Волчьи войны - Анри Лёвенбрюк

Она отпустила голову советника и широко улыбнулась:

— Вы мне понадобитесь. Я знаю, вы честолюбивы, голубчик Бёли…

— Вы уже так хорошо все продумали…

— Чтобы осуществить мои планы, мне потребуется ваша помощь. Прежде всего сделайте так, чтобы весь народ Галатии был твердо уверен: в смерти короля виноваты друиды. Это надо сделать как можно скорее. Тем временем вы должны помочь мне сменить окружение. Я хочу знать, кто распускает сплетни за моей спиной, на кого из знати я могу рассчитывать, кто поможет мне принести Галатии славу, какой у нее еще никогда не бывало…

Бёли преданно склонил голову.

— Я сделаю вас первым человеком при дворе, дружище… если, конечно, вы меня не разочаруете.

— А как нам вести себя в отношении друидов?

— Мы запретим им въезд в Галатию до тех пор, пока они не признают мою власть. Тем временем вы найдете человека, способного посеять смуту в Совете.

— А что с армией? Она была верна Эогану…

— Скажите, что я в полтора раза увеличиваю им жалованье. Думаю, этого будет достаточно, чтобы завоевать их расположение. У солдат на уме лишь две вещи: женщины и деньги. Пригласите на похороны короля графа Бизанийского, графа Саррского, пригласите даже Мерианда Мора и этого блистательного Ал'Роэга, а если друиды спросят, почему их не приглашают, ответ должен быть только один: сначала они должны признать мою власть.

— Слушаюсь, моя госпожа.

Бёли поклонился и вышел из кабинета короля, ставшего теперь кабинетом королевы.

Пятеро друзей добрались до Риа на закате дня. Уже не один только Фингин был наряжен бродячим актером: Галиад и Эрван также переоделись, а их лошади шли рядом с повозкой, чтобы все выглядело так, будто в город вошла большая труппа комедиантов. Магистраж только немного опасался, как бы Мэл, которого, казалось, забавляло все это, не заставил его для большей достоверности сыграть роль в какой-нибудь пьесе…

На улочках Риа одна за другой закрывались ставни. Светились лишь окна в трактирах да в казармах дворцового гарнизона в центре города, на невысоком холме Падерн.

Наконец путники остановились у дверей харчевни, загнали во двор повозку и привязали лошадей на конюшне. В харчевне было очень много народу, и на новых посетителей никто не обратил внимания. Им пришлось подождать, пока не освободится столик, чтобы заказать ужин. Давно уже никто из них не ел по-человечески, и они испытывали удовольствие уже от самого предвкушения хорошей еды. Друзья заказали молодую баранину под сливовым соусом, на гарнир горошек, грибы и белый рис.

Они ели, прислушиваясь к разговорам за соседними столиками в надежде услышать что-нибудь полезное для своих поисков. Имя Алеи не прозвучало ни разу, но они узнали новость, немало их удивившую: Верховный король Гаэлии мертв, его отравили.

Посетители харчевни обсуждали это весьма равнодушно, даже с легкой иронией. Галатия была далеко отсюда, и никто в Харкуре уже давно не ощущал власти короля. Здесь все подчинялись графу Ал'Роэгу и Томасу Эдитусу. Гораздо больше людей беспокоили болезненные воспоминания о войне. Кризис, что назревал сейчас, бередил старые раны.

Пятеро друзей уже начинали чувствовать себя неуютно, когда в харчевню вошел пожилой человек в голубом костюме барда с арфой в руках. Увидев людей в пестрых одеждах, он подошел к их столику. В Харкуре барды были редкостью, и, скорее всего, вошедший решил, что актеры примут его лучше, чем кто-либо другой, ведь и те и другие вели жизнь полную странствий и обычно ладили между собой.

— Здравствуйте, меня зовут Ахано, я бард, — вежливо представился он, — можно мне присесть к вашему столику?

— Конечно, — ответил Мэл и подвинулся, чтобы освободить немного места на лавке. — Садись, пожалуйста.

Бард сел, заказал себе суп и с облегчением вздохнул:

— Ну и путешествие! Как хорошо, что я уже здесь! Но вы, я вижу, тоже с дороги: ваша одежда, как и моя, вся в песке.

— Да, в самом деле, — сказала Кейтлин, отряхивая рукава.

Фингин, Эрван и Галиад не решались поддерживать разговор, они боялись себя выдать. Если они заговорят, бард без труда поймет, что они не актеры. Поэтому в ответ на его слова они лишь кивали или улыбались.

— Нечасто здесь можно встретить бродячих актеров, — заметил Ахано, когда ему принесли заказанный суп.

— Как и бардов, — ответил Мэл.

— Это так. Можно сказать, что Харкур не слишком гостеприимно принимает представителей нашей касты, — сказал он, понижая голос. — К нам относятся не так плохо, как к друидам, но помнят, что мы с ними называем друг друга братьями и сестрами…

— Тогда почему вы сюда пришли?

— Я родился в этом городе. Тогда все здесь было по-другому. О христианах еще не было и речи, и Харкур был обычным графством, таким же, как все остальные. У меня здесь осталось много друзей, и я время от времени приезжаю с ними повидаться. Но так как я бард, это с каждым годом становится все труднее. Конечно, я мог бы переодеться…

Он сделал паузу, посмотрел на Фингина и прибавил, улыбнувшись:

— У некоторых это неплохо получается…

Друид нахмурился. Его разоблачили даже раньше, чем он предполагал.

— Не бойтесь, — успокоил его бард. — Мне здесь почти так же неуютно, как и вам, хоть это и моя родина…

Кулаки Фингина крепко сжались под столом. Он очень надеялся, что Ахано их не выдаст. Ведь для того, чтобы стать бардом, надо пройти обучение у друидов, так что этому человеку, наверное, все же можно доверять.

— А что, действует ли здесь система связи, существующая у бардов? — поинтересовался Галиад, поняв, что дальше притворяться бесполезно.

— Более или менее, — ответил Ахано, отправляя в рот ложку горячего супа.

Галиад взглянул на Фингина. Он не был уверен, что барду можно задавать прямые вопросы. Кругом было людно, а им не хотелось обращать на себя внимание. Само появление Ахано уже заинтересовало некоторых посетителей харчевни, и друзьям следовало соблюдать осторожность.

Фингин понял, чего ожидает от него Галиад. С бардом следовало говорить особым языком — языком намеков и недомолвок, которого не поймет никто из посторонних. Магистраж знал, что друид таким языком владеет.

Юный друид едва заметно кивнул и повернулся к барду.

— Должно быть, в таком большом городе нелегко разыскать своих друзей, — сказал он.

Ахано приподнял одну бровь. Он увидел выражение лица друида и тотчас понял, какую игру тот затеял.

— Нетрудно, если ты уверен, что они здесь, — ответил он. — Я здесь родился и знаю этот город как свои пять пальцев. И если кого-нибудь ищу, то обязательно нахожу.

— Вам хорошо, — ответил Фингин, — а вот у меня это не всегда получается. Ведь мы, бродячие актеры, все время путешествуем. Представьте себе, я уже много лет не видел свою сестру…