Книги онлайн и без регистрации » Фэнтези » Враги по оружию - Виктор Глумов

Враги по оружию - Виктор Глумов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 55 56 57 58 59 60 61 62 63 ... 74
Перейти на страницу:

Пробудившись, распахнул ставни: солнце уже клонилось к западу, а во дворе… А во дворе!!! Мама дорогая! Журавль повалило, ветряк воткнулся лопастями в крышу борделя, колодец почти засыпало песком, у домика коновала сорвало крышу, даже дозорную вышку покосило. Вот так буря была! Хорошо, в дороге не застала.

Представив, как песком залепляет глаза и рот, Зяма икнул, и мочевой пузырь свело. Скорчившись, он поспешил на улицу, не пачкать же в доме хозяина Артура.

Засыпанную дверь удалось отворить с трудом. Зяма отвернулся от порога, приспустил штаны и зажурчал. Полегчало… Все мутафаги Пустоши!!! Ворота унесло! С мясом вырвало и унесло!

Умываясь у колодца, Зяма заметил следы: пять пальцев с когтями, лапы, вроде четыре, длинные полосы от хвостов — манисы прошли… Да тут весь двор истоптан! А манисовик… Зяма выглянул из-за домов: в стене сарая зияла дыра. Манисы на свободе! За спиной зашуршало — Зяма заорал и бросился к надежному дому Артура. Запер дверь на защелку, привалил железным ящиком. Взобрался на второй этаж, выглянул в окно: ящеры рыскали вокруг колодца, опускали головы — принюхивались. Как быть? Что делать?

Жрать хотелось не по-человечески. Пристрелить маниса? Зяма обшарил весь дом Артура, но не нашел оружия. Воды тоже было немного — на день хватит. А потом? Медленно умирать от жажды? Или выброситься из окна? Зяма закусил руку и завыл.

К вечеру ему стало все равно. Он взобрался на крышу и затянул грустную песню, представляя, себя волком-одиночкой, который ушел умирать.

Когда голод стал невыносимым, Зяма еще раз обшарил все закоулки и возможные тайники: пусто. Хлебнул воды, со злости сунул в зубы рукоять кухонного ножа, обтянутую кожей, и принялся грызть, пока не проел до дыр.

Выругался. Заплакал. Лег на кровать умирать. Пытался умереть до вечера — не получилось.

Снова выглянул в окно: манисы кого-то пожирали возле сарая. Наверное, ослабевшего сородича. Даже в соседний дом не перебежать. Караулят, твари… От кого-то Зяма слышал, что дикие ящеры кочуют по Пустоши и родины у них не бывает. Ну почему бы этим не уйти? Никуда они не уйдут, здесь их дом.

Ночью Зяме снился кусок буженины, присыпанный специями. Зяма резал его тонкими ломтиками, укладывал на свежую, еще не остывшую лепешку, ел и запивал холодным пивом. Потом снились исходящие запахом булки, присыпанные белой пудрой. Проснулся Зяма на мокрой от слюны подушке.

И снова день, манисы у колодца, жажда. Голод притупился, зато появилась неимоверная усталость. Руки сделались непослушными, ноги — тяжелыми. Он даже петь перестал. Сидел на крыше под палящим солнцем и глазел на манисов, а манисы смотрели на него, высовывая длинные раздвоенные языки.

Ночью Зяма проснулся от рева и воя: на ферму забрели панцирные волки и сцепились с ящерами. Зяма всем сердцем болел за панцирников. Вцепившись в подоконник, он всматривался в катающиеся по земле клубки.

Похоже, волки отступили. Зяма ударился лбом о стену и бился, пока в глазах не потемнело.

С кровати он почти не вставал — сил не было. Появились шум и треск в ушах, перед глазами плясали разноцветные круги. Во рту пересохло, и язык стал шершавым, как терка, — вода закончилась еще вчера.

Затрещало громче обычного. Зяма вынырнул из полубреда, побрел к окну: во двор въезжали сендеры. Три штуки. Последний тянул телегу наподобие той, что в сарае.

— Манисы! — изо всех сил прокричал Зяма, высунувшись в окно, и едва не поймал пулю.

Пришлось залечь. Сейчас ему было плевать, эти кетчеры разграбили деревню или другие, он всё им простил бы за глоток воды.

Заорали. Застрочил пулемет. Кто-то захлебнулся криком, взвизгнул раненый манис. Забормотали моторы. Вскоре пулемет смолк.

— Откуда они взялись? — донеслось с улицы.

— Мутант с ними. Обыщи дома.

— Там кто-то есть! Да и чего искать? Тут до нас всё обчистили.

Зяма решил больше не прятаться. Застрелят так застрелят. Тихонько отворил дверь и прохрипел:

— Мужики, не стреляйте! Пожалуйста! Мутафаги меня в дом загнали, три дня без воды! Не дожидаясь приглашения, он вышел с поднятыми руками.

Кетчеров было семеро. У двоих — обрезы, у остальных — самопалы. Не самая удачливая банда.

— Можно попить? — прошептал Зяма и направился к колодцу. Закинул ведро, вытащил и припал губами к живительной влаге. Кетчеров Зяма не видел и не слышал, хотя они что-то бормотали. Пить! Какая же вкусная вода!

Наслаждался он недолго — ведро выбили из-под носа. Зяма от неожиданности плюхнулся на задницу в лужу. Кетчеры заржали.

— Нельзя тебе много сразу — подохнешь! — объяснил коротышка с бородой, заплетенной в две косицы.

— Спасибо, добрые люди, что не убили! — запричитал Зяма. Глянул на кетчеров, разделывающих тушу маниса, и взмолился: — Мне поесть бы! Хоть бы маленький кусочек! Ноги не держат.

— Катись отсюда, немочь, — вызверился коротышка. — У тебя мясо под носом ходило.

— Ну шкурку! Хотя бы шкурку маленькую! Пожевать хотя бы!

В лицо швырнули вонючей требухой и рассмеялись. Зяма заплакал. Тогда длинный кетчер с дредами сжалился, бросил в грязь кусок мяса.

— А теперь проваливай! До пяти считаю, дальше не умею. Раз. Два. Три… Подхватив кусок, Зяма понесся прочь. Вдогонку ему летели смех и улюлюканье.

«Разве можно так с человеком? — думал Зяма. — Ни воды не взял, ни даже тряпки на голову. И напиться вдоволь не дали. Хватит ли сил доползти до деревни Хромого? Она ближе всего».

Мясо оказалось скользким, сладковатым. Голод победил брезгливость, и Зяма съел сырое мясо, даже кровь с пальцев облизал. Желудок повозмущался и притих. Вроде бы сил прибавилось, и Зяма ускорил шаг.

* * *

Омеговцы обошлись с деревней Хромого благородно: оставили треть продуктов, треть скотины и подростков на службу не угнали. Посовещавшись, еду решили экономить, удой единственной коровы делить поровну. На всю ферму теперь было восемь баб, семеро детей, пятеро подростков, старик и три старухи.

С хозяйством худо-бедно справлялись, а вот с бандитствующими дезертирами не сладили. Но дезертиры тоже попались благородные: девушек пожалели, насиловать не стали, и даже мешок кукурузной муки оставили, а вот корову прирезали, тут же пожарили и даже поделились жареным мясом.

Жители фермы Хромого были людьми мирными, по-своему добрыми и держались друг друга. Поэтому старик перестрелял старух, а сам повесился в сарае. Он славно пожил, надо, чтобы хватило еды внукам. Ночью Праска со своим сыном-переростком попыталась украсть муку и сбежать, но была поймана и забита палками, а сын — изгнан из деревни. Больше ни-кто на святое не покушался. Все надеялись, что вернётся Омега с победой, мужья привезут деньги и купят еды. Что покупать не у кого, в голову никому не приходило.

Днем в ворота постучал придурковатого вида оборванец и попросил воды. Его впустили. Он побежал к колодцу и принялся жадно пить. Обливался, хлюпал, захлебывался и нес чушь. Дети смеялись, украдкой бросали в него камешки, взрослые думали — сумасшедший.

1 ... 55 56 57 58 59 60 61 62 63 ... 74
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?