Маленькая ведьма - Валерий Иващенко

Все бы ничего — но Линн вертелась как на иголках. То высовывалась в отворенное окно, подставив лицо рассеянному свету и теплому ветерку и напропалую кокетничая со скачущим рядом Карлосом. То откидывалась опять на чуть колышущиеся бархатные подушки и продолжала читать толстенный том «Общей магии» — занятнейшая, я вам скажу, книга, когда напротив на подушках восседают тетушка Фло и господин Эккер, готовые тут же разъяснить малейшее непонимание содержимого.

А иногда по просьбе пожилой волшебницы карета останавливалась, и сидящие внутри выходили чуть размять ноги. Или по иной надобности.

Дон Карлос и барон Валле, изъявившие желание не ехать в карете, а совершить поездку верхом, накануне сторговали у барышника пару вполне симпатичных коняшек — черных аж до лоска и горячих до умопомрачения. Впрочем, почуяв железную руку опытного наездника, лошади вели себя покорно, так что троица в карете путешествовала с почетным эскортом из весьма высокородных дворян, что немало позабавило тетушку Фло. Равно как и придало здорового тщеславия самой Линн.

Но самое пикантное было то, что на козлах восседала златокудрая бестия — красивая, как детская мечта, и бесшабашная, словно юный гардемарин. Кана сама вызвалась править четверкой волшебных, дивной красы и неутомимой прыти белых лошадей, и теперь с высоты своего сиденья гнала карету по дороге, заставляя остановиться, оглянуться и изумленно протереть глаза встречных. И вгоняя в ступор ошеломленных зевак в оставленных позади деревнях и городишках, через которые проходил тракт на Сарнолл.

Сарнолл. Родина как-никак — однако сколь Линн ни искала в своей душе хоть каких-нибудь признаков ностальгии или волнения, она не находила ровным счетом ничего. Ни-че-го-шень-ки! Совершенно равнодушно вспоминала грязные и закопченные дома родного квартала, простор площадей и скверов богатого района, каменную громаду Моста через Изель. Лишь припомнившийся вид на море, с любимого места на меловом обрыве, рядом с портом, что-то всколыхнул в ее сердце.

Море. Своенравное и прихотливое — как она сама. И в то же время могучее и свободное. Станет ли и она такой же когда-нибудь? Возможно, возможно — ход в этой партии сделан, и ошибиться она, Линн, попросту не имеет права. Обязана выиграть, кто бы ни сидел по ту сторону гигантской доски для игры в трик.

Из задумчивости ее вывело неопределенное восклицание правящей лошадьми эльфийской волшебницы и быстро замедляющийся бег кареты. Положив закладку в книгу и захлопнув ее, Линн высунулась в окошко и обозрела вечереющие окрестности.

Они как раз съезжали с пологого холма, коими изобиловала эта лесистая местность, так что дорога была видна далеко. Чуть впереди, у кривой березы, виднелась сильно накренившаяся набок карета, а рядом, на обочине, смирно пощипывали травку лошади. Около кареты бестолково суетились люди, коих на все лады распекала чопорная дама в строгом черном платье. И вид у старой змеюки был настолько пренебрежительно-высокомерным, что у Линн прямо-таки зачесались ладони проверить состояние и вес кошелька этой злющей карги. «Тоже мне благородная!» — подумала Линн.

Однако девушка сдержала свои хищные рефлексы и только зло ухмыльнулась. Едва дождавшись когда явно вознамерившаяся остановить карету Кана совсем умерит бег лошадей, она открыла дверцу и выскочила на дорогу. Не отходя, впрочем, далеко от кареты.

Рядом с ней спрыгнул с коня дон Карлос и, мило подмигнув, пошел узнать, в чем тут дело и какая надобна помощь попавшей в неприятность даме. Ужели вы думаете, что молодой кабальеро откажется помочь, пусть даже на вид такой и неприятной особе?

Дальнейшие события развивались словно в замедленном сне, и Линн потом долго просыпалась в холодном поту, еще слыша в ушах свой затихающий животный крик.

Легкий резкий посвист — уж теперь-то она не спутает этот звук ни с каким другим — затем болезненный вскрик сидящей на козлах эльфийки. И Кана с каким-то удивленным выражением на точеном лице медленно падает на землю, а из ее левой груди торчит длинная стрела с оперением. Нежно-розовое платье стремительно окрасилось алым, и такая же струйка вытекла из уголка изогнувшихся в муке и изумлении прекрасных губ.

Эльфийка падала медленно, как будто все происходило во сне. Удивление на лице Каны постепенно сменилось детской обидой. Чарующе зеленые глаза закрылись, казалось, что эльфийка вот-вот встанет. Но вот ее уже подхватывает на руки едва успевший подбежать к карете Карлос.

Больно ударив по плечу, рядом с Линн вдруг пролетело что-то массивное и колючее. Это барон, прыгнув прямо с лошади, уже движется в направлении подлеска, откуда вылетела стрела. Девушка еще успевает заметить, как в воздухе его искрящаяся кольчугой фигура хищно искривляется, и в правой руке оказывается вытащенный из заплечных ножен длинный меч. С огромной силой бьет он по туманно колышущемуся пятну — и оттуда вылетает… о боги! Вылетает половина чьей-то головы, расплескивая кровь и что-то серое с белесым.

А сама Линн шарит и все никак не может оторвать от крепления приделанный с внутренней стороны дверцы легкий арбалет. Ну наконец! Модель знакомая — взводится одной рукой или ногой. Механизм исправно щелкает, едва туфелька девушки до конца выжимает специальную рукоять в форме стремени. Болт уже на месте, выдавленный пружинкой из специальной обоймы…

Барон разворачивается в полете, пытаясь достать мечом вторую фигуру, появившуюся из-под лопнувшего маскировочного заклинания. Медленно тянется он, выворачивая руку в плече и старается дотянуться до своей цели, но неумолимая сила инерции проносит его дальше, заставляя потерять драгоценное время. Линн видит, как второй злодей поднимает ладонь, и оттуда уже готово брызнуть что-то слегка светящееся алым и наверняка смертельное.

В поле зрения откуда-то сверху пикирует блестящая старой бронзой птица. Нет, это дрорда с присущей ей неугомонностью и решительностью маленького и не знающего страха сердца вмешалась в битву. С ее мордашки срывается и летит нестерпимо сияющий шар огня. Он бьет в цель — и расплескивается в стороны безвредными сполохами пламени. Похоже, злодей защищен соответствующей магией, и теперь его очередь.

Но поздно!

Глаза Линн расширились на пол-лица, и все же отметка прицела арбалета уже направлена на переносицу колдуна, а палец сам собой мягко и нежно — как учили — выжимает спусковую скобу.

Железный рычажок выходит из паза, и выточенный из твердого дерева «орех» начинает проворачиваться, своей прорезью пока еще удерживая неистовую ярость взведенных пружин. Тетива стонет, дрожит от натяжения — быстрей, быстрей! — и вот она, вырвавшись наконец из плена, подхватывает толстенький металлический стержень.

Путь по натертой воском направляющей совсем короток, но арбалетный болт успевает, взревев от ярости, набрать скорость. И вот наконец он вырывается на свободу, устремляясь вперед к своей цели — с ясным и недвусмысленным приказом: Убей! И рвется туда со всей мощью и надежностью каленого железа.

На лице колдуна еще успевает появиться удивленное выражение — его изогнутые брови взлетают вверх, а рот раскрывается в визжащем, длящемся целую вечность крике…