Дикие гены - Хельга Хофман-Зибер

В 2012 году на европейский рынок был выпущен первый генно-терапевтический медикамент «Глибера». С его помощью можно лечить особо тяжелые случаи недостаточности липопротеинлипазы – очень редкого заболевания жирового обмена, которым страдает около одного миллиона человек. Полный курс такой терапии стоит всего-навсего миллион евро, но, к счастью, эту сумму покрывает медицинская страховка.

Все чаще можно услышать и другие истории успеха достижений генной терапии против нейродегенеративных заболеваний, лейкемии и анемии в ходе клинических испытаний.

Спустя 26 лет после первого экспериментального случая применения генной терапии для лечения АДА-ТКИД в Европе был разрешен выпуск генно-терапевтического медикамента Strimvelis для лечения именно этого заболевания с помощью ретровирусных векторов, которые воздействуют на кроветворные стволовые клетки пациентов.

Значит, все-таки хэппи-энд?

Да нет, все только начинается.

Огромный Христос с широко распростертыми руками всматривается каменными глазницами вдаль, возвышаясь на фоне безоблачного неба. Похожие фотографии из Рио-де-Жанейро можно увидеть во всех туристических каталогах. Непонятно только одно: на фотографии, которая пришла по почте без всяких комментариев', видны две босые мужские ноги с ярко-зелеными накрашенными ногтями, и расположены они там, где под статуей обычно можно увидеть зеленую вершину горы Сахарная Голова. Между ногами зажата картонка с датой, которая приходится на следующее воскресенье. Как же фотограф умудрился сделать этот снимок? Я откидываюсь на диване, поднимаю ноги, прищуриваю глаза и смотрю сквозь свои домашние тапки в сторону окна… Это утомительно. Но, видимо, так все и было. Я немного поворачиваюсь в сторону, и в поле моего зрения между ногами попадает Хедвиг. Я опускаю ноги и протягиваю ей фотографию.

– Ты не знаешь, что бы это могло значить?

Она только пожимает плечами, не отворачиваясь от окна. Она молчит? Может ли такое быть? И это Хедвиг, которая любому свидетелю Иеговы, не сходя с места, продаст старый пылесос? Неужели ее так выбил из колеи этот странный снимок? Тут что-то не так. За этим кроется нечто совершенно из ряда вон выходящее!

– Хедвиг, – не унимаюсь я, – что происходит?

Через некоторое время она поворачивается ко мне, откидывается в кресле и со вздохом произносит:

– Ах, это длинная и нелепая история.

Уже лучше! Я ободряюще улыбаюсь и пододвигаю к себе вазочку с арахисом.

– Это случилось, когда я ехала к вам, – начинает она в конце концов свой рассказ. – Я сидела за столиком в поезде и читала детектив. На остановке незадолго до Ганновера в вагон вошел мужчина. Он подошел и спросил, свободно ли место напротив. Мужчина выглядел очень респектабельно, в рубашке, выглаженных брюках, с чемоданом на колесиках. Правда, на нем не было обуви и ногти у него были выкрашены в изумрудно-зеленый цвет. Только он устроился, как рядом со мной на сиденье плюхнулся какой-то длинноволосый юнец в пальто из искусственной кожи. Он нацепил наушники и включил музыку на полную громкость. О каком чтении тут можно говорить? Я захлопнула книгу и тронула его за плечо. Он повернулся ко мне, но едва я собралась объяснить ему, что означает «личное пространство», как он достал из кармана мобильник, выключил музыку и… набрал номер! Я пыталась возражать, но он, широко ухмыляясь, поднял три пальца и начал по очереди загибать их. При счете ноль на том конце послышалось «алло». И что же делает эта дубина неотесанная? Громко рыгает в телефон. Можешь себе такое представить? А потом со смехом продолжает: «Клаус, здорово, старый! Узнал? Я тут сижу в поезде, еду в Гамбург, и у меня куча свободного времени… А у тебя что нового?» Похоже было, что он собирается всю дорогу до Гамбурга тарахтеть мне в ухо. А ведь еще только объявили: «Следующая остановка – Ганновер». Надо было что-то делать. Обычно все нравоучительные беседы выпадают на мою долю, но в этот раз… Тот приличный мужчина напротив наклонился ко мне и шепнул: «Я возьму его на себя. Вы позволите?» Настоящий кавалер, такие в наши дни редкость. Я кивнула и отдала этого щенка ему на растерзание.

Пока Хедвиг рассказывала, у нее появлялось все больше жизни в голосе:

– Он достал фотоаппарат из сумки и сфотографировал длинноволосого. Буквально вплотную к лицу, со вспышкой. Конечно, красивая фотография в классическом стиле вряд ли получится, – произносит Хедвиг, хитро улыбаясь. – Этот грубиян поморгал немного и сказал в телефон: «Погоди минутку, здесь одному придурку проблем захотелось». Потом он встал и заорал: «Тебе что, жить надоело?» Но мой визави, даже глазом не моргнув, достал ручку, листок бумаги и сказал: «Мне нужна ваша фамилия». «Что?» – переспросил этот хам, опираясь костяшками пальцев на стол, словно горилла. «Фамилия. Она же у вас должна быть. Мне она нужна для подписи к фотографии». – «Какой еще подписи?» «Я работаю над фотоальбомом, – объяснил мужчина и пошевелил на виду у этого гориллы пальцами босых ног, чем вообще привел его в ступор. – А для вашей фотографии у меня даже подходящая подпись имеется: «Неугомонный болтун, опоздавший на свой поезд». В этот момент мы как раз остановились в Ганновере. «Что значит опоздавший?» – спросил юнец, неотрывно глядя, словно загипнотизированный, на зеленые ногти.

На щеках у Хедвиг появляется румянец. Похоже, воспоминания о кавалере взволновали ее.

– И тут наступил финал. Мужчина сказал: «Такое случается, когда говоришь по телефону и ничего вокруг не слышишь. А между тем было объявлено, что в Ганновере наш поезд делится на две части и в Гамбург отправляются только последние вагоны». «Что, действительно так объявили?» – «Точно!» – «Да вы меня разыгрываете…» Мужчина повернулся к супружеской паре, сидевшей за соседним столиком и жевавшей бутерброды. «Извините, вы слышали сейчас объявление насчет Ганновера?» Те кивнули с набитыми ртами. «Вот же черт!»

Юнец вскочил, быстро схватил вещи и со всех ног помчался из вагона.

Хедвиг на минутку замолкает. Ее глаза сияют.

– Когда все успокоилось, я поблагодарила своего спутника и поинтересовалась, почему он ходит босиком. Тот рассказал, что ездит по миру в поисках сюжетов для фотографий, а босые ноги помогают ему легче вступать в контакт с людьми и определять, с кем стоит разговаривать, а с кем нет. Ну, и я разговорилась с Уве, – хотите верьте, хотите нет, но Хедвиг краснеет. – Мы прекрасно понимали друг друга. А потом он спросил меня, не хочу ли я попутешествовать вместе с ним… и я… я сказала, что подумаю.

– А что потом? – спрашивает моя жена, которая уже давно стоит возле дивана и слушает рассказ.

– Он сказал, что напишет мне, где я смогу с ним встретиться.

– Почему же он тогда пишет мне? – интересуюсь я.

– Ну какой же ты непонятливый! – вздыхает моя жена и щиплет меня за бок. – Настоящая дама не дает свой адрес незнакомым, да к тому же босым мужчинам.