Странствие. Книга I - Григорий Исаев

где-то в середине всей толпы. Фин ехал верхом рядом с ними. Он некоторое время рассказывал южанам о том, что знал о текущей войне.

— Мой отец мне иногда рассказывал о том, как Примот захватил долину. Он поступил бесчестно. Я уже давно решил, что пойду к мятежникам, но отец меня не пускал — говорил, что я мал. А вчера Парис мне сказал, что я очень даже гожусь для службы в его армии. Представляете?

— Не страшно? — спросил Лотар.

— Не-а. Чего тут бояться? — небрежно ответил Фин.

— Ну как чего? Убить могут, — пояснил Лотар.

— Убить могут и просто так. Особенно в Эзиле. Их легионеры злодействуют тут будь здоров.

— Все равно так как-то безопаснее.

— Не-е, я не боюсь за себя. Для меня важнее свобода, долина.

Фин осмотрелся вокруг и глубоко вдохнул, будто хотел втянуть в себя весь здешний воздух.

— А тебе сколько лет? — спросил Натан.

— Двадцать один, — улыбнулся Фин.

— Молодой такой, получается.

— Получается. — Фин будто осмелел после сегодняшней ночи. До этого он был закрытым, застенчивым и неразговорчивым, но признание Париса сотворило с ним чудо. Он вдруг понял, что его большой силе есть применение. Он обрел значимость.

— Хочу поскорее вас провести через горы. Тогда вернусь к отцу, получу благословение и отправлюсь к Парису.

— Уже все решил?

— А чего тут решать? Мне в трактире отцовском скучно. Каждый день как один. Изгоним врага из долины — вернусь. Там и жизнь налажу.

— Но все-таки, ваш трактир к Эзилату ближе. Смысл тебе воевать за долину? — спросил Натан, не скрывая удивления.

— Смысл? В венах моей течет валлийская кровь со стороны матушки.

— Она была валлийкой?

— Да.

— А отец, стало быть — эзиловец?

— Верно, — ответил Фин.

— И как же он тебя благословит на войну с Эзилом?

— Он не любит всех этих прохиндеев. Благословит.

— И на что ты надеешься, в конце концов?

— На мир и свободу без этих лиходеев.

— Так не Парис ли станет правителем долины?

— Парис. Но Парис — это наш человек. Люди за ним идут не просто так.

— Власть меняет людей. Не обязательно, что он останется таким же благородным.

— Останется. Мы в него верим.

Натан несогласно поднял брови. Фин показался ему немного наивным, но это было его дело. Для Натана Эзил, долина и все местные заботы потеряли значения. Он уже решил, что покинет здешние края, хотя на сердце томилась печаль по привычной жизни, которую он был вынужден покинуть.

На какое-то время люди погрузились в молчание. Смеркалось. Длинные тени поползли по дороге, прочь от садящегося солнца. Солнце заходило ровно посередине долины между горными массивами Норраберга и Содраберга. Выглядело это зрелище необычайно красиво. Река Эзилат, бравшая начало западнее, горела красным цветом, отражая пылающие в лучах солнца небеса, а горы и холмы погрузились в сумеречную тьму. Потом все вокруг на мгновение будто засветилось ярким золотым светом, а после резко погасло. Ночь пришла внезапно, наполненная скрипом сверчков.

Внезапно впереди перед отрядом на тракте послышался топот копыт. Навстречу сквозь ночь несся всадник. Парис крикнул:

— Стой!

Его отряд остановился, но всадник и не подумал остановить или хотя бы замедлить бег своего коня. Парис повторил:

— Стой, кому говорят, или стреляем!

Несколько лучников впереди отряда подняли луки со стрелами и натянули тетивы, готовые по команде выпустить стрелы.

— Это же Фрументий! — вдруг воскликнул один из лучников по имени Норбан.

Фрументий был уже в десяти саженях и, как только заметил отряд впереди, дернул поводья. Его конь от неожиданности даже присел на задние ноги, затем встал на дыбы, скинув хозяина со спины. Старый, страдающий излишней полнотой Фрументий с криком упал на дорогу рядом с лужей. Пара лучников подбежала к нему и помогла встать. Третий схватил поводья коня и подвел к Парису. Фрументий, кряхтя от боли, при помощи двух человек поднялся с земли, отряхнулся и захромал к отряду. Натан пригляделся: Фрументий был чем-то похож на Онестуса. Он сразу вспомнил обиду, которую Онестус нанес ему. Фрументий был до смерти чем-то напуган.

— Куда едешь, добрый человек? — приветливо спросил его Парис, наклонившись с коня поближе к мельнику.

— Парис, не езжай к мельнице! — запыхавшись, ответил мельник. На его полном лице отразилась целая гамма чувств: от боли после падения с лошади, до страха и тревоги. Его беспокойный взгляд перебегал от лица к лицу окруживших его людей, руки беспокойно теребили край его платья.

Они были давно знакомы и друг другу доверяли. Мельник помогал ему с переброской войск и поставками зерна.

— Почему? — сурово спросил Парис.

— Эти там, — выпалил Фрументий. Парис нахмурился и стал внимательно слушать. — Еле ноги унес. Я их завидел издали, пока перетаскивал мешки из амбара к повозке. Смотрю, а там отряд целый и двигается по дороге к моей мельнице. Я на коня своего прыгнул, спустился к реке и вдоль берега дал галопу. Ну их к черту, красных лисов. С каких это пор они шастать начали по нашим местам?

— Это все тот новый командир шороху наводит… — задумчиво предположил Норбан.

— Сколько их было? — сурово спросил Парис.

— Не знаю, сынок, может шестьдесят, может больше.

Один из лучников влез в разговор:

— Вчера утром в каструме Скутум мы насчитали порядка шестидесяти человек, командир. Если они оставили в каструме стражу, то их будет около того, что говорит старик.

— Плохо. Нас отрезали от лодок, но мы можем нанести им неожиданный визит в каструм.

Воины Париса приняли его идею с воодушевлением. Отряд направился к каструму в ускоренном темпе. Вскоре они оказались у небольшой речушки, через которую пролегал мост. Другой берег был чист. Отряд перешел реку и свернул с тракта на юг. Фрументий показал Парису тропы, которыми они довольно быстро и безопасно смогли добраться к подступам каструма, оставаясь незамеченными. За несколько верст до цели они бросили все, что их обременяло. Парис собрал людей вокруг себя:

— Наша задача ударить их в самое сердце и отойти. Затяжной бой нам не нужен. Сорвем их знамена, подожжем палатки и запасы еды и сразу отступаем. Они пошлют своих людей за подмогой, тогда мы вернемся к мельнице и быстро, пока враг не очухается, переправимся через реку. Несколько человек останется тут, охранять вещи. Ты, ты и ты, — Парис указал на Фина. — Вы будете в охранении.

— Но я хочу сражаться! — воскликнул Фин.

— Это не обсуждается, — небрежно бросил Парис. — Охраняй своих друзей.

Парис переключился на другие вопросы. Фин раздосадовано зашагал прочь. Лотар подошел к нему и сказал:

— Ты же не думал, что тебя пустят в битву?

— Но я