял членом «Союза» и был вовлечен в «контрреволюционную повстанческую работу». В качестве доказательства НКВД указывал на его актерскую работу: «на сцене Томского городского театра он играл роли героев в извращенном свете и идеологически извращал внутреннее содержание ролей героев». Поначалу Александр отвергал обвинения, но затем, по всей видимости после пыток, стал подписывать любые показания, которых от него добивались. Ольга также была сломлена и призналась, что якобы участвовала в «пораженческой агитации и распространении монархической пропаганды». Все трое были расстреляны: Петр – 13 января 1938 года, Ольга – 5 марта, Александр – 11 июля.

Вдова Александра Дарья за год до того родила сына. Она выполнила данное ему обещание: назвала сына Владимиром и два года никому о нем не сообщала. Не получая никаких вестей от Александра, она воспользовалась данным мужем «тайным адресом» и написала Владимиру Владимировичу в Москву, спрашивая, не знает ли он о судьбе Александра, и приложила фотографию маленького Владимира. Владимир Владимирович ответил, что уже несколько лет не получал известий от Александра и Ольги, и предложил взять мальчика на воспитание. Дарья поблагодарила, но отказалась. Позднее, когда в октябре 1941 года ее арестовали, она, вероятно, сожалела, что не отправила мальчика в Москву. Он однако выжил и позднее сам обосновался в Москве.