Сожалею о тебе - Колин Гувер

– Ну да, – издаю я невеселый смешок.

– Но так и есть. – Теперь он подчеркнуто серьезен. – Ты не изменилась. Совсем.

– Не уверена, что это комплимент. – Я перевожу взгляд на тарелку, рассеянно мешая еду. – Печально, что я все та же, какой была в семнадцать. Без образования. Без опыта работы. Совершенно нечего указать в резюме.

Джонас несколько секунд изучающе на меня смотрит, затем опускает глаза в тарелку, протыкая вилкой морковку.

– Я имел в виду не качества для портфолио. А все остальное. Чувство юмора, умение сочувствовать, самообладание, уверенность, дисциплинированность. – Затем Джонас делает небольшую паузу и продолжает: – Твою улыбку. – И отправляет еду в рот.

Я отвожу взор, и улыбка сползает у меня с лица, потому что я снова ощутила то самое чувство. Каждый комплимент стрелой пронзает мне сердце. Из груди вырывается вздох. Аппетит безнадежно потерян. Я поднимаюсь и счищаю остатки еды в корзину для мусора. Споласкиваю тарелку в раковине. Я задыхаюсь. Руки дрожат. Мне не нравится, что я так сильно реагирую на присутствие Джонаса, но друзья не говорят такое друг другу с таким выражением лица.

У него остались ко мне чувства.

Даже не знаю, как к этому относиться, потому что сразу же возникает множество вопросов. Тем временем объект моих терзаний идет к раковине, включает воду и моет посуду. Я поспешно отдергиваю руки и хватаюсь за кухонную стойку.

Джонас стоит рядом и смотрит прямо на меня.

Я же не могу поднять голову, стыдясь, что вообще что-то испытываю к этому мужчине. Но это так. Особенно удивляет жгучая ревность. Я и раньше ее чувствовала, но заталкивала в самые дальние уголки души. Но теперь приступ настолько сильный, что я просто не могу удержаться.

– Почему ты переспал с Дженни в прошлом году?

Меня охватывает сожаление, стоит только вопросу сорваться с губ. Но теперь я понимаю, что была в ярости с того самого момента, когда Дженни пришла с похорон отца Джонаса и рассказала о проведенной вместе ночи. Я чувствовала себя преданной, несмотря на то, что он мне не принадлежал.

Джонас подходит на шаг ближе. Не настолько, чтобы прикасаться ко мне, но достаточно, чтобы я ощутила его тепло.

– Я не знаю. Может, потому что она просто была рядом, – очень тихо произносит он. – Или потому, что тебя там не было.

Я резко вскидываю голову и встречаюсь с ним взглядом.

– Я бы не стала с тобой спать, если ты это подразумеваешь.

– Я совершенно не это имел в виду. Я хотел сказать, что был расстроен смертью отца, а ты даже не пришла меня поддержать. Хоть мы и не общались, ты явно была в курсе похорон, раз Дженни явилась. – Он вздыхает с явным раскаянием. – А может, я так поступил, надеясь причинить боль тебе.

– Какой ужасный повод для секса.

– Ага, я и не ожидал, что ты поймешь, – неубедительно смеется Джонас. – Ты никогда не была на моем месте. Тебе не приходилось стоять в стороне, пока любимая девушка встречается с твоим лучшим другом. – От этих слов перехватывает дыхание. Джонас отводит взгляд. – Ревность иногда толкает на ужасные поступки, Морган. – С этими словами он выпрямляется и, понимая, что его присутствию больше не рады, добавляет: – Мне лучше уйти.

– Да, – я говорю сипло и хрипловато. – Лучше уйти.

Джонас кивает, явно разочарованный моим согласием. Затем выходит из кухни, пару раз задумчиво стукнув ладонью по холодильнику напоследок.

Стоит ему покинуть помещение, как я набираю воздух в легкие. Однако след его присутствия так и витает рядом со мной, пока мужчина собирает вещи Элайджи. Прежде чем достать сына из кроватки, Джонас ненадолго застывает, а потом возвращается ко мне. Замирает в дверном проеме с сумкой, полной детских вещей.

– Это было взаимным?

– Не понимаю, о чем речь, – качаю я головой, обозначая свое недоумение.

– Мои чувства к тебе. Мне было сложно сказать наверняка. Иногда казалось, будто ты тоже ко мне что-то испытываешь, но я понимал, что ты никогда в этом не признаешься из-за Дженни. Но… Я должен знать. Ты разделяла мою симпатию?

Сердце в груди снова колотится как сумасшедшее. Джонас никогда раньше не спрашивал меня напрямую. И я не ожидала услышать подобное. Очень тяжело говорить о том, что сам лишь недавно осознал.

Джонас скидывает сумку с плеча и широкими шагами пересекает кухню. И останавливается только тогда, когда наши тела и губы соединяются.

Я испытываю невероятное смятение. Приходится схватиться за стойку позади, чтобы не упасть, когда Джонас накрывает ладонями мое лицо. Меня охватывает такая буря эмоций, что колени подгибаются.

Я прижимаю руки к груди Джонаса, намереваясь оттолкнуться, но вместо этого внезапно притягиваю его к себе, схватив за рубашку.

Когда он впивается в меня губами, я ощущаю, как его язык проскальзывает мне в рот, а тело сотрясает крупная дрожь. Чувства захлестывают меня с головой, словно я пробуждаюсь и одновременно умираю. Я осознаю, что прожила всю жизнь, целуя совершенно не того человека.

Джонас получает ответ на свой вопрос: моя реакция не оставляет сомнений. Его влечение определенно взаимно. И так было всегда, как бы я ни старалась это отрицать. Нас тянет друг к другу.

Я так и льну к Джонасу всем телом, словно боюсь того, что произойдет, если я отстранюсь.

И не зря.

Клара

– Мама?

Это единственное, что мне удается выдавить, но и одного слова достаточно, чтобы они отскочили друг от друга на несколько футов. Мать отворачивается от меня. Джонас пристально разглядывает обувь.

Я же смотрю на них в ужасе.

Затем трясу головой, стараясь убедить себя, что ничего не видела. Мать только что целовалась с женихом своей сестры. Моя мать… целовалась с лучшим другом папы.

Я делаю шаг назад из помещения, словно оно заражено предательством и я боюсь подхватить его. Мать собирается с духом и поворачивается ко мне со слезами на глазах.

– Клара…

Я даже не даю ей шанса объясниться. Совершенно не желаю знать, почему это вообще могло произойти. Я бегу в спальню, отчаянно нуждаясь в убежище, где они не смогут меня достать. Со всех сил захлопываю дверь и запираю ее. Затем для надежности придвигаю тумбочку.

– Клара, открой, – уговаривает мать, но ее наполненный рыданиями голос доносится приглушенно. Она стучит, не переставая.

– Клара, – теперь настает очередь Джонаса. – Пожалуйста, открой.

– Оставьте меня в покое!

Слышу, как мать плачет. Затем до меня долетают извинения Джонаса, но они звучат так тихо, что я понимаю: он просит прощения не у меня, а у матери.

– Просто уйди, – говорит она. Тяжелые мужские шаги удаляются в сторону гостиной.