Изгнанница для безликих_многомужество - Наташа Фаолини

он сильнее меня, как и Аджах, а значит, я не смогла бы почувствовать ни его мыслеобразов, ни эмоций. Но здесь было слишком много безликих, все их мысли сливались в один хаотичный рой, и найти кого-то одного пустого стало бы досадной проблемой. И даже так есть другая сторона медали — что если Мирак может открываться мне, чтобы запутать и не быть разоблаченным?

— Не хочу тебя огорчать, но под подозрениями все, даже твои мужья. Даже не так — особенно твои мужья. Они ближе всего к тебе, занимают лучшие позиции.

Я бросила на Аджаха испепеляющий взгляд. Покусился на святое!

— Что ты под этим подразумеваешь? — спросила тихо, но внутри все колотило от тихой ярости и внезапного страха от того, что все это может оказаться правдой.

— Насколько я помню, Мирак мастерски играет роли. Ему бы не составило труда изучить характер какого-нибудь из твоих возлюбленных, а следом убить и занять его место, подделав даже брачную метку, — проговорил мужчина, как ни в чем не бывало, — скорее всего, ты бы почувствовала сильную боль в момент смерти мужа, но, возможно, он умирал ночью, когда ты спала.

Сердце дрогнуло и болезненно сжалось. Взгляд сразу метнулся к месту спарринга, где сейчас находились большинство из моих мужей. Элим увлеченно сражался с очередным противником, лицо его выражало извечную сосредоточенность, а вот остальные мужья периодически тревожно поглядывали в нашу сторону и одним взглядом спрашивали, нужна ли помощь. Затем посмотрела на Тита, присевшего на бетонный обломок в метрах десяти от нас, он грозно смотрел на Аджаха, как бы намекая, что бдит каждую секунду.

Нет. Всех мужей я знаю, как свои пять пальцев, никто из них в последнее время не вызывал подозрений в смене характера. Даже самый искусный актер не смог бы никак себя не выдать, это ведь не просто сыграть роль, а занять жизнь другого человека.

— Ты обманул меня вчера. Почему в этот раз я должна довериться тебе снова?

— Насчет вчера… Кли, я не буду извиняться, — внезапно выдал этот индивид.

— Удивительно, — хмыкнула я иронично, скрестив руки на груди, — ни стыда, ни совести.

— Но тебе же понравилось, на это и был расчет. Ты знаешь, что это был я, да и дальше скрываться не собирался, но, несмотря на злость, мы все равно стали ближе, сразу перескочив твое стеснение. Это был идеальный план.

— Ты даже не сожалеешь? — спросила громко, укоризненно посмотрев на тень от его капюшона, чувствуя, как внутри колется обида.

— Почему я должен сожалеть за лучшее, что было в моей жизни? — тихо спросил, выдав словесно свои чувства, но тут же исправился: — Во мне слишком много тьмы для сожалений. Подумай над всем, что я тебе сказал, цветочек, — закончил Аджах перед тем, как уйти в сторону палаточной части лагеря.

Я смотрела ему вслед и не могла разобраться с собственными чувствами. Может Аджах и был прав, возможно, только подобным способом можно было быстро пробраться через мою неприступную крепость. Но метод оставлял желать лучшего.

— Кли… — тихо позвал подошедший Тит, и я вздрогнула от внезапного звука его голоса, — что он хотел?

Я на секунду замешкалась. Не то чтобы я подозревала Тита. Точно не его, но задумалась, стоит ли рассказывать подробности взвинченному мужу. Он и без того таил злобу на Аджаха.

— Тит, ты не видел в лагере странных безликих вчера или сегодня? Может, кто-то менял внешность при тебе или слишком пристально на меня смотрел?

— Аджах тебе что-то наговорил?

— Присмотрись к окружению и расскажи, если увидишь что-то странное, — ушла от прямого ответа на вопрос, — а сейчас давай вернемся к остальным.

Тит с загоревшимися энтузиазмом глазами пошел становиться в очередь, чтобы размять мышцы в физическом бою, а я наконец-то подошла к Алексу, сиротливо наблюдающему за всем со стороны.

— Кли, они жуткие, — передернул плечами человек, не упустив возможности пожаловаться, когда я подошла, — я спал в палатке с тремя такими, они за вечер ни слова не проронили, будто немые, а от того еще более страшные в своих широких балахонах. Мне казалось, сверлят меня бездонными очами, но из-за капюшона ни черта не понятно!

Мужчина из-под бровей рассматривал кучкующихся безликих и, если честно, сам выглядел как маньяк.

— Брось, они не так плохи, просто отличаются от нас, — пожала я плечами.

— Хорошо, если ты права, но что-то мне подсказывает, что никому здесь я не нравлюсь.

День прошел незаметно. Я пыталась вникнуть во все вопросы содержания такого количества подопечных в постапокалиптическом мире. И хотя все больше сомневалась в своем решении помочь всем желающим, все-таки попыталась найти удовлетворительную точку для нас всех. Полторы тысячи живых существ не были виновны в том, что среди них затесалась черная овца.

Я со всех сил пыталась делать непринужденный вид, чтобы скрывающийся Мирак ничего не заподозрил, но то и дело вглядывалась в окружение, пытаясь отыскать какую-нибудь отличительную черту темного лорда, стараясь прислушиваться к себе и своим ощущениям.

Чувство самосохранения молчало.

Самый главный вопрос — проблема нехватки еды и воды, и пусть безликим это все нужно раза в три меньше, чем мне, но озаботиться об этом следовало. Из мужей мои добрые порывы понимал только Трой, но, в сущности, все эти ребята едва ли могли позаботиться о себе сами, это уже проверено, если массу безликих никто не контролирует — начинается хаос. К сожалению, исторически сложилось так, что подчиняются эти ребята лишь женщинам. Если хочется мира во всем мире — нужно начинать с себя.

Самыми дипломатичными в этом вопросе оказались Рем и Варт. Второй прочел несколько книг по строению общества и социума в доме, откуда нас выгнала Дарла, а первый просто обладал гибким умом и выполнял роль моего советника.

— Во-первых, нам нужно что-то типа своего города, — кивал Варт, — во-вторых, тебе стоит поделить нас всех на группы и распределить обязанности, установить свод правил и выбрать тех, кто будет следить за их исполнением. Еще хорошим решением будет поднять свои сельскохозяйственные культуры. Правда, я понятия не имею, как это делается.

— Нужно что-то сделать и для духовной жизни, — почесал репу Рем, откинувшись на раскладном стуле у костра, — а то единственное развлечение — пялиться на Кли и драться.

Элим промолчал, но бросил на Рема многозначительный взгляд, мол, с каких это пор драться и восхищаться мной — плохие развлечения? К слову, на ринге утром эти двое сцепились не на жизнь, а на смерть, в итоге вышли с ничьей и Элим расстроенный таким поворотом дел закруглил свою