Темная половина - Стивен Кинг

– И, может быть, это относится не только к вам лично. – Лизвмешалась в разговор снова и заговорила тем серьезным и приятным голосом, какимобычно адресуется к своим коллегам по садоводческому клубу женщина-специалист всвязи с ответами на вопросы, когда лучше засеивать кукурузу или как определитьстепень зрелости томатов. – Он был мрачный, опасный мужчина, когда он... жил снами... и он таковым и остался сейчас. Все говорит о том, что если с ним ипроизошли какие-то изменения, то только в худшую сторону. Он, конечно, безумен,но, по его собственной логике, все, что он делает, абсолютно разумно: онвыслеживает людей, замысливших убить его, и убирает их со своей дороги, одногоза другим.

– Вы закончили?

Она удивленно взглянула на Алана, словно его голос заставилее очнуться от самого глубокого личного переживания.

– Что?

– Я спросил, закончили ли вы. Вы хотели высказаться, а яхочу убедиться, что вы сказали все.

Ее спокойствие исчезло. Она глубоко и прерывисто вздохнула ив отчаянии схватила себя за голову.

– Вы не верите мне? Ни единому моему слову!

– Лиз, – сказал Алан Пэнборн, – это же просто... чепуха. Ясожалею, что произношу это слово, но с учетом всех обстоятельств, оно одно изсамых мягких, какие здесь возможны. Здесь достаточно скоро появятся другиекопы. Я думаю, из ФБР – этот преступник уже сейчас стал известен в нашейстране, и ФБР наверняка должно будет вмешаться. Если вы расскажите им всю этуисторию с затемнениями и бессознательными записями, вы услышите от нихмножество куда менее приятных слов. Если вы скажете мне, что всех этих людейубил призрак, я тоже никогда не поверю в это. – Тад хотел вмешаться, но Аланпредостерегающе поднял руку, чтобы ему позволили договорить. – Но я бы смогдаже быстрее поверить в историю с привидениями, чем в то, что я услышал. Мыведь даже не обсуждаем здесь проделки привидения, а говорим о человеке,которого нет на свете.

– Как вы объясняете мое описание его облика? – вдруг спросилТад. – То, что я рассказал, было моим личным представлением об облике ДжорджаСтарка, как он должен был бы выглядеть. Часть этого описания хранится в файлах«Дарвин пресс» для распечатывания листа с биографическими сведениями об авторероманов Джорджа Старка. Другая часть – то, что я представил себе, обдумывая всеэто дело. Я никогда наяву не встречался и не видел своими глазами этого парня,вы же знаете, я только создал мысленный образ за многолетний период, примернотак же, как вы можете представить себе облик диск-жокея, музыку которого выпривыкли слушать каждое утро по дороге на работу. Но если бы вам пришлось с нимвстречаться чаще всего оказалось бы, что вы были почти во всем неправы. А здесьполучилось, что я угадал почти все точно. Как это можно объяснить?

– Я не могу, – ответил шериф. – Если, конечно, вы нескрываете от меня, откуда сами получили это описание.

– Вы же знаете, что мне неоткуда было его получить.

– Не будем так уж безоговорочны, – возразил шериф. Онподнялся, подошел к камину и бесцельно пнул ногой сложенную там на полунебольшую поленницу из березовых дров. – Не всякая ложь происходит изобдуманного решения. Если человек внушил себе, что говорит чистую правду, онможет пройти даже испытание на детекторе лжи с этими цветными индикаторами.Теду Банди это удалось.

– Давайте не будем на этом останавливаться, – раздраженносказал Тад. – Не нужно нагнетать всю эту чертову ахинею. Это напоминает дело с отпечаткамимоих пальцев, как будто его снова оживили и запустили на всю катушку.Единственное различие лишь в том, что сейчас у меня нет пачки доказательствмоей невиновности. Кстати, как насчет отпечатков пальцев? Когда вы учтете ихсуществование, не станут ли они подтверждением правдивости наших предположений?

Алан обернулся. Он вдруг рассердился на Тада... на нихобоих. Он ощутил себя безжалостно загнанным в угол, а они, черт возьми, неимеют никаких прав заставлять его испытывать такие ощущения. Это выглядело, какесли бы он был единственным представителем Общества верящих в плоскую Землю,вдруг оказавшимся среди сторонников версии, что Земля все же круглая.

– Я не могу объяснить ничего здесь... пока, – сказал шериф.– Но, может быть, вы все же скажете мне абсолютно точно, откуда этот парень –реальный – произошел, Тад? Может быть, вы зачали его как-то ночью? Или онвылупился из яйца этих чертовых воробьев? Вы были похожи на него в те часы,когда писали романы под его вымышленным именем? Конкретно, откуда он взялся?

– Я не знаю, откуда он появился, – грустно ответил Тад. –Неужели вы думаете, что я бы скрыл это от вас, если бы знал? Насколько я знаюили могу помнить, я был еще самим собой, когда писал «Путь Мэшина», «Голубые изОксфорда», «Паштет из акульего мяса» и «Дорога на Вавилон». Я совсем непредставляю, когда он стал... самостоятельным и отдельно существующимчеловеком. Он казался мне реальным, когда я писал за него, но только в темоменты, когда я писал эти романы. Можно сказать, я принимал это дело всерьез,но я не верил в него... когда сам не занимался его романами...

Тад остановился и усмехнулся.

– Всю свою жизнь я говорю о писании, – сказал он. – Сотнилекций, тысячи аудиторий, и я не думаю, что я когда-либо говорил просто о тойвласти над писателем-беллетристом, которую имеют обе существующие для негореалии: одна – это подлинный окружающий его мир, а другая – это мир егорукописи. Я даже не думаю, что мне раньше приходила в голову подобная мысль. Атеперь я сознаю... ну... в даже, кажется, совсем не знаю, что думать по этомуповоду.

– Не в этом дело, – сказала Лиз. – Ему не пришлось статьотдельно существующим человеком до тех пор, пока Тад не попытался убить его.

Алан подался вперед.

– Ладно, Лиз, вы знаете Тада лучше, чем кто-либо еще. Ондействительно превращался из доктора Бомонта в мистера Старка, когда писал этикриминальные романы? Он угрожал вам? Он пытался напугать гостей на вечеринкахсвой складной бритвой?

– Ваш сарказм никак не поможет этому обсуждению, – ответилаЛиз, глядя на него с укором.

Алан поднял обе руки в знак согласия и немого отчаяния –хотя шериф не был уверен, что именно привело его в это отчаяние: они оба, он лисам или все они трое вместе взятые.

– Я не хочу быть саркастичным, я просто пытаюсь использоватьэто небольшое словесное шоковое лекарство, чтобы показать вам самим, какбезумно звучит все, что вы оба утверждаете здесь. Вы доказываете мне, чтокакой-то чертов литературный псевдоним вдруг ожил! Если вы расскажите ФБР хотябы половину этой дребедени, они начнут проверять законы штата Мэн понепроизвольным погребениям!

– Ответом на ваш вопрос будет «нет», – сказала Лиз. – Он небил меня и не стращал никого складной бритвой на вечеринках с коктейлями. Нокогда он писал от имени Джорджа Старка – особенно когда он писал об АлексисеМэшине – Тад не оставался тем же человеком, как обычно. Когда он, можно образносказать, открывал дверь к себе в кабинет и приглашал туда зайти Старка, онстановился отдаленным и отчужденным. Не холодным или даже невозмутимым, аименно отдаленным. Он меньше стремился выходить из дома, видеться с людьми. Ониногда пропускал собрания на факультете, даже встречи со своими студентами...хотя это происходило весьма редко. Он позже ложился спать и иногда беспокойноворочался и метался не менее часа до того, как, наконец, засыпал. При этом ончасто и много стонал и разговаривал во сне, как это бывает при ночных кошмарах.Я его нередко спрашивала именно о кошмарах, а он отвечал, что просто чувствуетголовную боль, и вообще ощущается, что плохо отдохнул за ночь, но если у него ибыли плохие сны, он не может вспомнить их содержания.