Богоборцы из НКВД - Олег Смыслов

К слову, для Церкви Сталин — великий исторический деятель, который сделал и массу плохого, и массу хорошего… В двадцатое столетие царская Россия вступила отсталой страной с преимущественно сельским, безграмотным населением, с зачатками современной промышленности, с более чем узкой научной базой, и как всегда со скверно оснащённой армией… Затем Русско-японская, Первая мировая войны, две революции, Гражданская война, голод, полная разруха и одни враги… Именно после смерти Ленина Сталин принял это жуткое наследие. Не в пример другим, он очень скоро уяснил иллюзию мировой революции и, расправившись с оппозициями, объявил «о строительстве социализма в отдельно взятой стране»…

Григорий Любомиров, автор и режиссёр сериала о Сталине, говорит:

— После его смерти прошло уже больше пятидесяти лет, и его нельзя призвать к земному суду, потому что он уже прошёл суд небесный!

«И. В. Сталин искренне ушёл из духовной семинарии в революцию — многие так поступали в начале XX века, — считает автор статьи «Сталин и Церковь» Владимир Шкляев.

Что же могло быть причиной этого ухода? Ведь духовное училище он окончил с отличием, отлично начал учиться в семинарии, его приглашали петь в хор экзарха Грузинской православной церкви. Причина для большинства людей тогда была одна: в стране господствовал общий дух отступления от жизни по Евангелию. Церковь за время господства в ней светских чиновников всё больше приближалась к системе государственного чиновничества. (Как видим, институт «уполномоченных по делам церкви» придумали не большевики-коммунисты, а ещё православный царь Пётр I.)

Из неё стремительно уходил дух любви и самопожертвования. Это вынуждало выдающихся наших пастырей — епископа Феофана, епископа Игнатия (Брянчанинова) — уходить в затвор. Раздававший своё церковное жалованье бедным священник Иоанн Кронштадтский казался своим сослуживцам по меньшей мере странным. Над ним посмеивались. 20 лет не производили в протоиереи. Сорок лет беспорочной службы и активнейшей просветительской работы среди прихожан в удмуртских уездах не принесли священнику H.H. Блинову даже самой малой церковной награды.

Коща после революции 1905 года государь император Николай II предложил высшим иерархам церкви свою кандидатуру на служение в качестве патриарха (тоща готовился Поместный собор Русской православной церкви для избрания патриарха), они промолчали. Это означало отказ. Последующие события (1917–1918 гг.) показали причину этого молчания — почти все церковные иерархи изменили присяге, отступили от православного императора, присягнули масонскому Временному правительству.

В государстве, армии и народе пошатнулась вера, люди заботились только о своей корысти и безопасности. Вот что о том бурном времени писал в 1906 году святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Вера Слову Истины — Слову Божию исчезла и заменена верою в разум человеческий; печать… в болыиинстве изолгалась — для неё не стало ничего святого и досточтимого, кроме своего лукавого пера, нередко пропитанного ядом клеветы и насмешки, не стало повиновения детей родителям, учащихся — учащим, и самих учащих — подлежащим властям. Браки поруганы, семейная жизнь разлагается.

Твёрдой политики не стало… все желают автономии, даже средние и высшие духовно-учебные заведения позабыли о своём назначении: быть слугами Церкви и спасения людей. Не стало у интеллигенции любви к Родине, и она готова продать её инородцам, как Иуда предал Христа… Правды нигде не стало, и Отечество на краю гибели…»

Всё это чистейшая правда. Более того, в России ещё в XIX веке революционно-демократический атеизм превратился в широкое движение передовой интеллигенции и оказал своё влияние на развитие русской демократической культуры. Уже тогда в России считали, что религия с неизбежностью отомрёт вследствие гибели эксплуататорского общества и замены его социализмом. И такие взгляды были достаточно широкими.

Например, Михаил Николаевич Тухачевский, родившийся в «оскудевшем» дворянском роде, в гимназические годы относился к религии так, как достаточно многочисленные его сверстники. В книге о нём Юлия Кантор рассказывает: «Есть заявление священника на педагогическом совете: «Тухачевский Михаил не занимается законом Божьим». Сёстры маршала вспоминали, что H.H. Тухачевский был атеистом и детей воспитывал в том же духе. Ему это удалось.

Один раз, за чаем, Михаил Николаевич начал рассказывать какие-то антирелигиозные истории, которые сам тут же и выдумал. Мать, привыкшая к таким разговорам, всё же не выдержала и потребовала, чтобы он замолчал. Но Миша, под смех братьев и товарищей, сидевших за столом, продолжал дальше. Тогда мать, видя, что требования и просьбы не помогают, и желая заставить его замолчать и рассердившись не на шутку, вылила ему на голову чашку с остывшим чаем. Все долго смеялись, но больше всех мокрый Миша».

Товарищ Тухачевского по гимназии В. Г. Украинский рассказывал об уроках Закона Божьего:

«Иногда после елейного рассказа о чудесных исцелениях и вообще чудесах святых угодников лукаво и вместе с тем почтительно Михаил спрашивал:

— Батюшка, вы и на следующем уроке будете рассказывать нам сказки?

Священник возмущался и удалял Мишу из класса».

В дневниках гимназистов на последней странице было напечатано «свидетельство», его заполнял священник в дни Великого Поста; он подтверждал подписью и печатью, что гимназист был на исповеди и причащался. Этот документ гимназист вручал классному наставнику. Но неожиданно открылось, что гимназист Михаил Тухачевский ни разу не был на исповеди и не причащался. Это произвело ошеломляющее впечатление. Был вызван к директору отец. Мальчика с трудом уговорили исповедаться и причаститься…»

Небезынтересно в контексте рассмотрения проблемы богоборчества и мнение Людмилы Жуковой: «При Екатерине П, по архивным изысканиям Георгия Вернадского, автора исторического труда «Начертания русской истории», было уничтожено четыре пятых монастырей. Роль суррогата церкви в дворянском и отчасти купеческом обществе времён Екатерины стали играть масонские ложи». Вспомним тогда уж, что архитектор-масон Василий Баженов начал разрушение Кремля с его церквями для возведения нового «совершенного дворца», отстраивать Царицыно в масонском духе, да князь Потёмким приметил неладное, открыл глаза императрице — и уже порушенные стены и башни по берегу Москвы-реки были восстановлены, а Царицыно заброшено вплоть до недавних дней.

Из 732 мужских монастырей оставила Екатерина 161, из 222 женских — всего 39. А это огромные земельные угодья с множеством монастырских крестьян. Ценности пошли на ведение войны за Чёрное море, обустройство Новороссии. Но о том сокрушительном ударе для православной церкви предпочли забыть историки и священнослужители.

Зато обвиняют её великого предшественника Петра Первого в изъятиях церковных ценностей, хотя нужны они были царю на ведение войн со шведами и турками ради выходов к Балтийскому и Чёрному морям, а снятые колокола — для переплавки на пушки. После победы над шведами царь-«антихрист» вернул Богу Богово — построил множество храмов и в Петербурге, и в Москве (по своим чертежам — храм Петра и Павла в Москве на Басманной).