Русский Моцартеум - Геннадий Александрович Смолин

class="p1">– Ладно, считай, что мы пришли к согласию, если можно так выразиться. Смерть уважаемых людей сравняла все «про» и «контра». Кстати, Линда Шварцер не оставила тебе свои контактные телефоны, адреса, пароли и явки?

– Ну, как же! – оживилась Эрика. – Она мне, можно так сказать, впихнула их в сумочку. Я уж молчу о том, как она интересовалась вашей персоной – тоже просила координаты, чтобы выйти на вас. Я даже подумала: может, она влюбилась в этого грубого и противного гангстера из Франкфурта-на-Майне? Но у меня не было ни вашего телефона, ни конкретного адреса – вообще ничего… Вот, можете воспользоваться. – И она протянула записную книжку. – У нее в предместье Западного Берлина есть коттедж… Это я помню, она так говорила.

Я был несказанно обрадован и быстро переписал нужные телефоны.

– Ну что, дорогая Эрика, – проговорил я. – Теперь выслушай мое резюме. Возьму на себя смелость утверждать, что перед нами «заказное убийство», спланированное и совершенное профи, знающими толк в своем деле, а затем с немецкой педантичностью «обоснованное» в масс-медиа ФРГ. И все эти лямуры и адюльтеры скрывают нечто серьезное, грозное и в тысячу раз опасное. Из этого посыла становится понятно, отчего кого-то не удовлетворил вывод генерального прокурора и боннской адвокатуры, которые настаивали на двойном суициде. Выиграли многие. Можно предположить, что «зелёные» были не прочь получить на алтарь своего движения «жертву», как это было в 1985 году в Новой Зеландии, когда стоящее на рейде судно гринписовцев «Rainbou Warrior»[66] было взорвано французской парочкой из DGSE[67], а один из «зеленых» тогда погиб. Разумеется, можно лишь гадать о том, что события, приведшие к теракту при активном участии агентов французской разведки, имели трагическую развязку в связи с испытаниями ядерного оружия на полигоне, расположенном на атолле Муруроа. А может, это была непредвиденная случайность, и гибель гринписовца в планы спецслужб не входила?

В нашем случае путь на Голгофу как будто специально был заказан для видной деятельницы «Greenpeace» ФРГ, лауреата альтернативной Нобелевской премии мира и «без пяти минут» члена Европейского парламента.

Если история такова, то Герд Бастиан должен был сыграть (по воле анонимных сценаристов и аналитиков из спецслужб) роль традиционного «мавра». Причем сразу же после обнаружения трупов в особняке в публикациях немецкой прессы были заклеймены скопом возможные заказчики и исполнители двойного убийства известной в Германии политической пары: «Штази», неонацисты, иностранцы и «атомная мафия».

Такова политическая и прочая, но, разумеется, немаловажная подоплека этих печальных событий.

Теперь о самом убийстве или психограмме расследования, проанализированного мной по выводам, предоставленным Федеральной прокуратурой Германии, которое было «шито» ослепительно-белыми нитками на черном фоне человеческой трагедии…

Тут не надо было большого ума. И я совершил своеобразный частный сыск в духе незабвенного Шерлока Холмса, – расследование того, что было проведено прокуратурой ФРГ. И мне удалось прийти к любопытным выводам…

Итак, что же увидела первая свидетельница Розмари Лоттерс, когда вечером 19 октября со своими двумя сыновьями подошла к дому Петры Келли, за которым, по договоренности с хозяйкой, присматривала? Распухший от корреспонденции почтовый ящик. Это первое. С чисто немецким педантизмом Лоттерс зафиксировала то, что парадная дверь заперта только на один поворот ключа. Это второе. Сигнализация была отключена. Это третье. Дверь террасы оказалась лишь прикрытой, но не запертой. Это четвертое.

Эрика молчала или под впечатлением того, что я рассказал, или ждала, что я еще буду делиться с ней конфиденциальной информацией.

Тогда я скромно кашлянул и сказал:

– В контексте сказанного я так и не понял миссию Линды Шварцер. Одно я понял: ей не по нутру наша демократическая Германия, она ждет не дождется сильной руки.

Эрика продолжала молчать.

– Наверное, она объявила войну, – ответил я за фройляйн. – Сразу всем: демократам, либералам, зеленым и красным.

– Похоже. Она заявила, что они сами на это напросились, – вдруг заговорила Эрика. – И то, что эти проклятые демократы из правительства и бундестага до конца своих дней будут жалеть, что встали поперек ее, Линды Шварцер, дороги. С тех пор и началось. Она связалась с какими-то темными личностями, даже с бритоголовыми…

Я внимательно выслушал ее и спросил:

– А фрау Шварцер не задумывалась о том, что с ней случится, если подобные сверхчеловеки придут к власти?

Эрика горько усмехнулась.

– Если кто-то пытался ее образумить, то дражайшая Шварцер отвечала: дескать, задумается лишь в том случае, если эти «проклятые наци» захватят власть. Зато она прекрасно знает, чего ожидать от нынешних властей, – на собственном горьком опыте поняла. – Эрика поморщила носик. – Я же вам говорила, Шварцер – совершенно сумасшедшая.

– Да, – кивнул я. – В этом что-то есть, фрау с бзиком, помешанная на фальшивых ценностях режима, скомпрометировавшего весь немецкий народ.

Фройляйн была права. Линда Шварцер определенно свихнулась или неожиданно «зафанатела» с возрастом. Но это болезнь юного поколения, когда одни выбирают левых, а другие – правых. А тут в тридцать пять лет затосковать по Третьему рейху, по железной руке фюрера… Иного объяснения я не находил. Хотя, если бы это было всерьез увлечение субкультурой, ролевыми играми всерьез, – было бы в этом даже нечто романтическое: девушка-русалка или прекрасная Лорелея-колдунья поет печальным голосом на высокой скале по-над великим Рейном, словно крылатый ангел, охраняя сокровища нибелунгов, и пытался воскресить прошлое и отомстить современному истеблишменту – этим мягкотелым политикам, амбивалентым депутатам бундестага. Будь она более осмотрительной в выборе союзников и сдержанной в средствах по достижению целей, можно было бы даже восхищаться ею, преклоняться перед подобной дерзостью, целеустремленностью и отвагой.

Эпикриз на полях, или собственные размышления.

Разумеется, моя версия не так живописна и оригинальна, как, скажем, у боннского прокурора или журналистов-«расследователей» этого двойного убийства, а даже суховато-обыденная. Не будем гадать, сколько было тех, кто воплощал в жизнь инсценировку с убийством Петры Келли и последующим «суицидом» Герда Бастиана. Двое или пятеро – это и не важно. Киллеры ждали прибытия известной политической пары. Когда Кристина легла спать, а Бастиан поднялся к себе в рабочую комнатку, чтобы разобраться с документами, бумагами, письмами, – они стали действовать. Проникли в дом. Кто-то из них остался возле уснувшей хозяйки дома, чтобы через некоторое время хладнокровно застрелить ее. Затем они поднялись к Герду Бастиану и прикончили его выстрелом в лоб. Вероятно, тут произошла какая-то сценка, так как генерал сидел за машинкой и печатал письмо своей жене. Но, как говорится, против лома нет приема, – что мог сделать старый человек с костылем нескольким профи-убийцам? Совершив свое грязное дело, киллеры ушли, оставив незапертой дверь на террасу… Анонимные заказчики выждали время, покуда события не стали