Тарантул - Сергей Валяев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С Новым годом, с новым счастьем, дорогие россияне!
Новогодняя ночь была морозной и удивительно звездной. Такие ночи не часто случаются в нашем подлунном мире, и я искренне радовался, что нам всем, «дорогим россиянам», так повезло с погодой.
Моя быстрая тень скользила по мерцающим сугробам. Я торопился — хотел встретить Новый год под елочкой. Как зайчик.
Я кинул «Ниву», чтобы скоро услышать за спиной громовой и яростный взрыв. Кажется, Чеченец, остался там, в обреченной машине? Или успел уйти как и я. Трудно сказать…
— О, черт бы вас всех продрал! — Алиса встретила меня с радостью. Леха, наконец-то, что там у вас, война?
— Нет, милая, — угнездился в теплом и мягком, как гамак, салоне авто. — Это дождь. «…а вода все прибывала и прибывала. И дождь не кончался…»
— Что за абракадабра, Лешка?
— Прекрасные сказки детства.
— Какие сказки? — возмутилась. — Быль — до Нового всего ничего…
— Вперед! — дал приказ.
— Куда?
— К Ваньке!
— Куда?!. - заорала. — Я тебя сейчас убью. И мне ничего не будет!
Я засмеялся, пытаясь объяснить, куда мы сейчас помчимся, как залетные. И был понят превратно:
— Ааа, это твой сын?
— Алиса, только не это, — захохотал я. — Там мои старые друзья!
— Ой, смотри у меня!..
— Смотрю только на тебя!
И наш спортивный болид так стартовал из заснеженной улочки, что показалось, улетаем в ночной звездный прекрасный город, где никто никого не убивает.
Нет, остались на планете Земля, в государстве Россия, область Московская, городок Ветрово, успев за минуту к бою кремлевских курантов.
Бо-о-ом! Бо-о-ом! Бо-о-ом! И брызги шампанского! И крики, и объятия, и шальные поцелуи!
A полусонный Ванька с философской невозмутимостью смотрел на весь этот праздничный раскардаш и удивился лишь однажды, когда под елочкой запрыгал огромный, шумный, щекастый и длинноухий зайчик.
Заяц (человек в маске) скакал и делал вид, что он настоящий и живой.
Из праздников я больше всех любил Новый год. Теперь нет — он напоминает мне о предательстве, крови и смерти.
С луны, или почти с луны смотрел я
на скромную планету с философскими
и богословскими её доктринами,
политикой, искусством, порнографией,
различными науками, включая
оккультные. Там есть к тому же люди
и среди них я. И все довольно странно.
Чеченец вернулся поздним утром 1-го января Нового года.
Я плавал в штормовых волнах сновидений после бурной ночи любви, когда долгий и настойчивый звук телефона выбросил мое утомленное тело на брег пустынный. Первое ощущение, когда открыл глаза, было именно таким. Где я и что со мной?
Осмотревшись, вспомнил: за дачными окнами возрождался в полуобморочном состоянии новый день. И Новый год. На широкой кровати Людовика ХVI в пене простыней плавала нагая женщина. На столике чернел бутылочный буек, рядом с ним — апельсиновые шары.
Кажется, встреча Нового года удалась, поднимался к телефону. Прошлепал босиком по теплым дубовым доскам в гостиную. Окна были завешены бархатными шторами, и я увидел в сумрачном углу сидящего темного человека и узнал это был Чеченец.
Он вернулся. Он никуда и не уходил, он просто дал мне возможность встретить праздник детства.
Я взял трубку и, глядя в угол, понимал — мы с ним единое целое и уже не может друг без друга.
— Алексей! — услышал усталый, убитый горем голос мамы. — Ты на даче, слава Богу.
— Прости, я тебя не поздравил с Новым годом, с новым счастьем.
— Алеша, ты ничего не знаешь?
— А что такое?
И мама сообщила неприятную и печальную новость: её муж Лаптев (Павел Олегович) погиб перед самым праздником. Нелепая и дикая смерть. Она его предупреждала и просила не заниматься сомнительными занятиями. И вот какой ужасный результат.
— Да, — сказал я. — Если надо, приеду.
— Зачем? — вздохнула мама. — Все равно три дня ничего не будет работать. Ему не помочь, а ты отдыхай. Ты с друзьями?
— Да.
Чеченец вернулся в мою жизнь, он не мог не вернуться, только смерть может прервать нашу дружбу, если этим словом определять наши отношения.
Я же вернулся в спальню, где по-прежнему в волнах сна плавала женщина по имени Алиса.
Помню, как мы ввалились в гости к Антонио за одну минуту до боя курантов, как я прыгал зайчиком под елочкой, как пили шампанское и жевали мандарины, как потом умчались на дедовскую дачу.
Спортивное «пежо» летело над заснеженной планетой со скоростью космического отсека, бултыхающегося вокруг земного шарика.
Мы были веселы, беспечны и безрассудны. Не знаю, как нам удалось избежать полета к иным сферам, но факт остается фактом — по глубокой колее, как по монорельсе, авто закатило в медвежий прекрасный угол.
Разумеется, нас не ждали. Прислуга хотела видеть господина Лаптева у приготовленного новогоднего стола, а явилась какая-то буйная парочка.
— С Новым годом, с новым счастье! — кричали мы. — Все свободны, по домам, товарищи, мать вашу так!
Человечек с лицом мелкого жулика попытался сопротивляться:
— Господин Лаптев прибудет с минуты на минуту.
— Дорогой мой, — обнял лакея за плечи. — Он уже отбыл далече…
— Куда?
— Туда, — отмахнул в сторону мерцающего полотна ночного неба. — Туда, откуда не возвращаются.
— ?!
— Бздынь! — и развел руками.
И меня поняли, хотя не поверили, теша надеждой, что молодой человек перепил шампанского. Начался телефонный перезвон, потом вульгарный переполох, затем ко мне осторожно подступился ртутный человечек и спросил:
— Какие будут распоряжение, хозяин?
— Хозяин?
— Так точно-с.
— Встречать Новый год, — хмыкнул я, понимая, что на мои плечи нежданно-негаданно упал халат бывшего владельца дачного предместья, так некстати растянувшегося на морозном столе покойницкой. — А потом видно будет, как жить дальше.
— Спасибо, хозяин, — сказали мне. — Мы вас тоже поздравляем. От всей души.
От всей души? Какая душа может быть у халдея?
Я рассмеялся, и мы с Алисой остались одни. И ночь любви была такая, что от нашего дикого ора, по-моему, пробудился от зимней спячки мишка косолапый, который от неудовольствия жизни и голода отправился бродить по соседним деревням, пугая мирных жителей и собак, недобро брехавших до утра.