Моя (сводная) сестра - Юлия Рябинина

– Он что, все это время был с нами? – удивленно подняла брови.

– Угу, – кивнул Давид и поправив ширинку, вжихнул замком, вышел, – сидишь здесь. Чтобы ни шагу из машины, – приказал Давид и закрыл дверь.

Только хотела пошутить по поводу того, что вряд ли открытая машина как-то меня защитит, как откинулась задняя часть у машины и крыша поползла вверх.

– Вот же зануда, – психанула я.

Сейчас мне было любопытно, зачем же он тащит с собой Николоза? Я отчего-то думала, что он его прибьет на месте, как только отыщет.

Как только крыша заняла свое положение, я чуть приоткрыла окно, прислушалась.

Негромкий щелчок багажника и ….

– Ублюдок. Что тебе от меня нужно? Хочешь бросить меня своим псам на съедение? Или устроить охоту? Хочешь меня выставить добычей? Я наслышан про твои игрища… – плевался ядовитыми словами Николоз, а я затаив дыхание слушала.

– Закрой свой рот, мудак, – слышу утробный рык Давида, в котором столько злости, что только от этого можно уже умереть.

– А то что? – вскидывается парень, и следом слышу хлесткий удар и стон Николоза.

– А если развязать меня и один на один. Слабо? – в голосе парня слышится отчаяние, но за дерзкими выпадами он пытается спрятать его.

– Если бы не пообещал матери привезти тебя, – прошипел Давид, то ты бы сдох в тот миг, когда я нашел тебя. И если хочешь доехать до пункта назначения живым, то лучше бы тебе помолчать.

– А не боишься, что я матери все про тебя расскажу?

Я не поверила своим ушам. Николоз что, пытается шантажировать Давида?

– А ты прав, – вдруг меняется в голосе Давид и я чувствую, как машина начинает двигаться.

Вытаскивает его из багажника. Догадалась я.

– Что ты хочешь делать? – суетливо забубнил Николоз вперемешку со стонами.

– Я тебе предоставлю выбор, – холодно проговорил Давид, – где живу, знаешь. На машине еще часа два пути. А вот пешком, – и тут злорадная ухмылка появилась на его лице.

Я ее четко разглядела в боковое зеркало.

Что он задумал?

– Пойдешь дальше пешком, – будто услышал мой вопрос Давид, – но поторопись. Вечером тут много диких зверей. Могут сожрать одинокого путника. Не пожалеют.

Давид толкнул Николоза в плечо и тот попятившись ломанулся в сторону.

Давид, хмыкнув, направился обратно к машине.

Я так и осталась сидеть, прилипнув взглядом к его отражению в боковом зеркале.

Открыв дверь, Давид сел в салон и нажав на кнопку, чтобы откинулась крыша, тронулся с места.

– Ты его серьезно бросишь? – с выражением посмотрела на Давида.

– Да.

– А если его и правда, съедят? – у меня по спине пробежался холодной змеей холок. Вспомнила тот момент, когда на меня напали собаки.

– Не сомневайся в этом, мое сокровище, – хмыкнул Давид и подцепив мой подбородок смачно впился в мои губы, жадным, требовательным поцелуем.

Жар возбуждения тут же окатил мое тело. Сердце пустилось в галоп, разгоняя по венам застывшую кровь. О Николозе, я в этот момент совсем не думала.

Два часа спустя.

Машина остановилась перед въездными воротами.

– Вау, – выдохнула я.

Потому как это были не просто ворота, а настоящее произведение искусства.

Замысловатая ковка заполняла собой каждый сантиметр этой громадины, и с первого взгляда невозможно было определить точно, что там за рисунки.

Ворота открылись, и мы въехали во двор.

– Ты точно обычный бандит? – кажется я высказала вслух то, что крутилось у меня на языке.

– Самый обычный, – кивнул Давид.

А мне теперь так не казалось.

Мы ехали по подъездной дороге, обочины которой украшали разнообразные фигурки из живого кустарника, а идеально стриженный газон был выстлан самыми разнообразными клумбами с цветами.

– Тут прекрасно. А этот дворец, я так понимаю, твой дом? – с замиранием сердца спросила Давида, когда мы подъехали к главному входу необъятного особняка.

– Малютка, прекрати так пялиться. Ты меня ставишь в неловкое положение.

– Я? Тебя? – иронично выгнула бровь и перевела взгляд снова на дом. – Мне кажется, чтобы содержать все это?! – я обвела рукой все то, что только что мы проехали, – ты должен быть как минимум, – Доном Корлеоне, – невеселый смешок вырвался из моего рта.

– Если ты сейчас же не прекратишь, то будешь спать в доме для прислуги, – пообещал Давид.

Я отрицательно замотала головой.

– Нет-нет. Я же еще не была внутри и не видела кровать. Так что у тебя есть все шансы оставить меня при себе, – наигранно скромно улыбнулась, опустила взгляд.

– Зараза, – Давид вышел из машины и обойдя ее в несколько секунд дернул дверь на себя.

Вытащил меня с пассажирского сиденья и подхватив под колени, забросил себе на плечо. Направился прямо в дом.

Я громко верещала. Стучала по его широкой спине. Требовала отпустить меня. А то ведь кровь к голове могла прилить и тогда уж мне точно будет не до смеха.

Но Давид лишь только пощипывал меня за попку и посмеивался, но неожиданно замолчал. Остановился. Я напряглась.

Он осторожно спустил меня с плеча и развернул к дому передом.

– Здравствуй, сын, – на нас смотрела высокая стройная брюнетка с вьющимися длинными волосами.

Я в замешательстве смотрела то на Давида, то на женщину. Мать. Это его мать? Но почему он мне не сказал? Засранец. Да еще и голую задницу мою ей показал. Стыдобища какая!

– Здравствуй, мам. А ты что тут делаешь? Когда успела приехать? – Давид, смотрел настороженно на мать и даже про меня забыл, видимо, потому как не удосужился нас представить. – Я вообще-то гостей не ждал, – сухо добавил он.

– Только сегодня. А кто твоя спутница? – она свысока глянула на меня, но во взгляде я четко читала ревность.

Ожидаемо и не удивительно.

– А это моя невеста, мам. Алита Церетели. Прошу любить и жаловать. Алита, а это моя мать. Госпожа Багратионе. Ну, вроде познакомились. Пойдемте в дом. Что стоять на пороге. Раз уж приехала, придется проявить гостеприимство.

– Здравствуйте, – буркнула я и опустила взгляд, так как черные глаза матери Давида прожигали меня насквозь.

И ясно же почему. Я дочь ее покойного мужа. Я дочь той, с кем делил ее муж постель, в то время, когда она куковала в изгнании далеко от дома.

– Здравствуй, – холодно произнесла она в тот момент, когда мы поравнялись с ней, – надеюсь у вас это ненадолго, – сказала так, что это, видимо, услышала только я, так как Давид совершенно не обратил на ее слова никакого внимания. Я последовала его примеру.