Страж южного рубежа - Александр Забусов

— Кого мы выставим на поединок? — задал вопрос собранным у ставки сотникам и приближенным великий князь Кулпей. — Нужен воин, который сокрушит любого. Войско должно увидеть, на чьей стороне будет победа.

— Предлагаю Карташа, — выступил вперед малый князь Сак-мат. — На сходе великих князей орды он не проиграл ни одного поединка. Вчера потеряли под стенами полторы сотни воинов, ну и около сотни раненых. Его победа поднимет боевой дух войска.

— Повелитель, может Зар-мат будет достойным противником русам? — задумчиво проговорил Кур.

— Пусть будет Карташ, я помню его. Теперь так, князь Сак-мат с тысячей воинов атакуют северные ворота. Сотник Солон с тысячей атакует южные, еще тысяча воинов пойдет на западную стену крепости, штурмует ее сотнями по всей протяженности. Сотник Азам поведет их. Прикрывают эту тысячу стрелами сотни Тарсама, Сура, Аркаи, Чулпена и Хадати. На восточную стену поведет тысячу Мун-мат.

— Повелитель, не слишком ли мы распылим силы? — задал вопрос Кур.

— Нет. Русов в крепости много быть не должно. Это обычное селище, обнесенное вместо частокола крепостными стенами. Лестницы готовы?

— Да, великий.

— Сегодня при штурме ворот главное вырубить цепи из бревен подвесных мостов, если вырубим, мосты упадут, и если не возьмем сегодня стены, завтра пробьем тараном ворота. Сак-мат, Солон, поставьте с топорами самых сильных в орде воинов к мостам. Пока рубят нам победу у ворот, большими щитами надо прикрыть их от стрел.

— Понятно, повелитель.

— Я с оставшимся резервом нахожусь в ставке. Сам решу, когда и куда его бросить. Поедят воины, начнем штурм.

Летнее солнце светило еще по-утреннему. Вода в реке не успела нагреться и несла прохладу к крепости, окруженной почти полным кольцом воинов в черных халатах. Черная масса инородцев, прикрывшись щитами и подняв копья кверху, ожидала приказа, за спинами у них сновали конные разъезды охранных сотен. Смотреть со стороны на скопление людей, готовых растерзать все, что встретится им на пути, было страшно.

Последние мгновения перед боем. Еще нет приказа на штурм. Еще можно что-то изменить, что-то поправить. Еще все целы и нет павших. Как рассудит бранная удача? Кто вернется в стойбища родных степей, а кто останется в русской земле навечно.

— Карташ, хоп! — слышен возглас младшего князя Сак-мата, и два всадника, рысью скачут в проход между спешенной ордой печенегов, в сторону северных ворот крепости. Выехав на свободную площадку перед плотной шеренгой орды, печенег, закованный в броню, в хазарском шлеме с тяжелым, окованным железом щитом, останавливает своего коня и поднимает к небу копье. Второй, старый знакомец переговорщик, подъезжает к самому рву у ворот. Остановившись, подняв вверх дубленое солнцем и степными ветрами лицо с редкими усами на нем, выкрикивает:

— Эй, русы, где боярин ваш? Пусть выставит своего воина против нашего бойца на поединок. Боги решат, кто победит в сегодняшнем бою.

— Маленько обожди, черножопый, боярин подойдет. Погрейся пока на солнышке.

Через небольшой промежуток времени, на стене появился Монзырев, глянув на ожидавшего его сановника печенежского князя, наклонившись со стены, спросил:

— Чего тебе надобно, ущербный?

— Я советник великого князя орды, Кулпея. Мой господин, предлагает тебе рус, выставить своего воина против нашего. Дабы определиться, на чьей стороне будут боги в сегодняшней битве.

Еще следуя к северным воротам, Монзырев, оповещенный по какому поводу позвали, решил сломать привычный ход событий для печенежского князя.

— Давай выставим Халега, Николаич, — посоветовал, стоящий рядом воевода. — Поверь, он сильный боец.

— Нет.

Свесившись со стены, крикнул вниз:

— Эй, советник. А я решил никого не выставлять против твоего олигофрена.

— Это почему?

— А вот не хочу. Мне это не надо, я и так знаю, что уделаю вас всех здесь под крепостью. Всю орду.

— Ты обязан, мы вызываем на поединок, традиции воинов.

— Ничего я тебе и твоему князю не обязан. А традиции мы поменяем.

— Вы — трусы, держитесь за бабьи юбки.

— Зато не дураки, которые пришли грабить, а сами попали в мой капкан. Князю своему передай, что он мудак великий, ему лечиться надо, а он на гоп-стоп приперся. Пока вы тут у стен моих топтаться будете, две сотни русских воинов уже у вас в гостях находятся, в вашем стойбище отдыхают, вашу рухлядь шерстят, да баб трахают. Пусть радуется, у его жен будут красивые дети, не похожие на него. Так что прощевай, болезный, не хочу больше с тобой говорить, скучный ты и предсказуемый.

Монзырев демонстративно отвернулся от посланца, встретившись с озадаченно-удивленным взглядом воеводы.

— Что, воевода? Что-то не так?

— Да теперь уж я и не знаю так или не так.

— А что ты хотел? Человека просто так потерять, ни за что ни про что? Ты посмотри на того кованного дебила, это же машина-убийца. Оно нам надо? Это же провокация голимая. Сейчас полезут, держись тут, Гунарович, а я к южным воротам. Андрюха, чего скалишься? — обратил внимание на улыбку друга Монзырев.

Вскочил в седло подведенного Мишкой коня, умчался по направлению южных ворот.

Говоря посланцу про двести воинов, якобы ушедших в степь, Монзырев блефовал. Сашка Горбыль ушел в гости к печенегам всего с тридцатью диверсантами. По прикидкам Анатолия, этого количества воинов было достаточно, чтоб навести шороху в степи и сохранить мобильность подразделения.

Разъяренный, обиженный пересказанным разговором с боярином, великий князь отдал приказ на штурм. Взревела орда, сдвинулась с места, словно селевой поток, сначала медленно, потом все убыстряя и убыстряя темп. Из тысячи глоток рвался рык. Между бегущими сотнями, воины несли на плечах лестницы. Десятки кочевников на ходу примеривались бросать волосяные арканы. Из задних рядов в сторону крепостной стены зашелестели летящие стрелы:

— Харра! Харра-а, — на бегу орали, хрипели, стонали в боевом трансе печенеги. Им нанесли обиду, враг обязан ответить за это.

Со стороны крепости в бегущих на штурм городка полетели ответные стрелы, арбалетные болты и крепкие слова русского мата, перенятые в процессе общения у Сашки Горбыля.

Было видно, как стрелы поражают атакующих врагов. Упавших, убиты они или ранены, неважно, тут же накрывала волна бегущих позади, втаптывала тела в землю. Люди, словно загипнотизированные зомби, видели только одну цель, ненавистные стены и русов на них.

— Харра, харра-а-а, — преодолевая уже значительно покрытый трупами ров, печенеги взбирались на внутренний его бугор. Сотни арканов взметнулись вверх за срез стены, авось зацепится удавка за какой либо выступ. Лестницы уперлись в парапет галерей между башнями. Стрелы, стрелы шипят, жалят кругом, словно ядовитые змеи.