Большая книга ужасов. 58 - Елена Усачева

На этих словах Лена попыталась вырваться из свинцовых объятий – безрезультатно.

– Посиди здесь, тебе не будет грустно. – Статуя удалялась. – Тут есть с кем общаться.

Она шагнула в сторону и исчезла. Перед Леной остались полупрозрачные фигуры ребят. Они стали ходить перед ней ровными рядами под еле слышную барабанную дробь, приближаться, заглядывать в лицо противными водянистыми глазами. А потом все исчезли, остался один Васильев.

От навалившегося ужаса у Лены закружилась голова. Она несколько раз моргнула. Потом еще моргнула.

Происходило что-то странное.

К ней шла девочка, совершенно не похожая на все эти привидения. Невысокая, худенькая, в выцветшем зеленоватом купальнике, с длинными светлыми волосами, в которых, как ленточки, болтались водоросли. Она была как будто немного полинявшей, но не полупрозрачной.

Девочка пропала из Лениного поля зрения, а потом появилась совсем рядом, склонилась над ее лицом. Увидев эти мертвые белесые глаза, эту зеленоватую кожу, эти синюшные губы, Лена зажмурилась. Она бы с удовольствием закричала, забила бы ногами, закрылась бы руками, но сделать этого не могла. От лица девочки веяло холодком.

Лена глянула сквозь растопыренные пальцы рук.

Девочка ее рассматривала. Как слепая, сильно приблизив к ней свое лицо. А потом подняла ледяную ладошку и стала касаться ее волос, носа, лба, подбородка. Касания эти отдавались щекочущими колючками в онемевшем теле. Дотронулась до шеи, легкими движениями пробежалась по плечам, груди, животу, задела ноги.

Лена почувствовала себя свободной. Она широко вздохнула, закашлялась и покатилась по траве. В уши ей ворвался уличный шум – ветер, птицы, голоса, шорохи.

«Таня!» – пронеслось в голове.

Эту девочку зовут Таня, и она утопленница!

Лену передернуло, к горлу подкатилась тошнота, голова закружилась от вернувшегося ужаса.

Покойник! Рядом! Мамочки!

Девочка стояла без движения. Ее водянистые глаза ничего не выражали. Она просто смотрела, как статуя…

Лена широко открыла рот, задохнувшись от пронзившей ее догадки, в голове на мгновение стало совершенно пусто, а потом мысли замелькали одна за другой.

Статуя – это она, девочка по имени Таня. Или она это статуя. Или нет, не так. Девочка превращается в статую. Нет, статуя в девочку. А где же барабан?

Без барабана все стало разваливаться. Лена запуталась окончательно и уставилась на девочку.

Та все еще стояла, бессмысленно тараща водянистые глазищи. Лене надоело бояться. Что такое? Стоит и ничего не делает?

– Ты – Таня? – осторожно спросила Лена.

Девочка кивнула.

– А барабанщица? Она – ты?

Девочка подумала, но не стала ничего делать – ни кивать, ни отрицательно мотать головой. Только выражение лица у нее стало еще более грустным. Она посмотрела на вышагивающих вокруг ребят, повернулась и пошла к реке.

– Подожди! – Лена заторопилась следом. Руки и ноги у нее стали ватными, непослушными, идти было неудобно, земля странно пружинила.

Таня дошла до Киржача, вошла по колено в воду, рукой показала на другой берег, как бы говоря, чтобы Лена плыла туда, к своим. Но Лена попятилась и замотала головой.

– Я не могу. Я плавать не умею.

Таня опять махнула рукой, взгляд у нее стал беспокойный.

– Говорю, плавать не умею.

Таня рассерженно топнула ногой, метнулась к Лене, ледяными пальцами схватила ее за запястье и толкнула в воду. Лена взвизгнула.

«Сейчас утопит, – мелькнуло в ее голове, – утопит, и никто потом не найдет».

Лена стала упираться. Но Таня оказалась сильнее. Она дернула Лену к себе, удачно поставила подножку. Лена плашмя ухнулась в Киржач, раскрытым ртом наглоталась воды, задохнулась, попыталась поднять голову, но ее что-то держало, не давая всплыть. Руки сами собой забили по воде. Лена в панике поднырнула еще глубже, освобождаясь от давящей тяжести, сделала несколько резких гребков и выбралась на поверхность. Перед ней под водой маячило довольное лицо Тани. Она улыбалась синюшными губами, на зеленоватых щечках появились ямочки.

Лена опять забарахталась, пару раз ушла под воду с головой, но ледяные пальцы все время выталкивали ее вверх. От этого она начинала работать руками и ногами еще сильнее. И сама не заметила, как доплыла до своего берега.

На дрожащих ногах она вышла на травку, с наслаждением повалилась на теплую землю.

Таня сидела у кромки воды и, задорно запрокинув голову назад, смеялась тонким, нежным смехом.

– Как ты? – Голосок у нее был нежен и звонок.

– Дура, я же утонуть могла! – Лена никак не могла отдышаться.

– Зато теперь ты умеешь плавать.

– Откуда я знаю, что тебя зовут Таня?

– Потому что меня так зовут, – просто ответила Таня.

– Ты утонула?

Таня кувыркнулась в воде, в ладошку набрала горсть мокрого песка. Лицо ее лучилось счастьем.

– У меня хорошо. Приходи как-нибудь. А их не бойся. Они все перепутали. Ты мне не подходишь.

Лена решила пропустить мимо ушей приглашение прийти в гости.

– Они – это барабанщицы?

– Глупая! – Лицо Тани мгновенно изменилось, из светлого оно стало темным. – Я ее утоплю! – Она яростно стукнула кулачками по мелкому песчаному дну. Всплеснулась вода, побежала нарастающая волна, с шумом ударилась о противоположный берег.

– Кого? – Лена на всякий случай отползла чуть дальше от берега.

– Да, это я! – Таня гордо задрала нос. – Барабанщиц вылепили с меня. Правда, похоже?

Лена бы так не сказала. В барабанщицах было много грубого, резкого. У Тани же были мелкие, скорее мягкие, чем резкие, черты лица, небольшой вздернутый носик, тонкие губы, кругленькие аккуратные щечки.

– Очень. – Лена решила с ней не спорить. Похожа – так похожа.

– Значит, я должна ими командовать, – в тоненьком голоске Тани слышалась обида.

Лена вскочила:

– Подожди! Так это ты их оживила? Это из-за тебя они бегают по лагерю?

– А что такого? Нельзя, что ли?

Видимо, при жизни эта Таня была очень своевольной и капризной.

– Почему? Можно, – замялась Лена. – Но ведь они, это… Ну… ребят убивают.

– Ерунда какая. – Лицо Тани опять стало светлым и радостным. – Я думала, мне с ними будет веселее. А они решили для меня отряд создать. Зачем мне отряд?

Новый удар по воде. Новая волна.

– Так останови ее! – потребовала Лена. – Она же всех попереубивает.

– Тебе-то какое дело? Тебя не тронут.