Повелители драконов. Последняя цитадель. Чудотворцы - Джек Вэнс

Но теперь необходимость в обороне отпала. Фэйды правили планетой. Размышляя о будущем, лорд Фэйд принял решение. На Пангборне больше не должно было быть никаких лордов, он отменит этот титул как таковой! Управление обитателями оплотов будет постепенно передано доверенным бейлифам, назначаемым ежегодно. Бывшим лордам предстояло переселиться в удобные, но беззащитные усадьбы, а содержание частных боевых отрядов следовало запретить. Естественно, владельцы усадеб смогут пользоваться услугами чародеев, но сами чародеи будут отчитываться перед лордом Фэйдом – может быть, потребуется своего рода лицензирование таких услуг. Нужно было обсудить этот вопрос с Хейном Хуссом. Все это могло подождать, однако. В данный момент лорд хотел как можно быстрее закончить дела в крепости Баллантов и вернуться в оплот Фэйдов.

Оставалось не так уж много дел. Лорд Фэйд произвел осмотр родственников клана Баллантов и отправил их по домам, как только Хейн Хусс приготовил манекены, пропитанные физиологическими жидкостями прототипов. Если они попробовали бы не выплатить назначенную контрибуцию, первое же ощущение ожога или колики в желудке заставили бы их живо отказаться от такого намерения. Оплот Баллантов как таковой лорд Фэйд хотел бы сжечь, но предки использовали несгораемый строительный материал. Для того, однако, чтобы пресечь любые дальнейшие попытки претендовать на наследие Баллантов, лорд Фэйд приказал вынести все наследственное имущество и все реликвии на внутренний двор, а затем, вызывая своих людей по одному в порядке старшинства, приказал им выбрать что-нибудь для себя. Таким образом было распределено состояние Баллантов. Выбор имущества предоставили даже чародеям, но они презирали древние безделушки, рассматривая их как изделия варваров, руководствовавшихся бессмысленными суевериями. Заклинатели меньшего ранга и ученики порылись в куче оставшихся реликвий, иногда находя какое-нибудь не замеченное другими украшение или инструмент непонятного назначения.

Исак Командор был раздражен тем обстоятельством, что Сэм Салазар покидал внутренний двор, согнувшись под тяжестью древних книг. «Зачем они тебе понадобились? – рявкнул Командор. – Зачем ты обременяешь себя этим барахлом?»

Сэм опустил голову: «Никакой определенной цели у меня нет. Несомненно, в этих книгах заложена мудрость древних – по меньшей мере их обширные познания. Может быть, символы их познаний помогут мне углубить мое собственное понимание вещей».

Командор с отвращением всплеснул руками и повернулся к стоявшему поблизости Хейну Хуссу: «Сначала он вообразил себя деревом и стоял, зарывшись ногами в грязь. Теперь вздумал овладеть чарами, изучая древние символы!»

Хусс пожал плечами: «Древние были такими же людьми, как мы – и, несмотря на притупленность их восприятия, достаточно проницательными, чтобы изготовлять сложные артефакты. Чтобы их изготовить, нужно было что-то понимать».

«Обезьянья смекалка не служит заменой надежному чародейству! – возразил Исак Командор. – Трудно переоценить справедливость этого наблюдения, я неоднократно вбивал его в голову Сэму Салазару. И что же? Посмотри на него!»

Хусс неуверенно хмыкнул: «Не знаю, чтó он надеется извлечь из этих книг».

Сэм Салазар попытался объяснить, с трудом подыскивая слова, выражавшие не вполне определившуюся мысль: «Надеюсь, что мне, может быть, удастся расшифровать письмена – хотя бы только для того, чтобы понять, о чем думали древние. Может быть, это позволит научиться одному или двум их магическим трюкам».

Командор возвел глаза к небу: «Какой враг напустил на меня сглаз, когда я согласился взять тебя в обучение? За один час я могу обворожить чарами двадцать человек – больше, чем когда-либо умел кто-либо из древних!»

«Тем не менее, – возразил Сэм Салазар, – невозможно не заметить, что лорд Фэйд все еще ездит в древнем экипаже, а лорд Баллант надеялся истребить нас Вулканом».

«Невозможно не заметить, – угрожающе ласковым тоном произнес Командор, – что мой демон Кейрил нанес поражение Вулкану лорда Балланта, и что я могу обогнать экипаж лорда Фэйда на своем фургоне».

Сэм решил, что продолжать спор было опасно: «Верно, чародей Командор, вы совершенно правы. Я сознаю свою ошибку».

«Тогда выбрось это барахло и займись чем-нибудь полезным. Утром мы выступим обратно к оплоту Фэйдов».

«Как вам угодно, чародей Командор!» – Сэм Салазар сбросил с плеч связку книг.

Клан Баллантов рассеялся, оплот Баллантов разграбили дочиста. Лорд Фэйд и его бойцы мрачно пировали в большом зале крепости; им молча подносили блюда и бокалы местные служители.

Величественными масштабами оплот Баллантов не уступал оплоту Фэйдов. Стены большого зала – тридцатиметровой длины, пятнадцать метров в ширину и пятнадцать в высоту – были обшиты панелями бледного туземного твердого дерева, отполированного и навощенного до насыщенного медового оттенка. Потолок поддерживали огромные черные перекладины; с них свисали люстры – сложные конструкции из зеленого, лилового и синего стекла, перевязанного старинными, но все еще яркими «светлячками». На стене в дальнем конце зала висели портреты всех лордов оплота Баллантов – сто пять серьезных лиц в различных костюмах. Ниже генеалогическое древо изображало все подробности происхождения Баллантов и их связи с другими благородными кланами. Теперь в зале ощущалась пустота отчаяния – сто пять мертвых лиц выглядели бессмысленными и бессильными.

Лорд Фэйд ужинал безрадостно, искоса бросая недовольные взгляды на слишком откровенно веселящихся родственников. Он думал, что лорд Баллант повел себя не хуже, чем он сам вел бы себя в сходных обстоятельствах; откровенное торжество по поводу победы казалось ему вульгарным – почти проявлением неуважения к нему самому, лорду Фэйду. Соратники скоро угадали настроение лорда, и пиршество продолжалось в более сдержанном духе.

Чародеи ужинали отдельно, в боковом помещении. Андерсон Граймз, бывший главный чародей Баллантов, сидел рядом с Хейном Хуссом, стараясь изображать присутствие духа несмотря на поражение. В конце концов, все присутствующие доблестно боролись с достойными противниками, и ни у кого из них не было причин беспокоиться об ослаблении своей «маны». Пятеро чародеев обсуждали битву, а их шаманы и заклинатели почтительно прислушивались к разговору. Самое пристальное внимание собеседников привлекало поведение одержимых бесами воинов. Андерсон Граймз с готовностью признавал, что его концепция Эверида внушала безусловно грубую, слепую ярость, ужасавшую неистощимой энергией. Другие чародеи соглашались с тем, что ему несомненно удалось придать бойцам упомянутые качества; тем не менее, Хейн Хусс указал на тот факт, что Кейрил Исака Командора, жестокостью и энергией не уступавший Эвериду, в какой-то степени отличался также коварной злобой, что делало одержимого воина более эффективным оружием.

Андерсон Граймз допустил, что такое наблюдение могло соответствовать действительности, и что он уже рассматривал возможность подобного усовершенствования характеристик Эверида.

«На мой взгляд, – рассуждал Хусс, – самый эффективный демон должен быть достаточно проворным, чтобы избегать ударов, нанесенных по наущению звериных инстинктов, таких, какие внушаются Эверидом и Кейрилом. В качестве примера хотел бы привести своего Данта. Одержимый Дантом воин может легко уничтожить отряд Кейрила или Эверида именно благодаря проворству. В конфликте такого рода бойцы Кейрила и Эверида через некоторое время теряют способность ужасать, и тем самым их производительность снижается наполовину».