Драконова Академия. Книга 3 - Марина Индиви

— Мама!!! — рявкнула София. То есть Соня.

Натурально рявкнула. Мария от такого опешила, и тогда Люциан просто открыл портал, пренебрегая всеми правилами этикета и вообще всем, чем только можно.

В Академии Лены-Ларо не оказалось, а наводка на открытый на Центральный Хэвенсградский портал вообще ничего не дала. В доме Альгора Люциану тоже ничего нового не сказали: темный был во Дворце правления, а его горничная, пожав плечами, сообщила, что не имеет ни малейшего представления о том, «где может быть тэри Ларо, тем более что она уже собрала вещи и не планирует сюда возвращаться».

Скакать по городу порталами оказалось утомительно и бессмысленно. Ни в одном из тех мест, где она любила бывать, Люциан Лену не нашел. Только схватил несколько штрафов и, в конце концов, снова вернулся на место, где на девушек напали. То, через что он мог ее отследить, по-прежнему валялось поломанным безжизненным хламом на мостовой. Подняв браслет, Люциан бездумно сунул его в карман, после чего открыл портал прямо в замок.

— Мне нужно поговорить с братом, — резко дернул за руку первого попавшегося по дороге слугу.

Сезар темный, может, он найдет способ отследить Лену. Хоть как-то.

— Тэрн-ар Сезар сейчас ужинают в малой столовой с тэрн-ари Женевьев…

— Отлично.

Люциан открыл следующий портал и вышел прямо у дверей малой столовой. Игнорируя предупреждения изумленных слуг, рванул двери на себя — пусть радуются, что он не посреди стола возник — и шагнул к брату и его будущей жене.

Глава 25

Сезар Драгон

Малая столовая отличалась сдержанностью обстановки и приглушенностью тонов. Высокие стены, подчеркнутые пастелью гобеленов с пейзажами, серебристо-стальная обивка мебели, такой же металл на ручках и в обрамлении.

Говорят, ее любила Тэйрен. Его мать. Из-за того, что Даррания так и не приняла темную принцессу, она предпочитала небольшие комнаты, где как можно меньше слуг и постороннего присутствия. Может статься, Тэйрен просто не любила толпу, он понятия не имел, какой она была. Отец не говорил о первой жене, а сам Сезар ее помнил смутно. Поэтому приходилось узнавать мать по сплетням и остаткам воспоминаний. Если им верить, Тэйрен была чужой. Страшной. Опасной.

Такой же, как магия, которую она передала ему.

Родная сестра Адергайна Ниихтарна обладала невероятной силой, и эта сила способна была уничтожить весь привычный уклад знакомого дарранийцам мира. Да что там, и сам мир. Эта сила, ее часть, сейчас текла в его венах, с ней он учился справляться с малых лет. Учился с помощью Валентайна Альгора, учился сам — каждый миг, каждую минуту. Он и сам чувствовал, какая это мощь. Светлая сила правителей Даррании была похожа на солнце. Такая же яркая, яростная, обжигающая. Темная суть — на абсолютное ничто, способное поглотить даже самый сильный источник света.

Даже такой как Женевьев. Она сидела по левую руку от него, рядом, уткнувшись в тарелку, застыла ее сопровождающая: седая, как туманы Зарийских гор. Фрейлин Женевьев не звала, и к счастью. Ему вполне хватало присутствия старой девы, для всех остальных следившей за тем, чтобы не нарушались приличия. Впрочем, приличия были забавной историей в том, что касалось их рода. Особенно когда речь заходила о Люциане.

— Я слышал, что ты опять весь день провела в подготовке к свадьбе, — он посмотрел на будущую жену, и она улыбнулась.

— Так и есть.

— Если недостаточно тех, кто ей занимается…

— Ты разве не знал, Сезар? Девушкам нравится предсвадебная суета. — Она наклонила голову, и золото волос волной скользнуло с ее плеча на грудь.

Женевьев избегала глубоких декольте, но скрыть ее красивых форм не могла ни одна тряпка. К сожалению (или к счастью?) Сезар не испытывал к ней и сотой доли тех чувств, что мог бы. Даже сотой доли тех чувств, которые он испытывал к Софии Драконовой. Поразительно, но эта девушка никогда ему не нравилась — высокомерная, заносчивая, жестокая. Все изменилось после дуэли, когда София после удара магией потеряла память и превратилась в совершенно другого человека.

Он сам не заметил, как чувства накрыли его с головой. Казалось бы, не было ничего особенного в том, чтобы помочь девушке восстановиться, чтобы никто не узнал о том, что она утратила память. Он помогал ей вернуть утраченные знания, подсказывал, кого и как зовут, с кем она дружила, как себя вести… вот только София все равно вела себя иначе. И в один момент он поймал себя на том, что потерялся в ее легком искреннем смехе, а потом — во внимательном взгляде. Таком… откровенно неравнодушном. Немного смущенном, что тоже совершенно не вязалось с привычным образом наследницы Драконова.

Тем не менее этого взгляда хватило, чтобы мир перед глазами поплыл. Хватило, чтобы он сошелся на одной-единственной девушке, а после перевернулся, чтобы никогда не стать прежним. Он почти поцеловал ее тогда. Почти — потому что вовремя вспомнил о том, что у него обязательства. Не только перед отцом или Женевьев, перед всей Дарранией. В том числе обязательства стать достойным правителем, умеющим держать свои чувства и эмоции под контролем. Умеющим держать под контролем свою темную суть.

Да, ему определенно повезло, что с Женевьев у них договорной брак. Брак его матери и отца разрушила черная страсть, а черная страсть к тому, кто для тебя всего лишь друг, в перспективе — партнер и мать твоих детей — невозможна.

— Если тебе так нравится, я не возражаю.

— Иногда мне кажется, ты не будешь возражать даже если я выпаду в окно.

Сопровождающая Женевьев подскочила, и вовремя: по ощущениям, пожилая тэрн-эри собиралась заснуть над тарелкой.

— О чем ты? — спросил Сезар, глядя на будущую жену.

— А ты о чем? — Женевьев приподняла бровь.

Она редко показывала свои чувства, признаться честно, он уже привык к тому, что у нее нет к нему никаких чувств. Да, он совершил ошибку с Драконовой на глазах у всех. Возможно, и не одну, но они с невестой обо всем поговорили и все выяснили.

Или нет?

— У меня тоже есть крылья, Сезар, я не разобьюсь. — Женевьев промокнула губы салфеткой и грациозно отложила ее в сторону. — Мне просто нужно понять, рассчитывать мне только на себя, или мы полетим вместе.

Двери громыхнули, разлетевшись в стороны, являя взорам ошарашенных слуг и повторно подскочившей старой девы младшего брата. Глаза Люциана сверкали, он шагнул к столу и без каких-либо предисловий выпалил:

— На пару слов.

— Ты что себе позволяешь?! — В голос Сезара вплелись отцовские холода, и Люциан прищурился.

— На Ларо и Драконову напали в городе. Нужна твоя помощь.

Сезар поднялся, на ходу откладывая салфетку.

— Прошу меня извинить.

— Они извинят, — Люциан вперил взгляд в Женевьев, а после вышел, не оставляя ни малейшего шанса остаться.