Чумная Полли и маскарад - Татьяна Лаас

— Ты один? А где все остальные помощники?

— Так заняты. Это… Давид в тюрьме… В смысле не сидит, а допрашивает шутников, которые чумных разыгрывали. Ищейка Триаль идет по следу из Полей памяти. Он прислал записку, что убийцу повязали пилотки…

— Кто что сделал?

Шарль деланно вздохнул и поправился:

— Полиция повя… поймала убийцу, а вот на след заказавшего розыгрыш пилотки не вышли. Триаль надеется сам поймать шутника. А второй ищейка Неш в музей забурился — ищет следы взлома их ревуна. Ну этой… Оповестительной системы. Оповещательной? — он почесал в затылке. — А… Какая разница… Правда, там особники… Ну, эти… Из Особого отдела ему жизни не дают, но договорятся, никуда не денутся — разберутся. Дело-то одно, богам угодное. Как-то так…

— А другие люди?

— А других нет. Адер не любит карнавал. Он его предпочитает отсидеть где-нить подальше, в той же Вернии. Адера Вифания ругается, конечно, но за такое подзатыльник не отвесишь — она же сама понимает, что веселиться в поминальную луну как бы… Небогоугодно. Так что больше людей тут и нет — повар и прислуга появляются тут только, когда адер официально работает в Аквилите, а не прилетает на всех парах на срочный вызов. Как-то так. Чего хотели-то, нерисса?

— А кто присматривает за Полли и адером Дрейком? Вдруг им плохо? Вдруг им нужна помощь? Вдруг что-то случилось… — Вик стала решительно подниматься по лестнице.

— Эй-эй-эй, адеру хорошо! — всполошился Шарль. — Вот точно-точно хорошо!

— Шарль, ты не доктор, ты ничего не понимаешь…

Он обогнал её по лестнице:

— Я понимаю одно — если вы заявитесь в спальню адера, потом адеру будет очень-очень плохо! Он это… Он же… Да нельзя ж к нему!

— Я только проверить! Я из лучших побуждений… Заодно проверю состояние Полли… То есть Алька.

— Нерисса… — Шарль спешно, чуть не падая, поднимался по ступенькам спиной назад, перегораживая проход: — Нельзя, никак нельзя! Адер не простит такого, прости боги! И вообще, вы хорошая, но он не женится на вас! Никогда! Ни за что!!! Нерисса…

— Шарль! Тихо! — Вик сделала пальцами шуточное движение «ножницы» перед самым носом Шарля — так в детских играх они заставляли кого-то молчать.

Шарль, видимо, знакомый с угрозой ножниц, зажал рот руками, но с дороги не ушел, мотая головой и отчаянно сражаясь за честь адера.

В коридоре снизу раздались шаги и смутно знакомый голос произнес:

— Доброе утро, нерисса Ренар. Я могу вам чем-то помочь?

— Шаааарль? — тихо сказала Вик: — ты же говорил, что ты один⁈

Мальчишка, все так же зажимая рот ладонью, отрицательно качнул головой — он такого не говорил. Не успел, видимо. Неожиданно.

Вик развернулась на лестнице:

— Доброе утро, нер Деррик. — Младшему Деррику она не была представлена, но она и не лера, чтобы игнорировать официально не представленного. — Я не знала, что вы тут…

— Даже удивительно, — улыбнулся Деррик, — что сей молодой человек упустил этот факт в своей речи. Мы официально не представлены, но…

— Вы друг Эвана. Можете обращаться ко мне по имени…

— Николас, — он опустил в кивке голову, представляясь в свою очередь.

— А вы тут…?

Он пояснил:

— Я проведал своего пациента — Алька. Утром я лечил его из-за того, что адер Дрейк находился практически в магическом истощении по причине сильного ритуала. Сейчас зашел проведать Алька и заодно адера Дрейка… Может, пусть это и нелепо, но пройдем на кухню? А то, я боюсь, Альк без присмотра опустошит все запасы еды. Ужасный проглот. Как только разрешил ему покидать постель, так и рванул на кухню…

Вик бросила косой взгляд на Шарля — и о состоянии Алька тот ни сказал ни слова! Мальчишка же лишь плутовато улыбнулся и повторил её жест-ножницы.

Вик принялась спускаться по лестнице:

— Альк хоть что-то рассказал о себе?

— Нет, он ничего не помнит — сильная травма головы. Я прописал ему лечение, но надо ждать.

Вик остановилась у основания лестницы: если Дрейк спит, а Альк ничего не помнит, то ей нечего тут делать:

— Николас, прошу, присмотрите тут за всем, а я, пожалуй, поеду по делам.

Он послушно кивнул:

— Как скажете, Виктория.

— Кстати… Как состояние Др… Адера Дрейка?

— Опасений не внушает, но спать он будет долго — не меньше суток. Вдобавок, я более чем уверен, несколько дней он не будет способен на владение эфиром. Истощение — страшная штука.

— Хорошо… Тогда я, пожалуй, пойду… Приятного вечера!

— И вам… — Уже в спину Николас неожиданно сказал ей: — Виктория…

— Да? — она оглянулась на мужчину, стоя в открытых дверях — Адамс тут же выскочил из паромобиля и ожидал Вик.

— Я знаю, что так не принято, но к счастью, я нер, а не лер… И мне позволительно не знать все тонкости этикета…

— Николас? Я не совсем вас понимаю.

Николас решился:

— Вы чудесная пара с Эваном. Прошу. Доверьтесь романтике Аквилиты. Дайте друг другу шанс.

— Я… Я даже не знаю, что на это ответить.

Николас качнул головой:

— Ничего не надо отвечать. Приятного вечера, Виктория!

— И вам… — она вышла прочь в холод предзимнего вечера, а щеки пылали от румянца.

К счастью, Адамс ничего не слышал.

Он помог ей сесть в паромобиль и уточнил:

— Библиотека?

— Да, — сухо сказала Вик. — Вы знаете, где она?

— Улица Прощальная, дом пятьдесят один. Доберемся за четверть часа, нерисса…

Библиотека была ярко освещена — все этажи. Вик было решила, что там полно посетителей, но в холле было тихо и пусто. Лишь Симона сидела за стойкой, что-то читая. Она выглядела откровенно плохо: болезненный румянец, пот на лице, промокшие волосы, хоть в библиотеке было более чем прохладно. При этом Симон куталась в шаль поверх своего скучного форменного платья.

Вик остановилась перед стойкой:

— Добрый вечер, Симона… Я принесла газеты, как и обещала.