Книги онлайн и без регистрации » Приключение » Походный барабан - Луис Ламур

Походный барабан - Луис Ламур

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 ... 131
Перейти на страницу:

Дубан протянул руку:

— Прощай тогда. Да сопутствует удача твоему мечу.

Когда он отошел от меня, послышался звук клинков, вкладываемых в ножны; но через минуту мне пришло в голову, что их слишком поторопились спрятать, ибо дверь гостиницы отворилась и вошла Азиза.

Она была не одна. Ее сопровождали несколько женщин и полдюжины евнухов. Такая же красивая, она немного округлилась и, может быть, стала даже миловиднее, чем та, которую я помнил, но на лице её лежала печать спокойствия — а вот этого раньше не было.

Дубан не мог предупредить её, и, обводя глазами комнату, жена принца Ахмеда встретилась со мной взглядом. Ее глаза заглянули в мои, замешкались на миг… и скользнули дальше.

Азиза примирилась со своей новой жизнью и забыла Замок Отмана.

А я?.. Не совсем. Я помнил Замок Отмана. Эту дань я всегда плачу женщинам. Я не забываю.

Может ли мужчина платить женщине большую дань, чем хранить в памяти её самый прекрасный образ, какой была она в минуты восторга?

Когда я сел рядом с Сафией, её глаза лукаво блеснули:

— Она была… гм… сдержана.

— А отчего бы ей вести себя иначе? Я — бродяга в пыльных доспехах, а она — жена принца.

Немного помолчав, я добавил:

— Надеюсь, что все женщины, которых я знал, будут поступать так же… Думаю, Сафия, ни один мужчина не имеет права требовать от судьбы большего, чем несколько мгновений счастья. Он должен принимать то, что даруют боги сейчас, и не требовать ничего на будущее.

— А я думаю, что придет день, когда ты начнешь требовать, Кербушар.

Я ничего не ответил, ибо будущее есть будущее, а я положил себе за правило не верить в гадание по звездам. И потом, разве не ждет каждый из нас того часа, когда появится о д н а, единственная девушка — или для женщины один, единственный мужчина — и не пройдет мимо?

Сафия? Она оставалась книгой, недоступной для прочтения, снова прекрасной и вечно таинственной. Она была тиха и красива, словно райская гурия, но спокойна, с осанкой почти королевской. В ней чувствовалась сталь, власть над собой и над окружающими, какой я больше ни в одной женщине не встречал. И ещё одно заметил я: впервые после смерти её бенгальского принца о ней теперь заботились, её защищали, и, похоже, ей это нравилось.

На следующее утро, когда мы уезжали, я повернулся в седле и оглянулся на угрюмые серые стены замка. К западу от башни виднелись несколько синих куполов и рядом с ними — жилое здание с плоской крышей.

Прощай, Азиза, прощай… Как это сказал давным-давно мой случайный знакомый в кадисской таверне? «Йол болсун»!

Пусть будет дорога!

* * *

Как проходят дни? Как текут недели? Мы медленно двигались к северу, по временам останавливались на ярмарках, иногда задерживались, чтобы поторговать в замке или в городе. Дважды были атакованы разбойничьими шайками, а однажды на нас обрушился какой-то рыцарь-грабитель — «раубриттер».

Мы потеряли в тот день одного человека, но нам удалось вовремя заметить приближение атакующих, и двадцать наших лучников приготовились встретить их, притаившись в придорожной канаве и за изгородью. От первых же стрел семеро нападающих вылетели из седла, а потом мы схватились с врагом.

Сам раубриттер — здоровенный рыцарь в черных доспехах — атаковал наш строй неподалеку от меня, и я выехал ему навстречу. Сильнейшим ударом по шлему он вышиб меня из седла; впервые в жизни я был сброшен с лошади. В голове зазвенело. Потрясенный и разъяренный, я прыгнул на него. Он торопливо ударил, промахнулся, потерял равновесие, и я стащил его с седла. Мы бились на мечах, пешими, оскальзываясь на мокрой траве, и нас поливал дождь.

Рыцарь был силен в бою на мечах и не сомневался в победе. Мое франкское воспитание многому меня научило, но особенно искусны в единоборстве были мавры, и скоро я его сильно прижал. Он сделал ложный выпад, тут же вывернул меч кверху, целясь в глаза, и рассек мне скулу — кровь так и хлынула.

Наши клинки скрестились, потом разошлись, и я сделал выпад, метя в горло. Противник уклонился, но мой клинок тоже задел ему лицо. Я быстро повернул руку, не отводя оружия назад в положение защиты, и резанул его по шее, однако лишь оцарапал.

В голове у меня толчками билась боль, и ноги, всегда такие сильные и упругие, стали уставать. Он намеревался нанести мне мощный удар, но промахнулся, и в ответ я пустил в ход дамасский кинжал — вот это была сталь, так уж сталь: острие пробило ему шлем. Великан отшатнулся, и мой заключительный выпад прикончил его.

Повернувшись, я увидел, что мы окружены нашими людьми — теперь они приветствовали меня дружными криками одобрения.

У меня ноги дрожали; Сафия принялась останавливать кровь, бьющую из моей щеки, — теперь я всю жизнь буду носить на этом месте шрам.

Кровь меня беспокоила меньше, чем мысль, что, нанеси он такой удар хорошим мечом, вроде моего, теперь не ему, а мне пришлось бы валяться трупом на мокрой траве. Я был слишком неосторожен, опасно неосторожен…

Когда раубриттер пал, наши погнали его свору и напали на замок, ворвавшись туда прежде, чем гарнизону удалось поднять мост. Впервые я имел возможность увидеть, как действуют мои компаньоны в качестве боевого отряда, потому что по сравнению с этим боем все наши прежние сражения были просто мимолетными стычками.

Мы прочесали залы замка, предавая мечу всех, кто оказывал сопротивление. Нашли там несколько деревенских женщин, содержавшихся в плену, и освободили их. Мы оставили им свиней и птицу — пусть пользуются, — но тщательно обыскали замок и унесли с собой все ценности.

Этот раубриттер долго держал в страхе всю округу, и в деревнях нас приветствовали, как избавителей.

* * *

День за днем двигались мы на север. Позади осталась Монтобанская ярмарка, а до следующей было ещё далеко. Фон Гильдерштерн сказал, что мы переправимся через Сену у Манта.

Мне было знакомо это место, потому что там убили Вильгельма Завоевателя, когда его конь споткнулся о горящую головню. Вильгельм зверски вырезал все мужское население города, который потом объявил своим владением.

Тихой ночью, под небом, усеянным звездами, мы встали лагерем невдалеке от Рена, у реки Вилен. Оглядываясь вокруг, я думал: «Вот моя страна; здесь мой народ».

У нашего костра присел на корточки какой-то крестьянин с хитрыми, бегающими глазками и свалявшимися грязными волосами. Лицо его показалось мне смутно знакомым. Наконец я вспомнил: он был из челяди Турнеминя.

Крестьянин меня не заметил, и я быстро зашагал к гансграфу — тот сидел за стаканом глинтвейна.

— Если я не ошибся, это шпион. Предлагаю, чтобы с полдюжины наших людей притворились больными, а остальные изобразили беззаботность. Так мы можем подтолкнуть Турнеминя к нападению.

Гансграф подумал, пока неспешно пил глинтвейн, — и дал согласие.

1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 ... 131
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?