Невинные - Ребекка Кантрелл

Ворота, подсвеченные сзади желтыми уличными фонарями, сияли, будто высеченные из цитрина.

У входа Ольга остановилась.

— Здесь я вас оставляю, дальше идите сами. Ангел ждет вас в центре замка.

Скрестив руки и расставив ноги пошире, девочка замерла неподвижно, как статуи на верху стен. Даже взгляд ее утратил всякое выражение. Эрин, тотчас припомнившую, что эта маленькая девчушка — стригой, по коже продрал мороз. Наверное, это дитя совершает убийства не менее полувека.

— Первым пойду я, — заявил Христиан, ступая под арку, в своей черной одежде замаячив на фоне золотого сияния темным силуэтом.

— Нет, — остановила его Эрин, прикоснувшись к рукаву. — Это испытание для меня. Первой должна идти я. Когда дело касается Распутина, лучше придерживаться правил. Найти безопасный путь к сердцу лабиринта должна найти я, если я Женщина Знания.

Джордан и Христиан тревожно переглянулись. Эрин понимала, что оба хотят ее защитить. Но уберечь ее от этого им не под силу.

Включив свой фонарик, Эрин ступила мимо Христиана, войдя в коридор.

По обе стороны возносились массивные голубовато-белые стены футов двенадцати высотой, с виду фута два толщиной, но потолок им заменяло темное небо. Проход между блоками был так узок, что, вытянув руки, Эрин могла кончиками пальцев коснуться обеих стен. Под подошвами ботинок поскрипывал снег, вымешанный в серую массу ногами бесчисленных посетителей.

Она посветила лучом фонарика по сторонам. Через каждые несколько футов строители вставили окошки из прозрачного льда, открывающие искаженный вид на соседние коридоры. Подойдя к левой арке, Эрин заглянула в нее, ожидая увидеть очередной отрезок лабиринта, но вместо него обнаружила миниатюрный внутренний дворик с садом, в котором все цветы, шпалеры и кусты были сделаны изо льда.

Несмотря на ощущение опасности, она поневоле улыбнулась.

Шведы знают, как сделать зиму зрелищной.

Продолжив путь, она запрокинула голову, поглядев на пасмурное небо. Звезд, по которым можно было бы ориентироваться, не видно. Пошел легкий снежок, тихий и чистый. Дойдя до перекрестка, Эрин свернула налево, ведя кончиками пальцев в перчатке по левой стене, помня эту детскую уловку. Самый надежный способ посетить все закоулки лабиринта — держать руку на одной стене, следуя всем ее поворотам. Это не избавляет от посещения тупиков, но такой путь рано или поздно приведет в центр.

Не самый быстрый путь, зато самый надежный.

Ведя Джордана и Христиана вперед, она прибавила шагу, скользя ладонью в перчатке по ледяным окошкам, цепляясь за части стен, сделанные из снега. Время от времени фонарик обнаруживал новые дворики. Наведалась Эрин и в покой, где стояла ледяная кровать с балдахином и двумя подушками под ледяным канделябром с настоящими лампочками. Сейчас они не горели, но она попыталась представить, как их свет играет бликами на гладкой поверхности льда.

В другой комнате у нее перед глазами появился массивный ледяной слон с бивнями, обращенными к двери и служащими насестом для ряда чудесно вырезанных птиц, одни из которых пристроились на ночлег, а другие распростерли крылья, будто собираясь взмыть в воздух.

Несмотря на встреченные здесь чудеса, трепет в душе Эрин с каждым шагом возрастал, глаза высматривали ловушки. Какую игру затеял здесь Распутин? Испытание не может быть настолько примитивным, как отыскание пути в лабиринте.

Она даже осмотрела некоторые из граффити, вырезанные во льду туристами — скорее всего, подростками, — по большей части сердечки с инициалами. Но не нашла в них ничего угрожающего, равно как и указаний на намерения русского монаха.

Эрин обогнула еще один угол в полной уверенности, что находится уже где-то недалеко от центра лабиринта, — и тут увидела это.

В одном из ледяных окон, отполированном до прозрачности стекла, был вморожен предмет. Эрин подняла фонарик повыше, не веря собственным глазам. В окне, прекрасно сохраненное льдом, зависло грязное лоскутное одеяльце цвета слоновой кости с недостающим лоскутом в нижнем левом углу.

Ужаснувшись, Эрин остановилась и воззрилась на одеяльце.

— Что это? — спросил Джордан, направляя сюда и свой свет.

Откуда Распутин мог об этом узнать? Как он его нашел?

— Эрин? — поторопил ее Джордан. — Вид у тебя такой, будто ты только что увидела призрака. Ты в порядке?

Стащив перчатку, Эрин прижала голую ладонь ко льду, растопив ее теплом поверхность и вспоминая, как видела это одеяло в последний раз.

Кончик пальца Эрин скользил по муслину цвета слоновой кости. Узор на его поверхности образовывали смыкающиеся квадраты из темно-салатовой ткани. Ее мать называла этот узор ирландской цепочкой.

Эрин вспомнила, как помогала матери шить его.

Когда дневные труды были позади, они с матерью резали ткань на квадраты и пришивали их при свете свечей. Мать управлялась с иглой уже далеко не так ловко, как раньше, а под конец зачастую слишком уставала, чтобы трудиться над одеяльцем. Так что Эрин приняла ответственность за эту задачу на себя, пришивая квадрат за квадратом, и ее юные пальцы с каждым разом действовали все проворнее.

Закончила она его как раз к рождению сестренки Эммы.

Теперь Эмма, двух дней от роду, лежала поверх этого самого одеяльца. Эмма всю свою жизнь была завернута в него. Она родилась слабенькой и горячечной, но отец запретил вызвать к ней врача. Он решил, что жить Эмме или умереть, решит лишь воля Божья.

Эмма умерла.

На глазах у Эрин, бессильной что-либо сделать, румянец покинул крохотное личико и ручонки Эммы, кожа ее стала бледнее одеяльца цвета слоновой кости под ней. Так быть не должно. Неправильность случившегося потрясла Эрин, подсказав, что она больше не сможет мириться со словами отца и молчанием матери.

Она просто должна послушаться собственного сердца, а значит — уйти.

Искоса оглянувшись — не видит ли кто, — Эрин вытащила из кармашка платья ножницы. Металл лязгнул, отрезая лоскут из угла драгоценного одеяльца. Сложив квадратик, она спрятала его в карман, а потом укутала сестренку в одеяльце в самый последний раз, завернув недостающий уголок внутрь, чтобы никто и никогда не узнал о том, что она сделала.

Тело ее сестры было завернуто в одеяльце, когда отец закопал ее крохотный трупик.

Сквозь лед Эрин различила зеленый узор ирландской цепочки, потемневший от плесени и возраста. И провела кончиками пальцев по льду. Она-то думала, что больше не увидит это одеяльце никогда.

Содрогнувшись от ужаса, Эрин поняла, что это означает.

Чтобы добыть одеяльце, Распутин должен был осквернить могилу ее сестры.

21 час 11 минут

Элисабета бежала по лабиринту, волоча Руна за собой на серебряной цепочке кандалов. Надия не отставала ни на шаг, следуя за ней, как темная тень. Их человеческим соперникам нипочем не сравняться со сверхъестественной быстротой ее группы. Элисабета сумеет без труда добраться до центра лабиринта задолго до белобрысой докторши.