Эона. Последняя заклинательница драконов - Элисон Гудман

Платье на ней было примерно такое, как на Виде, только открывавшее гораздо больше кожи, и когда она улыбнулась, я заметила окрашенные черным зубы – знак замужней женщины с дальних юго-восточных берегов. Как она оказалась так далеко от дома и мужа?

– У нас будет музыка, – добавила женщина. – Сможем танцевать.

– Что? – усмехнулась ее подруга, еще один Сафлор. – Возомнила себя Орхидеей?

После чего начался обмен завуалированными оскорблениями, и всеобщее внимание сосредоточилось на них. Я оглянулась на Юсо, зная, что под видом старца с жидкой бородой, в поношенной одежде и сутулого скрывается все тот же суровый командир. Он зевнул, изображая скуку, но в мельком брошенном на меня взгляде я заметила поддержку. Дела рядом с ним рассеянно почесала щетину и отхаркнула слюну.

Приподнявшись на цыпочки, я посмотрела на двух солдат, что обыскивали одурманенную опиумом девицу. Та хихикала и вешалась на них, пока мужчины наконец не прижали ее лицом к грубым доскам новых створок. Всего двенадцать дней назад мы с Рико силой прорвались через эти ворота на лошади. Я вздрогнула, вспомнив, как она топтала солдата, как грудь его треснула под ее копытами. Вспоминал ли Рико тоже ту полную безысходности ночь? На лице его, впрочем, читалось лишь нетерпение. Они с трангдейнцем стояли плечом к плечу – два островитянина, гора мышц.

– Сестрица Пион, прошу, дай мне свою лютню. – Совсем юный рябой солдат протянул ко мне руку, и от неожиданности я подскочила. Старомодная учтивость сопровождалась застенчивой улыбкой. – Я буду с ней осторожен.

Я отдала инструмент.

Солдат бережно его встряхнул, заглянул в изящно вырезанный эф и вновь вернул мне.

– Прости, сестрица, но мне придется тебя обыскать. – Рытвины на его лице стали еще более заметны на фоне ярко-алого румянца. – Приказ.

Прикусив щеку, я терпела его нерешительные прикосновения к моей груди, талии, бедрам. Рядом другой солдат так же ощупывал Виду, но с куда меньшим почтением.

Наконец привратник склонил голову:

– Можешь проходить.

Я попробовала изобразить улыбку Пиона, медленную и таинственную, как учила Лунная Орхидея, и юнец вновь покраснел.

Вида шагнула ко мне, и мы вместе прошли через ворота во внутренний двор, ведущий к огромной кухне. Я сжала рукой запястье и почувствовала кольцо Киго, спрятанное под тонким кожаным ремешком, который, в свою очередь, прикрывал толстый браслет. Это была идея Лунной Орхидеи, и то, как бережно она оборачивала мое запястье, походило на молчаливое благословение.

Оглянувшись, я увидела, что Рико тоже прошел через врата. Мы все попали во дворец. Я послала короткую молитву Ту-Ксенгу, старейшему богу удачи, что защищает воров и дураков.

Едва ли замечая наши разрозненные поклоны, вперед вышли четверо мужчин-управителей, если судить по черным колпакам и зеленым перьям на одежде. Момо не ошиблась: с нами внутрь не пустят охранников, только евнухов. В страшную ночь переворота мы с Рико стали свидетелями смерти многих слуг-евнухов, но эти четверо так и лучились самодовольством, будто тех зверств никогда не было. Похоже, дворцовую машину не в силах остановить даже насильственная смена императора.

– Следуйте за мной, – призвал один из управителей. – Держитесь вместе.

Несколько женщин взялись за руки, среди шепота то и дело слышались нервные смешки. Я посмотрела на Виду и сжала ее ладонь, отчасти чтобы идти в ногу, но в основном нуждаясь в успокаивающем человеческом прикосновении. Она стиснула мои пальцы в ответ. Мы обогнули здание кухни, пропахшее соленой рыбой, и строем добрались до стены, что окружала гостевые апартаменты. Бывшей дом лорда Эона. Больше месяца я жила как лорд заклинатель в Пионовых покоях, а теперь вернулась сюда как Пион для утех. В груди заклокотал безрассудный смех.

Мы свернули на аллею, что вела мимо малого зала для пирушек. Эта часть дворца почти не пострадала. Я знала, что самые страшные разрушения пришлись на другую сторону, близ центрального гарема, где Идо призвал силу дракона, дабы пробить стену святилища. Возможно, ниспослав ему пытки, боги тем самым наказали предателя за нарушение завета о службе.

Евнухи провели нас мимо зала к третьим гостевым покоям – Дому Пятицветного Облака. Это наша конечная цель. Нас сопроводили во внешний сад, и главный евнух обратился к Юсо и Деле:

– Ни вам, ни вашим людям входить нельзя. Никогда. Понимаете?

Юсо пожал плечами:

– Понимаем. – Затем разжал ладонь, показывая игральные кости: – Мы привыкли ждать.

Когда мы подошли к легкой раздвижной двери, энергия, витавшая вокруг женщин, изменилась. Даже одурманенные выпрямились, и я ощутила напряжение Виды через наши сцепленные руки. Нам предстояло одолеть очередное препятствие – брата Сетона. Момо была уверена, что он сдаст нас на руки управителя. Она знала его и этот мир, но что, если Хайо все же пожелает заполучить меня? Перед глазами пронеслось воспоминание о перевороте – громко кричащая служанка, что извивалась под солдатом, – я вздрогнула и крепче вцепилась в лютню. Женский ропот стих, стоило управителю постучать, возвещая о нашем прибытии; свет от двух медных фонарей отбрасывал его длинную тень на мощенную галькой дорожку.

Ко мне повернулась чернозубая Сафлор:

– Ты должна быть в самом начале. Что ты делаешь сзади?

Я пораженно уставилась на нее, не в силах быстро выдумать ответ.

– Ну если ты уберешь с дороги свой толстый зад, – едко произнесла Вида, – то Пион Удачи сможет занять надлежащее ей место.

Чернозубая нахмурилась, но отступила, а когда мы проходили мимо, пробормотала:

– Толстый зад? Кто бы говорил.

Вида зыркнула на нее, и я с безмятежной улыбкой двинулась вперед. Уступая нам путь, женщины недовольно ворчали, но быстро умолкали под воинственным взглядом моей спутницы. Вскоре мы возглавили кривой строй и шагнули на низкую деревянную площадку. Двери раздвинулись. Пухлый слуга оглядел нас и поклонился управителю.

– Они опоздали, – сообщила он. Изнутри донесся мужской гогот, и слуга мотнул в ту сторону головой: – Все уже пьяны в стельку.

Женщины опять зашептались, напряжение возросло.

– Тогда поторопись, – сказал управитель.

Слуга засопел и, вновь поклонившись, повел нас в элегантно отделанную переднюю. Звук наших шагов приглушала красивая соломенная циновка. Я узнала планировку – покои в точности повторяли Пионовые, включая гостиную для официальных встреч и личные комнаты в задней части. Судя по гулу голосов и всплескам смеха, мужчины ждали в гостиной.

Слуга постучал в дверь, и разговоры стихли. Во рту пересохло, и из чувств остался только страх. Вида прижала ладонь к груди.

– Вида, – прошептала я.

В ее глазах отражался мой собственный ужас.

– Войдите, – откликнулся мужской голос.

Слуга отодвинул дверь, его пухлое тело сложилось пополам в низком поклоне.