Дорога по облакам - Лариса Петровичева

Он, в конце концов, имеет право проститься с ней по-человечески, если уж она сделает окончательный выбор не в пользу Эльсингфосса.

— Готовы! — прокричал Борх и поднял к утреннему сонному небу руку с зажатыми в ладони часами. Вот и все, подумал Харвис и быстрым шагом двинулся к Пушку, сидевшему в четвертом углу вычерченной на траве фигуры. Дракон выглядел невероятно серьезным, словно действительно понимал, насколько важным будет это дело.

— По моей команде! — прокричал Харвис, и один из помощников опустил руку на артефакт, готовясь привести его в действие. — Три! Два! Раз!

И махнул рукой.

«Поцелуй феи» ожил. Из-за далеких деревьев и холмов к площадке неторопливо потекли серые лепестки тумана. Воздух постепенно становился густым и влажным, он пах болотом и сыростью. Харвис посмотрел вниз и не увидел своих башмаков: ноги по щиколотку утопали в тумане.

Он посмотрел на друзей. Все стояли на местах, все были готовы увидеть, как мироздание треснет и откроет новую землю. Туман вскипал седыми волнами, сгущался, обретал уверенность и силу. Становилось трудно дышать. Харвис опустил ладонь на прогладную голову дракона, с горьким теплом вспомнив, как Эвглин читала ему сказку среди цветов и кустарников, и прокричал:

— Драконы! По моей команде — три! Два! Раз! Огонь!

Над головами прокатился раскат грома. Четыре огненных струи ударили в небо, и Харвис с трудом устоял на ногах, когда Пушок выдохнул пламя — земля вздрогнула под ногами и поплыла в сторону. А потом кто-то закричал — нервным дрожащим голосом, почти по-бабьи — и Харвис увидел, что туман над полем складывается в уже знакомую ему раму, окаймляющую вход в другой мир.

— Получилось, — прошептал Харвис. — Господи Боже, получилось…

Драконы ревели, исторгая столбы огня — именно в них и крылась та изначальная магия, которую утратил Харвис. Над головами грохотал гром, и первые капли ливня уже падали в туман. На мгновение туман расступился, и Харвис увидел Альдена — принц смотрел на растущий проход с благоговением и ужасом.

Туман в раме рванулся в стороны, и Харвис увидел город.

Он был огромен, он подавлял гигантскими зданиями и сокрушал и разум, и волю. Харвис начал было считать, сколько этажей в одном из домов — и сбился. Он смотрел, не в силах ни моргнуть, ни отвести взгляда, ни дышать: по просторным светлым улицам шли люди, по дорогам двигалось бесчисленное множество странных и пугающих механизмов, а на стенах домов ярко вспыхивали какие-то непонятные картины.

Чужой мир был непостижимым и жутким. Харвис услышал, как кто-то молится. Ему тоже хотелось молиться, но он, онемевший и безгласный, продолжал смотреть, пытаясь увидеть среди прохожих любимое лицо. Если Эвглин там, то мир не может быть плохим.

Справа сверкнула молния, и над Везерли раскатился такой грохот, что Харвис с трудом удержался на ногах. Туманная рама содрогнулась и стала заваливаться влево, город в ней дрогнул и начал медленно расплываться, словно картина, которую облили водой. Харвис протянул к нему руку в бессловесной мольбе о помощи, в просьбе не забирать у него Эвглин — и город растаял.

Пушок негромко вскрикнул в тумане, и Харвис почувствовал запах горелого мяса.

Дождь хлынул сплошной стеной. Харвис стоял неподвижно, смотрел, как всхрапывают драконы, как в сыром мареве расплываются очертания дворца, как растворяются остатки тумана. Артефакт мигнул красным и погас. Кажется, к Харвису подбежали принц и полковник, кажется, его били по плечам и поздравляли с успешным экспериментом, кажется…

Пушка не было. Там, где он стоял, на траве осталось выгоревшее пятно. И увидев его, Харвис рухнул на колени и заплакал.

* * *

В общежитии Пушок наелся до отвала — возможно, в первый раз в жизни он завалился на спину, раскинув лапы и сыто урча. Когда студенты предлагали ему очередную вкуснятинку, он только сонно прикрывал глаза и издавал довольный стон. За полчаса Пушок слопал столько вафель, пряников и конфет, что хватило бы на небольшой кондитерский магазин.

— Главное, чтоб коменда не увидела, — сказала соседка Гели, третьекурсница с физмата. Недавно у них с однокурсником родилась двойня, и каждый день Геля слушала, как за стеной плачут дети, а взрослые то ругаются, то готовятся к семинарам: на учебу молодые родители ходили по очереди.

— Это да, — согласилась Геля, поглаживая круглое пузо варана. — Выставит сразу.

Это в самом деле был Пушок: на одной из пластинок драконьего панциря Геля еще в Эльсингфоссе заметила уродливый шрам — и сейчас он тоже красовался на животе варана. Когда соседка ушла, Геля села на пол рядом с сонным Пушком и задумчиво спросила:

— Маленький, как же ты сюда попал?

Варан раззявил пасть и вздохнул: дескать, не задавай вопросов, женщина, я объелся и устал. Геля погладила туго набитое пузо, и варан пошевелился: из распахнутой пасти выскользнул язык и легонько погладил Гелю по животу.

— Да, — вздохнула она. — Я беременна. У меня будет ребенок.

— Хры-ы, — негромко сказал варан. Геля подумала, что кто-нибудь обязательно проболтается комендантше про нового обитателя общежития, и тогда придется как-то прятать Пушка — его непременно захотят выставить.

— Как там Харвис? — поинтересовалась Геля. Пушок перевернулся на живот и заскреб лапами по полу, всем своим видом показывая печаль и страдание. Гелю обдало ледяной волной, и некоторое время она сидела молча, не в силах вымолвить ни слова.

Харвис…

— Он заболел? — спросила она. Варан фыркнул и утвердительно качнул головой. Геля ахнула, зажав рот ладонями. Харвис болен, все очень-очень плохо, а она тут и ничем не сможет ему помочь.

— Серьезно заболел?

Пушок снова фыркнул и постучал хвостом по полу. Похоже, дело было хуже некуда. Что с ним могло случиться? На него напало то лесное божество, которое выкинуло Гелю из мира? Или все дело в человеческих интригах, и Харвиса убрала претендентка на трон?

Размышления Гели прервал стук — дверь открылась, и в комнату заглянула Таня.

— Привет! — улыбнулась она. — А ты чего на полу… — в этот миг Таня заметила варана и взвизгнула, испуганно прижав руки к груди: — Ах ты ж мать твою, Господи Боже..!

Пушок обернулся к двери и раскрыл рот, словно говорил: конечно, я сыт, но для маленького пряника всегда найду место.

— Привет, Тань, — Геля помахала подруге и сказала: — Заходи, он не кусается.

Таня с невероятной осторожностью вошла в комнату, закрыла за собой дверь и, косясь на Пушка так, словно он был бомбой, готовой взорваться в любую минуту, села на стул.

— Откуда он у тебя?

— Ты только не пугайся, — предупредила Геля. Положение казалось ей до ужаса дурацким, смешным и страшным одновременно. — Но это тот дракон, который был у меня в Эльсингфоссе.

Глаза Тани снова округлились, сделав девушку похожей на смертельно напуганную сову. Геле вдруг захотелось истерически засмеяться. Что такого-то? Просто дракон из другого мира, который как-то умудрился преодолеть границу между мирами. Испуг Тани быстро сменился деловитой задумчивостью, словно она прикидывала, как именно можно использовать неожиданного пришельца.