Смотри, я падаю - Монс Каллентофт

На ресепшен Gran Hotel del Mar персонал любезен. Молодая шведка с конским хвостом из светлых волос говорит, что пара вернется завтра и, «насколько мне известно, должность начальника службы безопасности еще не занята».

Она смотрит на него выжидающе.

– Тяжелая была ночь?

– Ночь как ночь, как бывает в Пальме, – отвечает Тим.

Он едет в немецкую клинику, но она закрыта. Сидит несколько часов на парковке, но Ханс Бауман так и не появляется. Во время ожидания Тим разыскивает домашний адрес врача, в Bendinat, совсем рядом с пляжем, но когда приезжает туда, то большой дом пуст и молчалив.

Потом он едет домой, и там даже вода льется из душа, но через пять минут заканчивается.

Он садится к компьютеру, находит домашний адрес мамасан в El Molinar. Находит адрес Оррача в списке членов клуба Club Náuticos, выложенный антикоррупционным сайтом. Находит фотографии Оррача среди снимков собраний городских властей Пальмы, после выборов, у строительных объектов.

Вечер еще только наступает, когда Тим выходит из квартиры, садится в машину и выезжает из центра Пальмы, мимо кафедрального собора, который в сумеречном свете становится сине-оранжевым, и кажется, что ему хочется сняться с поверхности острова, взлететь наверх и стать частью неба. Но он остается на земле под фотовспышками сотен туристов с палками для селфи.

Сначала Оррач. Потом мамасан. Таков план.

Он сворачивает на извилистую дорогу в Genova, район вилл, построенных на сваях, вбитых в скалы на западной окраине города. Море в этот вечер совершенно спокойно, а вверху на горе стоит статуя Мадонны и смотрит на крыши домов и дальше над бархатной поверхностью бухты Пальмы, в сторону Африки, где нелегальные беженцы застревают и погибают на Сеутской стене, отделяющей испанский анклав от Марокко.

Наверх, направо, налево. Дорога сужается с каждым поворотом, а белые каменные стены по бокам становятся все выше.

Он подъезжает к дому Оррача. Через железные ворота видит въезд с ангелами вокруг фонтана, из ртов которых бьет вода. С деревьев свисают крупные красные цветы-колокольчики, дом белого цвета построен в стиле асьенда.

Тим паркуется рядом с воротами. Так, чтобы мимо мог проехать еще один автомобиль. Он выходит из машины и слышит детский смех, плеск воды, возбужденные голоса, говорящие на испанском, начинает сомневаться в своем порыве, решает, что приехать сюда было плохой идеей, но что он все равно должен это сделать.

Он звонит в домофон.

Ждет ответа.

– Papa, papa, mira, mirame![117]

Открытый гараж в саду. Серебряный «Мерседес» старой модели, красный «Альфа-Ромео».

Голос в коричневом динамике под кнопками домофона.

– Кто там?

– Я друг Петера Канта. Занимаюсь его имуществом после смерти. Хотел бы прояснить кое-что о разрешении на строительство на участке земли у горы Сьерра-де-Трамонтане.

Тишина.

– И какое я имею к этому отношение?

Это говорит сам Оррач.

– Нужно уточнить цену, – говорит Тим. – Она должна быть включена в общий инвентарный список оставшегося имущества.

– К сожалению, не могу ничем помочь.

Линия отключается, и Тим смотрит на дом, слышит шипение агрегата, чистящего бассейн, в ту минуту, когда дети затихают, и он перелезает через ворота, и наплевать на камеру наблюдения, которая смотрит на него с дерева. Он внутри, перебегает въезд, мимо гаража с машинами, мимо входной двери в дом, останавливается на секунду, колеблется, поскольку слышит лай собак вперемешку с детскими возгласами. Лай приближается, и он ожидает увидеть двух доберманов-пинчеров или овчарок, которые выскочат из-за угла, нападут на него, перегрызут ему горло. И тут он замечает, что собаки не приближаются, они на соседнем участке, а за живой оградой из гибискуса блестит вода в бассейне. Двое детей, мальчики, плавают в желтых резиновых кругах, а из дома выходит черноволосый мужчина в розовых плавках, идет к бассейну, останавливается на краю, говорит что-то детям и отходит. На какой-то миг, прежде чем он исчезает из поля зрения, Тим видит его лицо.

Хоакин Оррач.

Это он. Тим узнает его по фотографиям.

Тим обходит кусты и идет в том направлении, куда исчез Хоакин. Он сидит спиной к Тиму у белого железного стола, поворачивается, услышав шаги за спиной. Узкое лицо с короткой черной щетиной. Карие глаза наполняются страхом, когда он видит Тима, чужого мужчину, который приближается к нему и мальчикам. Тим смотрит на него успокаивающим взглядом, и Оррач делает такую мину, будто происходит то, чего можно было ожидать, но что все равно стало неожиданностью.

На шезлонге в глубине сада, под большим лимоновым деревом, сидит молодая девочка, пятнадцать лет, шестнадцать? Она поднимает голову от своего блестящего золотом мобильника, смотрит на Тима, теряет интерес и возвращается к телефону.

В доме видна женщина с длинными волосами, которая драит серебряную вазу. Тим останавливается возле Оррача, поднимает обе руки перед собой, Оррач втягивает живот, в руке у него огромная порция джина с тоником, кусочки льда звенят о стенки стакана. Он открывает рот. Собирается позвать на помощь, крикнуть детям, чтобы ушли в дом? Но Тим прижимает палец к губам, и взгляд Оррача меняется, успокаивается.

Тим вспоминает, что видел его раньше, в реальности. Это был он, Оррач, целовавший в обе щеки Салгадо на открытии клуба в El Arenal. По фотографиям он его не узнал, а сейчас вспомнил.

Значит, они друг друга знают. Все завязаны. Так или иначе. Одно тело с сотней голов. Как тысячи голов гидры.

– Кто ты такой? – спрашивает Хоакин Оррач.

– Как я уже сказал, я друг Петера Канта.

– Ага. Хочешь коктейль? Жена может приготовить.

– Я никогда не пью до ужина.

Хоакин Оррач выпрямляется, смотрит на мальчиков, которые шумят и стреляют друг в друга водой из водяных пистолетов, похожих на автоматы.

Девочка-подросток занята своим мобильником. Похоже, что ей бесконечно скучно.

Оррач встает, идет мимо Тима к обеденному столу, окруженному ротанговыми стульями, в беседке, обвитой растением с мелкими пурпурными цветками. На столе компьютер, и Оррач закрывает его, быстро, слишком быстро, поэтому Тиму хочется его открыть и посмотреть, чем тот был занят, но он отказывается от этой мысли, позволяет Оррачу опуститься на надежный стул. Сам он остается стоять, слегка наклонившись вперед.

– У тебя были вопросы о строительстве?

– Да.

– Что ты хочешь знать?

– Почему ты остановил стройку?

Хоакин Оррач улыбается, охлаждает живот холодным бокалом.