Не совсем мой, не совсем твоя - Татьяна Воронцова

– А что же?

– Ей нужен я.

– Ты? – сквозь зубы переспрашивает Ксения. – Или красивая игрушка?

Он вылезает из-под одеяла, морщась, натягивает джинсы. Его обработанные антисептиком раны явно побаливают, хотя он в этом не признается. В кармане куртки, висящей на спинке стула, – пачка сигарет. Непослушными пальцами Ник выцарапывает одну и, присев на подоконник, закуривает, надеясь на то, что теплый майский ветерок, врывающийся в открытое окно, унесет весь дым на улицу и никто ничего не заметит.

Подойдя вплотную, Ксения молча прижимается щекой к его плечу.

– Это Илона, – чуть слышно произносит Ник. – Ее работа.

– Ты уверен?

– Да. Если бы заказчиком был Борис, мне бы накидали как следует и дело с концом. Ну, переломали бы руки-ноги. А эти гады… они же меня, можно сказать, и не били. Перед ними стояла другая задача: испортить мне лицо. Лицо, понимаешь? И это значит, что заказчик – женщина.

Женщина, неожиданно потерявшая то, что, по ее мнению, принадлежало ей одной.

– Но ты же вернул ей деньги. Что еще нужно сделать, чтобы избавиться от нее?

– Мне надо подумать.

– Давай уедем в деревню. В какую-нибудь глухую деревню в Тульской губернии. Я буду доить корову, ты – рубить дрова…

– Разведем кур, кроликов… – Он тихонько смеется. Потом целует ее в затылок и ласково высвобождается из ее объятий. – Давай спать, Ксюша. Утро вечера мудренее.

Стоило Ксении встретить взгляд этих страстных, удлиненных, агатово-черных глаз, как она почувствовала себя полностью порабощенной. Плененной, очарованной, завороженной… Годилось любое из определений.

– Здравствуйте, меня зовут Каталина. А вы, конечно же, Ксения. Я знаю о вас все.

– Рада познакомиться, – пробормотала Ксения.

Стоя на пороге, Каталина продолжала разглядывать ее с любезной улыбкой, словно они повстречались на светской вечеринке. Мягкие широкие брюки в стиле марлен, короткий приталенный жакет, замшевые туфли явно не отечественного производства, замшевая сумка на длинном ремешке. Выбор истинной леди.

– Эй, не будь такой противной, – подал голос Ник, которого снова уложили под капельницу. – Лучше поцелуй меня.

В мгновение ока Каталина оказалась рядом. Склонилась над ним, осыпала поцелуями каждый незаклеенный пластырем квадратный сантиметр его кожи. Потом поднесла к его лицу раскрытую ладонь (Ксения обратила внимание на ее не длинные, но тщательно отполированные ногти, покрытые бесцветным лаком) и некоторое время держала, напряженно всматриваясь в стену. Из груди ее вырвался облегченный вздох. Губы торопливо зашептали что-то, из чего Ксении удалось разобрать только «отец душ наших» и «пресветлый ангел-хранитель».

– Это пройдет. – Присев на край кровати, Каталина ласково гладила Ника по забинтованным предплечьям. – Пройдет, мой мальчик. Не бойся.

– Она предупредила меня, – хрипло произнес Ник, глядя ей в глаза полными слез глазами. – Но я не послушал…

– Ничего, ничего… Могло быть хуже.

– Я знаю.

Ксения отвернулась. Их любовь друг к другу была столь очевидной, что заставила ее ревновать. К тому же на вид этой женщине было не больше сорока лет – фактически ровесница Илоны. Чуть больше, чуть меньше… но в матери она ему в любом случае не годилась. Это было ясно как божий день.

– Я говорила с лечащим врачом, – сообщила Каталина, подбирая с пола свою упавшую сумочку и вешая ее на спинку стула. – Он считает…

Пробормотав, что ей нужно позвонить, Ксения вышла из палаты и уселась на диван в просторном, светлом, заставленном комнатными растениями холле. Позвонить… А что сказать? Правду? Вот тут-то и начнется шоу! Ложь? Но за последние месяцы она так увязла во лжи, что, наполовину выбравшись, уже не хотела обратно.

Просидев в ступоре целых полчаса, она так никому и не позвонила. Теперь, когда Ник в безопасности (во всяком случае, временно), нужно не ломать голову над тем, как объяснить родителям свое исчезновение, а постараться как можно быстрее попасть домой. Цветы давным-давно следует полить. И Матильда со вчерашнего вечера сидит голодная… О том, что еще вчера она была озабочена главным образом собственной безопасностью, а не безопасностью Ника, она почему-то забыла.

Зато Ник не забыл. Это выяснилось минуту спустя, когда Ксения вошла в палату и посмотрела на них – на него и Каталину, – безмолвно спрашивая: ну что, наворковались?

– Ксюша, – начал Ник, – думаю, сегодня тебе не стоит ехать домой.

Она заморгала.

– Но я…

– Знаю, знаю: мама, Матильда… Но прошу тебя, пожалуйста, один-единственный раз прислушайся к моим словам.

– А разве я никогда…

– Пожалуйста, – повторил он с нажимом. – Без вопросов. Без возражений. Просто сделай, как я скажу. – Он перевел дыхание и, видя, что она молчит, продолжил: – Поезжай к Каталине и поживи у нее… ну хотя бы пару дней. Пусть мама накормит Матильду. Пусть Ольга поработает вместо тебя. До тех пор, пока…

– Пока – что?

– Мне нужно время, чтобы решить проблему. И делая это, я должен быть спокоен за тебя.

– Ты надеешься, лежа на больничной койке, за пару дней решить проблему, которую до этого не смог решить за год?

Ник переглянулся с Каталиной. Та сидела с невозмутимым видом и не обнаруживала ни малейшего желания вмешиваться.

Но Ксения уже знала, что придется ответить согласием. Присутствие Каталины само по себе делало отказ невозможным. Начни она сейчас показывать характер, и что подумает о ней эта женщина?

– Ну? Что не так? – настойчиво вопрошал Ник. – Каталина не возражает. Более того, она сама внесла это предложение. Места у нас предостаточно. Книги, компьютер… ну, словом, не соскучишься. Что тебе нужно? Зубная щетка и смена белья? Я дам тебе денег, и ты все купишь в соседнем магазине.

– Там все шкафы забиты Ладкиной одеждой, – улыбнулась ему Каталина. – Я все почистила, перестирала. Ты ведь не будешь возражать, если Ксения выберет себе по вкусу кофточку или платье?.. – Еще одна улыбка, теперь уже предназначенная Ксении: – В этом нет ничего плохого, поверьте. У моей дочери всегда была чудесная аура. Такая же, как и у вас.

Ксения несмело подняла глаза. Красивая женщина. На редкость красивая. Очень смуглая, оливкового цвета кожа. Густые черные волосы, собранные на затылке. Когда она говорила, уголки ее губ слегка приподнимались, как будто она собиралась улыбнуться. Слушать ее было приятно, хотя что-то все-таки настораживало. Акцент или какой-то неявный дефект речи… Откуда она? Из Румынии? Но это же было чуть ли не двадцать лет назад!

– Ладно, – сказала Ксения. – Но сначала я позвоню маме.

Обшаривая сумку в поисках телефона, она обдумывала предстоящий разговор. Ник в больнице… ничего страшного, но мы решили перестраховаться… говядина для Матильды в коричневой кастрюле, сухарики «Purina Special Care» на полочке рядом с гречневой крупой… Каталина немного нервничает, так что я решила погостить у нее день или два… Полный бред! Ладно. Ничего лучшего ты все равно не придумаешь. Набрать номер, услышать длинный гудок…