Целительница будущего короля - Любовь Свадьбина

Бурное обсуждение дуэли начало стихать. Над гудящей ареной вдруг стало тихо-тихо. Лишь отдалённый орлиный вскрик зазвенел в вышине.

– Сегодня, – голос распорядителя подрагивал, – на этом поединке чести решится, справедливы ли обвинения герцога Апрума против герцога Каниса. Пусть боги защитят невиновного.

Ворота на противоположных концах арены распахнулись. Из одних выступил громадный боевой вепрь с Агенором Апрумом на горбатой холке. Золотисто-жёлтая магия искорками пронизывала и наездника в тёмных доспехах, и его копьё с алой лентой, и животное. Единым монолитом они выдвигались из сумрака проёма.

С противоположной стороны на утоптанную землю вышел закованный в броню мастиф размером с быка. Магия сидящего в седле Кайдена золотила броню пса с рогом на шлеме, его собственные доспехи и копьё с такой же алой лентой, как у Агенора.

Боевые животные – не лошади: они мощнее, умнее и манёвреннее. А сейчас не состязание на силу, ловкость и фехтовальные навыки, это поединок чести – на таких не хвастаются мастерством, на них убивают. Поэтому не было выхода к стартовой линии, не имело смысла простое линейное схождение соперников, проверяющее умение работать копьём и держаться в седле. Вепрь Агенора Апрума просто рванул вперёд, стремясь скорее насадить врага на метровые бивни.

Кайден понимал: жёсткое столкновение с апрумцами неизбежно, подозревал, что борьба за трон Унии станет последней каплей, нарушившей шаткое равновесие их непримиримой вражды.

Поэтому, услышав о смерти Оксинта, Кайден воспользовался ситуацией.

Да, он видел, что старый герцог Агенор немного не в себе из-за смерти наследника.

Да, возможно, было неблагородно ставить условием поединок, понимая, что эмоции подтолкнут Агенора к поспешному решению.

Ещё менее благородно планировать использование иллюзий, когда они запрещены в поединках арены.

Но Кайден осознавал: если не уберёт сейчас главу рода Апрум – все близкие окажутся в опасности. Возможно, Агенор не посмеет покуситься на Чигару, возможно, обломает зубы о некоторых из людей Кайдена, но Эйна слишком уязвима, Кунмаэля нельзя навечно запереть в родовом замке, да и всё герцогство не прикрыть.

Так что Кайден воспользовался случаем убить последнего из рода Апрумов, помнившего рассорившую их Стефанию живой.

Единственное, чего Кайден опасался – что Схеней подсуетится и успеет организовать покушение на него или боевого пса до поединка. Самого Агенора Кайден из вида не выпускал, шёл рядом, игнорируя перепуганную Венанцию, лишь бы Агенор не приказал чего-нибудь своим людям.

Но Схеней не подсуетился или не успел ничего сделать. Конечно, после того, как Кайден и Агенор забрали боевых животных из общего стойла и разошлись, последний мог приказать своими людям как-нибудь повлиять на ход поединка. И то, что с Агенором Апрумом для соблюдения честности боя, как и с самим Кайденом, пошли люди Экусов и Вульпесов, этого риска не отменяло: у всех есть цена, просто не у всех она очевидна.

Таран – боевой мастиф Кайдена, усиленный родовым духом, нервно косил глазами на сопровождающих их людей, несущих его броню грумов и слуг с доспехами и оружием Кайдена.

Для подготовки Кайдену и Агенору выделили изолированные части конюшни, чтобы избежать возможных конфликтов. Кайден сразу велел всем уходить.

– Я сам взнуздаю Тарана, – пояснил он.

Люди Экусов и Вульпесов помялись, но так как Кайден выгонял всех, чтобы остаться наедине со своим зверем, они согласились. Не стали возражать и когда Кайден напоследок приказал своим людям прочесать трибуны, чтобы там не оказалось случайных арбалетчиков или иной гадости.

Когда створки массивных дверей закрылись, Кайден поднял голову, чтобы заглянуть в умные глаза своего зверя.

Всю дорогу Кайден продумывал стратегию. Он не собирался красоваться. Не имел права затягивать бой: он хоть и чувствовал себя хорошо, но помнил о рахре, которая могла в любой момент его ослабить. Да и Агенор и его люди способны на быструю организацию пакостей. Нет, этот бой надо было заканчивать стремительно. В идеале – одним ударом. Но это почти невозможно, когда враг так опасен.

Вепрь с его бивнями был суровым, стремительным противником. Агенор Апрум годами носил титул лучшего мечника Унии, и пусть рука его не так тверда, как прежде, он ещё способен доставить много неприятностей.

Таран опустил морду и издал протяжное:

– У-у-у!

Кайден взлохматил бархатистую шерсть на огромном носу, почесал боевого пса за ухом. И принялся его седлать.

Седло крепилось с помощью шлейки, Кайден в процессе приговаривал всякие ободряющие нежности. Таран покорно сносил осёдлывание, а когда с этим было покончено, повернулся к развешенной на стойле броне.

Кайден ещё немного подумал и мотнул головой:

– Нет, не сегодня.

Он поторопился сложить элементы брони в дальнее стойло, чтобы их не увидели от дверей. Для экипировки Тарана он использовал только шлем с рогом. Всё остальное было недостаточной защитой или недостаточным оружием против боевого усиленного золотым магом вепря.

Свои доспехи Кайден тоже не решился надевать полностью, отдав предпочтение манёвренности. Слуги принесли всю его экипировку, так что он выбрал лёгкую кожаную броню с металлическими вставками и чешуйками. Через грудь Кайден повесил перевязь с короткими метательными ножами: если темп схватки позволит, он попробует попасть в глаз Агенора или вепря.

Меч занял своё место на поясе, как и пара кинжалов, один из которых с гранёным лезвием мог пробить броню.

Свои тяжёлые, украшенные для турнира доспехи Кайден положил в дальнее стойло к броне Тарана.

Взобравшись в седло, Кайден устроился удобнее и сосредоточился. Ему понадобилось около минуты, чтобы создать иллюзию тяжёлой брони на себе и Таране – это не даст Агенору верно оценить их скорость и манёвренность. Только после этого Кайден мысленно отправил Тарана к выходу, заставляя идти неспешно, словно на него давит вес металла.

Будь на то его воля, Кайден и копьё с алой лентой заменил бы на иллюзию, чтобы не ограничивать себя не самым скоростным орудием, но копьё, благословенное жрецами, выдавали перед выходом на арену, и не было никакой возможности незаметно от него избавиться.

Люди Кайдена и других герцогов, кроме Апрума, ожидали его у этого самого выхода. Жрец в бело-синих одеждах протягивал копьё, и Кайден принял священное оружие.

Дальше был короткий коридор без освещения. Здесь, в сумраке под трибунами, отчётливо слышалось, как стихали голоса зрителей.

Кайден подумал об Эйне: как она? Переживала ли? Собиралась ли наблюдать за сражением?

Створки распахнулись практически беззвучно.

С Тараном Кайден прошёл не одно сражение за Унию. Обычно они мчались во главе отряда на боевых псах или обычной конницы, врезались в толпу врагов, рвали и крушили. И всегда у них было чувство плеча – ощущение, что сражаешься со своими против чужих.