Дикарка - Фабио

– Она и правда замечательная.

Голос Лии разрушил сокровенные воспоминания, которые едва не захлестнули Марко, и он был очень благодарен Лии за невольную помощь.

– Кровать? – спросил он.

– Ну, вообще-то я имела в виду хижину. – Лия, как и Марко, испытывая некоторую неловкость, старалась не смотреть на кровать.

– Спасибо.

– Ты читал хоть одну из этих книг? – поинтересовалась Лия, подойдя к полкам у камина.

– Я читал их все, – с гордостью ответил Марко, – и не по одному разу. Да, собственно, здесь нечего больше делать, когда сидишь в доме один.

Лия кивнула.

Глядя на гриву светлых волос Лии, на ее большие темные глаза, на женственные округлости ее фигуры, Марко понимал, что чтение сейчас интересует его меньше всего на свете.

Внезапно у него захватило дух от желания.

Реальность исчезла, единственное, о чем он мог думать, – это о том, что он здесь наедине с ней. Марко на мгновение забыл, зачем они приехали в его хижину и каким образом он привез сюда Лию. Забыл Марко и о том, что построил дом для другой, неуловимой, как Лия, женщины, которая ускользнула от него, ускользнула навсегда.

Глядя на Лию, Марко почувствовал неодолимое желание в ту же секунду обнять ее, отнести к кровати, уложить на мягкий матрас и, запустив руки под скромную блузку, ощутить ладонями шелковистую кожу и горячую, жаждущую ласки плоть.

То выражение, которое он увидел в ее глазах, придало Марко решимости сказать ей наконец всю правду.

– Лия, – твердо начал он, подивившись своему хриплому голосу. Прокашлялся и повторил: – Лия, я ощущаю страшную пустоту. Прошло столько времени с тех пор, как мы…

– Я понимаю, – перебила она его. – Я тоже голодна.

Долю секунды он ошарашено смотрел на девушку, пораженный ее неожиданным, бесстыдным согласием.

Но затем он понял, что она имеет в виду. Она голодна, голодна.

Она хочет есть.

А не быть с ним.

Он покраснел и замялся, с трудом выдавив из себя:

– Сейчас посмотрю, что у нас есть на кухне.

* * *

Виктор сидел в плетеном кресле во флоридской комнате и смотрел в окно на великолепный вид, открывавшийся из его роскошной виллы.

Расположенные в продуманном порядке фонари освещали извилистые дорожки, бассейн и отбрасывали блики на темную гладь залива.

Виктор широко открыл дверь, чтобы теплый влажный вечерний воздух проник в помещение. Иногда Кэвал делал так – впускал в дом тропическую ночь. Это напоминало ему о детстве, когда кондиционеры были для его семьи непозволительной и невообразимой роскошью и он часто лежал в постели, задыхаясь, будучи не в силах уснуть от духоты.

Однако никогда еще не было ему так тошно, как этим душным вечером.

Впервые в жизни в душу Виктора Кэвала закралось нешуточное сомнение.

Что будет, если его постигает неудача?

Что, если Эй Джи Саттон и Марко Эстевес ускользнут от него?

Что, если они смогут разрушить до основания его мир?

У них есть такая возможность, и они знают об этом.

Так что сейчас не время отдыхать.

Он не может позволить себе расслабиться, до тех пор пока они не окажутся у его ног. Как они будут извиваться, увидев, что обречены…

Он едва заметно усмехнулся, представляя себе восхитительные картины мести. Как он насладится ею. Месть будет длиться бесконечно…

Виктор поднял голову, когда до его ушей донесся едва слышный звук.

Шорох.

У порога двери, в том месте, где к полу свешивались листья растущей в кадке пальмы, появилась неясная тень.

Виктор встал и пригляделся. Сначала он не увидел ничего.

Затем уловил какое-то движение на полу.

Длинная, с блестящей кожей змея скользнула под кресло в нескольких футах от Виктора.

В южной Флориде нельзя оставлять двери открытыми, мысленно выругал себя Кэвал.

В тишине он быстро пересек комнату и встал возле кресла.

Теперь придется ждать.

Томительно тянулись бесконечные минуты.

Виктор продолжал терпеливо ждать, зная, что жертва рано или поздно появится. Когда это произойдет, надо быть готовым к схватке.

Наконец он услышал под креслом едва слышную возню.

Из-под кресла показалась голова змеи с высунутым из пасти острым раздвоенным языком. Тварь выползла, и в ту же секунду Виктор, рванувшись вперед, схватил ее чуть ниже раскрытых челюстей. Сжав сильный кулак, Кэвал изо всех сил сдавил шею змеи, чувствуя, как голова отделяется от извивающегося туловища.

* * *

Сидя в кресле-качалке, Лия бесцельно и бездумно раскачивалась взад и вперед, глядя в камин, где завораживающе переплетались яркие языки пламени.

Она слышала, как Марко что-то делал на крохотной кухоньке, откуда доносились восхитительные ароматы. Час назад он разжег в камине огонь, а потом занялся открыванием банок и смешиванием каких-то таинственных ингредиентов.

Они не разговаривали с тех пор, как Марко начал говорить о пустоте, а она сделала вид, что не поняла его намерений.

Он чувствует пустоту.

И так давно…

Черт возьми, что он себе воображает, когда смотрит на нее призывным взглядом и рассказывает ей о своей пустоте!

Это она чувствует бесконечную пустоту с тех пор, как погибли ее родители.

Только однажды эта зияющая пустота отступила – прошлым летом во Флориде. С Марко.

Какая же она была дура, когда поверила, что один человек вознаградит ее за все годы душевного опустошения, за все, что она утратила, за все, чего она всегда была лишена.

Лия раскачивалась в кресле, глядя невидящим взором перед собой и слушая, как возится на кухне Марко…

Она поняла, что тоскует по новой передышке, по новому краткому мигу наслаждения, подобному тому, который когда-то давно уже пережила в объятиях Марко.

Лия не могла удержаться от этого желания: влечение было слишком сильно, оно зрело в течение всего дня.

Она желала, чтобы Марко целовал ее, ласкал, взял бы ее…

Пусть даже ее глаза будут в этот момент широко открыты…

Пусть даже она знает, что это нереально, что это не может и не должно продлиться долго.

Как это будет сладко, если кто-нибудь обнимет ее, полюбит, даст спокойно уснуть в своих объятиях.

Но… не первый встречный.