Легенды о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола - Джон Эрнст Стейнбек

— Почему бы и нет? — сказал он. — Я уже достаточно стар, чтобы беспрерывно гоняться за приключениями. У нас еще много времени до назначенной встречи с нашими друзьями. И если вы решите, что мы можем пожить спокойно в свое удовольствие, то я с радостью присоединюсь к такому решению. Я заранее радуюсь при мысли о хорошей еде и удобной постели. Наверное, возраст сказывается.

— Звучит заманчиво, — ответила дама. — Если б удалось раздобыть приличных фламандских тканей, я бы тряхнула стариной и вновь взялась за иголку. Да и здешних барышень не мешало бы подучить. По мнению графа Фергуса, они совсем обленились.

Сэр Мархальт подумал и сказал:

— Я бы мог отрядить купцов на южное побережье. Туда приходят тосканские корабли и привозят отличные ткани. Их производят из нашей, английской шерсти, но вот обрабатывают и красят по итальянским традициям. Флорентийские мастера никому не открывают своих секретов. Материя получается исключительная! Дороговато, конечно… Но ведь я же теперь богач, могу себе это позволить. Не так ли, миледи?

— О, мой друг, вы сделаете это для меня? Я буду так рада! Закупите побольше пурпурной ткани, и я сошью вам настоящий королевский плащ. А на нем вышью историю наших приключений за минувший год. Представляете, получится этакая летопись рыцарских подвигов, выполненная цветным шелком и золотыми нитями!

И зажили они тихой семейной жизнью. Это было счастливое время. Дама занималась шитьем и вела хозяйство. Она наняла добросовестных слуг, привела покои в порядок — вымела из углов паутину и украсила по своему вкусу. На солнечной лужайке перед домом лежали расстеленные холсты, подсыхающие после отбеливания и покраски. Что касается сэра Мархальта, он ловил лосося в соседнем ручье, ходил на охоту, и дня не проходило, чтоб он не приносил из леса какой-нибудь дичи. Фергус тем временем потихоньку налаживал порядок в собственных землях и с удовольствием общался со своими друзьями. Долгими летними вечерами они беседовали за кружечкой доброй медовухи, а иногда и более крепкого метеглина, который слегка кружил голову и веселил дух.

Дама проявляла трогательную заботу о своем рыцаре — подстригала ему волосы и ногти, собирала раскиданные вещи и решала, какую одежду носить.

— Почему бы сегодня вечером вам не надеть новый костюм? — спрашивала она. — Желтое с голубым вам так к лицу!

— Но, дорогая, я никогда не носил таких цветов.

— Тем более надо попробовать! Фергус же носит. В этом сезоне все так ходят.

— Но я не Фергус, — мрачно возражал рыцарь. — И я не все.

— Я не понимаю, почему вы упрямитесь, — сердилась дама. — Какая вам разница, какие цвета носить? А мне гораздо удобнее будет чистить вашу одежду. Примерьте эту голубую тунику. Понюхайте, как она приятно пахнет — я держала ее в сундуке с лавандой.

Ближе к концу лета она уже начала выговаривать Мархальту:

— Ну почему вы всегда разбрасываете свою одежду? Разве трудно класть вещи на место? Вы же понимаете, что мне потом приходится за вами убирать!

В сентябре можно было услышать:

— Милорд, если вы ищете грязный колпачок для сокола и путы, то потрудитесь пройти вон к тому сундуку, что стоит в конце коридора. Вы опять оставили их на подоконнике, и я перепачкала кровью свой носовой платок!

— Но, дорогая, почему я не могу держать свои вещи на подоконнике?

— Потому что таким вещам место в сундуке, который стоит в конце коридора! Кладите их туда и не придется разыскивать по всему дому.

— А мне удобнее, чтоб они лежали на подоконнике.

— Ненавижу, когда люди разбрасывают вещи где попало.

— В таком случае начните с собственных вещей.

— Вы склочный человек, сэр!

Когда же ноябрьские морозы посеребрили инеем траву, упреки стали серьезнее.

— Вас никогда не бывает дома, милорд. Неужели вам приятнее общаться со своими лошадьми, чем со мной? Или, может быть, дело в какой-нибудь конюшенной девке, у которой солома торчит из волос?

Затем наступила зима со студеными ветрами и снежными заносами. Солнышко редко заглядывало в окна, по дому гуляли сквозняки, что определенно не улучшало настроения дамы.

— Вам следовало бы побольше двигаться, — выговаривала она Мархальту. — Вы растолстели, сэр, и это вас не украшает!

— Ничего подобного!

— Ну, себе можете врать сколько угодно, но меня-то вы не обманете! Ведь это мне приходится чуть ли не ежедневно пришивать отлетевшие пуговицы. Вы явно набираете вес, и это всем видно. Не смейте уходить, когда я с вами разговариваю. Это невоспитанно!

В феврале она заявила:

— Вы места себе не находите, и я знаю почему. Не слишком-то приятно жить на правах гостя. Фергус, конечно, замечательный человек, я первая готова это признать. Но не кажется ли вам, сэр, что мы ему несколько надоели? Может, он имеет виды на нашу комнату?

— Это не так, миледи. Я уже спрашивал, он сказал, что все в порядке.

— И вы ему поверили? Очень глупо. Я-то как женщина чувствую: что-то не так! Вы не могли бы прекратить вышагивать туда-сюда? У меня уже в глазах рябит. Я вот что вам скажу, сэр: все дело в вашей безответственности. Ведь у вас же есть собственные земли. Почему бы нам не переехать туда? Вы бы стали заниматься хозяйством, как это делает Фергус. Глядишь, и перестали бы маяться понапрасну. Мы могли бы отстроить свой собственный замок. А что вы так на меня смотрите? Снова собираетесь закатить истерику?

Мархальт подошел к ней и замер с открытым ртом. Кулаки его были сжаты, грудь тяжело вздымалась.

— Ну все, мадам, довольно — выдохнул он. — Известно ли вам, что вы сильно переменились с тех пор, как мы вместе путешествовали на моем коне?

— Не я одна переменилась, — парировала дама. — Вы и сами уже не тот славный рыцарь, умный и веселый, с которым я когда-то пускалась в путь. Вы вечно жалуетесь и придираетесь ко мне. Я, видите ли, переменилась! Скажите на милость! Да вы на себя-то поглядите в зеркало. Вот где настоящие перемены! И нечего закатывать глаза и хмуриться. Я вам не бедный полоумный великан, меня вы не напугаете!

Сэр Мархальт резко развернулся и вышел из комнаты. А дама вернулась к своему шитью, что-то напевая себе под нос. Она слышала, как он хлопал дверями и чем-то гремел в коридоре. Наконец Мархальт появился в комнате — в отполированных доспехах, с рыцарским шлемом под мышкой.

— Что это значит? — поинтересовалась дама. — Еще один каприз?

— Миледи, — твердым голосом произнес Мархальт, — соберите самые необходимые вещи в свою походную сумку. Наденьте теплый плащ, мы отправляемся в путь. Я уже распорядился насчет коня.

— В путь? Зимой? Да вы с ума сошли! И не подумаю никуда ехать.

— В таком случае прощайте, мадам.

Сэр Мархальт развернулся и, печатая шаг, вышел из покоев. Дама услышала, как его тяжелые шаги затихли на лестнице. Тут она спохватилась.