Франческа, строптивая невеста - Бертрис Смолл

– Если бы ты позволила, я мог бы тебя любить. Разве брак, освященный любовью, не лучше союза, основанного на одном лишь скучном уважении?

– Мы с вами молодожены, мой господин, и пока у меня нет ответа на столь сложный вопрос, – произнесла Франческа. – Я даже не знаю, сколько длится любовь. А вы знаете? Судя по тому, с какой нежностью ваш отец вспоминает о вашей матушке, можно судить, что он очень ее любил. Может быть, стоит спросить его?

– Я имею к этой любви некоторое отношение, – заметил Рафаэлло и нежно поцеловал в лоб. – Думаю, их чувство с годами углублялось и изменялось. Они были счастливы вместе, и мы тоже будем счастливы. Непременно.

Она ответила нежным прикосновением губ и ласково, приветливо произнесла:

– Добро пожаловать домой, мой господин.

Не оставалось ничего иного, как смириться с судьбой. Да, рядом с ней не Карло, а Рафаэлло, но, кажется, тоже хороший человек, а главное, супруг на всю оставшуюся жизнь.

– Как приятно видеть вас такими влюбленными, – неожиданно раздался голос старого герцога, и синьор Тит поднялся из своего глубокого кресла возле камина, где, судя по всему, дремал. Отойдя от дел, он как-то сразу постарел и ослаб.

– Рафаэлло рассказал, что разбойники оказались хитрыми и ловкими, – сообщила Франческа. – Он приехал, чтобы выработать надежный план действий.

Старик тут же встрепенулся.

– И что же ты намерен предпринять? – спросил он сына.

– Пока не решил. Намерен серьезно поговорить с тобой наедине и без свидетелей обсудить ситуацию. Не хочется, чтобы о наших планах трубили на каждом углу. Бруно действительно оказался умным и осторожным. Сегодня, однако, не откажусь от вкусного ужина и общества жены в супружеской постели.

Старый герцог хмыкнул.

– В твоем возрасте, сынок, я начал бы с жены, а продолжил ужином. Страсть разжигает аппетит. – Он заговорщицки подмигнул.

Франческа густо покраснела и рассмеялась.

– А вы, оказывается, проказник, синьор.

– Всего лишь хочу успеть увидеть своих внуков, – пожал плечами старый герцог.

– Постараемся не подвести, – пообещал молодой герцог и посмотрел на жену.

Они поужинали в семейном кругу. На стол подали вареную форель из лесного ручья, жареного каплуна, фаршированного маленькими луковицами, хлеб и шалфей. На большом блюде внесли пасту, обильно сдобренную маслом и тертым пармезаном местного производства. Фасоль явилась в компании зеленого салата. Прекрасное вино прибыло с тосканских виноградников, принадлежащих семейству Пьетро д’Анджело.

После ужина герцог Тит снова устроился возле камина, чтобы сыграть партию в шахматы с Пьеро, мажордомом замка.

Франческа извинилась, вышла из зала и поднялась в свои апартаменты, где ее уже ждала Терца. Была готова горячая ванна, и, к удивлению молодой супруги, Рафаэлло выразил желание составить ей компанию. Ей еще ни разу не доводилось принимать ванну вместе с мужем, однако она знала, что мыть мужчину – обязанность жены. Конечно, проще это делать, забравшись в большую ванну самой. Прежде всего она отпустила Терцу, и та с улыбкой направилась к двери, увлекая за собой молоденькую Розу, которая как раз входила в комнату.

– У нас сегодня выдался свободный вечер, – пояснила она. – Госпожа собирается смыть с молодого господина несколько дней пути.

Маленькая горничная одобрительно кивнула. Интимное купание должно закончиться взрывом страсти, а Роза, как каждый патриотично настроенный житель Террено Боскозо, мечтала о новом наследнике.

– Что ж, – рассудительно заметила она, – если мы здесь не нужны, то, пожалуй, проведу свободное время с толком и навещу в городе матушку. Можно, Терца?

– Иди, – разрешила старшая горничная и поспешила в свою комнату, где ее ждала стопка нуждавшегося в починке белья.

Когда муж небрежно скинул одежду и забрался в ванну, Франческа предпочла отвернуться. В постели она видела его обнаженным, однако не столь откровенно, как сейчас. Большой, сильный и дерзкий, он выпрямился во весь рост, а потом залез в высокую дубовую лохань. Франческа погрузилась в воду прямо в сорочке, взяла мочалку, намылила и приготовилась к работе.

– Сними эту глупую тряпку, – приказал Рафаэлло. – Она бесстыдно к тебе прилипла. Если надеешься выглядеть скромной, то напрасно. – Он смерил жену вызывающим взглядом.

– Монахини, которые опекали меня в прошлом году, мылись в рубашках, – пояснила Франческа и принялась тереть широкую грудь.

– Но ты, к счастью, не монахиня, – логично возразил Рафаэлло. Под тонкой мокрой тканью твердые соски выступали особенно призывно. Он протянул руку и приподнял сорочку. – Или помоги это снять, или придется ее разорвать, – предупредил он.

– Не смейте портить белье, мой господин!

– Не сметь?

– Это предосудительная расточительность! – воскликнула она и подняла руки, чтобы он смог снять полупрозрачное батистовое одеяние.

– Ваша бережливость чрезвычайно похвальна, синьора, – важно заявил Рафаэлло. Старательно выжал сорочку и бросил на пол. – Теперь можете продолжить. А потом я искупаю вас.

Франческа слегка забеспокоилась и спросила себя, возможно ли, чтобы ее родители когда-нибудь принимали ванну вместе. Вряд ли. Для этого Орианна чересчур щепетильна. А родители Рафаэлло? Не может быть, чтобы он знал ответ на этот вопрос. Она продолжала тереть мужа мочалкой. Грудь, плечи, руки и даже красивое лицо. Потом начала намыливать спину.

– А внизу, под водой, тоже я, – лукаво напомнил Рафаэлло.

Франческа отдала мочалку.

– В таком случае мойтесь сами, потому что нырять я не умею.

Он засмеялся, самостоятельно закончил процедуру и посмотрел на супругу с особым выражением.

– Ну а теперь пришла моя очередь.

– Я вполне в состоянии помыться сама, – поспешила возразить Франческа. – А вам следует немедленно выйти из ванны и вытереться насухо. Вода остывает; не хочу, чтобы вы простудились.

– Какая трогательная забота, жена! Стой смирно, чтобы я мог вымыть тебя так же добросовестно, как ты меня. – Он повернул ее спиной к себе и принялся ладонями намыливать грудь – так щекотно, что она заверещала. Ягодицы плотно прижались к твердому возбужденному члену. Не в силах сдержаться, Рафаэлло склонился и дотронулся губами до плавного изгиба шеи. Не убирая ладоней от груди, лизнул в плечо и провел большими пальцами по соскам. Франческа задрожала.

– Холодно? – промурлыкал он на ухо.

– Вы меня отвлекаете, – пожаловалась она. – Не моете, а только дразните. Ванна предназначена для купания, синьор.

– Нельзя было оставлять тебя одну, совсем одичала, – вздохнул Рафаэлло, выпустил на свободу грудь и принялся деловито намыливать спину.

– Никогда не подозревала, что ванну можно использовать в каких-то иных целях, кроме гигиенических, – призналась Франческа.