Гостеприимный край кошмаров - Антон Орлов

– Это был мой любимый джемпер. Мне его бабушка связала. У меня в той жизни были мама и бабушка.

– А у меня…

Она запнулась: вроде бы у нее тоже кто-то был… Или не у нее – у Лерки, но она ведь больше не Лерка.

– Уже не помнишь? Ладно, пошли.

– Куда?

– Куда собирались. Властитель сейчас спит, но в сон об этом доме ему дороги нет – скорее всего, тут работает запрет, сознательно или бессознательно наложенный Сандрой. Выйдем на ближайший перекресток, и я попробую его призвать.

– Откуда ты знаешь, спит он или нет?

– Чувствую.

– Как чувствуешь?

– У меня на спине клеймо, оно реагирует на его присутствие.

– Ой… Больно? – тонким от жалости голосом спросила Эстелла.

– Просто ощущение тепла, ничего страшного.

– А покажешь?

– Там не на что смотреть. Идем.

Белых зверей во дворе уже не было, и следов не осталось.

– Без тебя тут какие-то ходили, похожие на лысых медведей. Смотрели на наши окна. Знаешь, кто это?

– Не знаю, но хорошо, что ты не пошла с ними знакомиться.

Сумрак пасмурного дня. Перестук капели, подтаявший снег под ногами хлюпает. Особняки с пристройками, лоджиями, балкончиками, крылечками и мезонинами выглядят не слишком богато, с налетом запущенности, но по-сказочному привлекательно. «Картофельный переулок», – прочитала Эстелла название на табличке.

– А зачем нам надо на перекресток?

– Оттуда проще кого-то позвать. Больше вероятность, что тебя услышат.

Опять попадались навстречу ненастоящие прохожие, из-под ворот выбралась рыжая дворняга, тоже ненастоящая, завиляла хвостом. Каким-то непостижимым образом Эстелла понимала, что это и не духи умерших вроде Проводника, и не здешние монстры – просто запечатленные портреты тех, кого больше нет. Глядя на них, ей хотелось заплакать, но впереди уже открылся перекресток с неработающим светофором, пустыми трамвайными путями и круглой тумбой на углу, оклеенной афишами и объявлениями. Самое большое, налепленное поверх всего остального, грозило штрафами домовладельцам, которые не убирают снег с крыш и не сбивают сосульки, представляющие угрозу для жизни прохожих. Подумалось: кто же во сне станет снег убирать?

– Лерка, я сейчас его позову, – хрипловатым от напряжения голосом предупредил Проводник, снимая с шеи усыпанный черным жемчугом кулон. – Не пугайся, когда увидишь. Властитель человек, но в Отхори он выглядит как чудовище. После Темной Весны его заковали в магические цепи, и в таком виде ему, наверное, легче их выдерживать.

Размахнувшись, швырнул украшение и что-то тихонько произнес, Эстелла ни слова не разобрала. Окрестные дома из грязновато-красного кирпича, с вывесками на первых этажах и ожерельями блестящих сосулек по карнизам, наблюдали за развитием событий, вытаращив мутные окна: когда-то еще на этом перекрестке произойдет что-нибудь интересное!

Беззвучный удар, от которого земля содрогнулась, и в десятке шагов от них воздвиглась черная скала. Нет, не скала – существо. Ростом под три метра, с жутковатой оскаленной маской вместо лица, как будто выкованной из вороненого металла, закутанное, словно в плащ, в черноватый туман, по которому то и дело пробегали серебристые просверки. Существо было опутано цепями разной толщины – они прошивали его насквозь, просвечивая в тумане, одни казались докрасна раскаленными, другие покрыты белесым налетом изморози.

Неисправный светофор над перекрестком, словно только этого и дожидался, замигал красным-желтым-зеленым, как рождественская елка.

Проводник склонил голову, так что волосы занавесили лицо.

– Подойди ближе, – произнес завораживающий, словно ледяной темный водоворот, низкий голос.

Он безропотно пошел. Эстелла вначале перепугалась, но потом стиснула кулаки и завопила:

– Давай, победи его, пока он на мне не женился! У тебя же крутая защита, вмажь как следует темной силе! Пусть знает, как меня похищать! Вперед, покажи ему, наша сила в креативе!

Не обращая на нее внимания, материализовавшийся ужас протянул к человеку страшную когтистую лапу. Сейчас или разорвет его, или сверкнет вспышка, и ужасу достанется, как вчерашним дохлым медузникам… Не случилось ни того, ни другого. Лапа коснулась Проводника осторожно – словно и хочется дотронуться, и боязно, что от прикосновения он растает.

– А это что еще за новый кошмар с тобой? – спросил Мерсмон.

– Это не кошмар, это Лерка Вишнякова с Изначальной. Когда Иссингри поймала Нутвера, ее случайно затянуло сюда за компанию с ним. Отпустите ее, пожалуйста.

– Она свободна.

– Вот видишь, Лерка, все в порядке, просыпайся, – повернувшись, сказал Проводник.

– Нетушки-конфетушки, так нечестно! Вы, что ли, из-за меня драться не будете?!

Он начал что-то рассказывать своему жуткому собеседнику, вполголоса, долетали только обрывки:

– Видимо, самопроизвольные чары в момент перехода… Защитная реакция… Оно прогрессирует…

– Ты знаком с ней наяву?

– Не сказать чтобы…

– Только не ври мне. Знаешь ведь, что это бесполезно.

– Не надо искать меня среди живых. Там я другой человек, другая личность. Ничего общего с тем, кого вы сейчас видите.

– Я хочу всего лишь получить информацию, не путай это с принуждением.

– Зачем вам информация?

– Хотя бы для того, чтобы случайно не причинить вред тебе или твоим близким.

– Да что вы все бла-бла-бла! – перебила Эстелла, обидевшись, что о ней забыли. – Похищать меня, чтобы жениться, кто-нибудь собирается или нет?! Проводник, жалко, что ты не вампир, но все равно сначала спаси меня от этого вашего темного лорда!

– Он все-таки вампир, – возразил Мерсмон. – Только питается не кровью, а моими нервными клетками.

Проводник, похоже, тихонько огрызнулся, но Эстелла не расслышала, что он сказал, потому что сама же захлопала в ладоши:

– Ой, как здорово! А я так и знала, у него же волосы длинные, как у вампира, только зубов таких же вампирьих не хватает, так и знала, так и знала!.. А-а-а-а-а!!!

Завизжала, потому что теперь уже к ней потянулась мускулистая черная лапа, удлиняясь, как в страшном сне. Да это и есть страшный сон… Другой лапой Темный Властитель удержал на месте Проводника, порывавшегося броситься на помощь.

Увидев слегка загнутые острые когти прямо перед своим лицом, Эстелла попыталась зажмуриться, но не смогла закрыть глаза, а в следующее мгновение когти располосовали ее на части. Как будто вся она с головы до пят пронизана тонюсенькими корешками и сейчас эти корешки немилосердно выдирают из нее с неимоверной болью… Давясь собственным криком, Лерка упала на колени в снежную кашу.