Отец монстров - Сергей Арно

— Да?! Тут ее дочь заходила несколько раз, придумывала истории какие-то про похищение мамы.

— Марина? Она у нее большая выдумщица. Татьяна Владимировна мне про нее такого нарассказывала.

Хотя и было мне безумно интересно, чего же нарассказывала про Марину ее мать, но я не стал спрашивать, чтобы не проявить излишней заинтересованности.

— А ты как тут поработал без меня? Вел себя хорошо?

Я улыбнулся и, перегнувшись через стол, поцеловал жену в губки, что могло означать, что вел я себя безупречно. Кто бы знал, чего стоила мне эта улыбочка.

— Я уже почти закончил роман, — похвастался я. — В рекордно короткие сроки. Последняя глава осталась. Сегодня, наверное, закончу.

Нина пошла принимать душ, а я на всякий случай еще раз обошел квартиру в поисках улик, но не нашел ни одной. Я успокоился и решил сесть поработать. Включил компьютер, но звонок в дверь заставил меня вздрогнуть. Я вскочил и пошел в прихожую, посмотрел в глазок — за дверью стояла Марина. Сердце заколотилось. Я оглянулся в сторону ванной, открыл дверь и, выскользнув на лестницу, прикрыл ее.

— Я знаю, ваша жена приехала, — сказала Марина, не глядя на меня. — Я вообще-то попрощаться пришла. Я, наверное, уеду скоро.

— Хорошо, — сказал я. — Молодец, что зашла… Слушай, а зачем ты придумала все это? — почему-то спросил я, пытаясь повернуть разговор в реалистическую плоскость.

— А вы не знаете? — спросила она, все так же глядя на мои тапки.

— Нет.

Она подняла глаза и несколько секунд смотрела на меня не моргая. Меня просто обжег этот взгляд. Меня вдруг снова потянуло к ней, потянуло с неимоверной силой.

— Да потому что люблю вас, — сказала она и вдруг бросилась ко мне, обняла за шею и стала целовать мое лицо, губы, глаза, я целовал ее в ответ… Это было какое-то истерическое состояние обожания. Слезы текли у меня по щекам, смешиваясь с ее слезами… Я шептал ей какие-то слова любви. Я говорил их неосознанно, как бы в забытьи, не понимая, что говорю, я просто хотел говорить… Это был какой-то восторг — дикий, необузданный, неуправляемый восторг любви…

Я замолчал внезапно, словно слова вдруг кончились, и взглянул на девушку, которую продолжал держать в объятиях. Она смотрела на меня хотя и заплаканными, но ясными, осмысленными глазами.

— Можно я запишу то, что ты говорил, как твои последние слова? — вдруг спросила она.

Я не сразу понял ее.

— Ну запиши, — после некоторого молчания сказал я, пожимая плечами.

Марина вдруг вырвалась из моих объятий и, не оборачиваясь, побежала вверх по лестнице. И только сейчас я увидел соседку Клару Ивановну, державшую на поводке молчаливое свиноподобное создание с болтающимся хвостом. Она смотрела прямо на меня. Сколько она стояла здесь, я не знал.

— Здравствуйте, Сергей Игоревич.

Я повернулся, вошел в квартиру и закрыл дверь.

Последние слова:

— Как вам кажется, хорошо ли я сыграл комедию своей жизни?

Октавиан Август, римский император

— …Все поедем в кругосветное путешествие, денег заработаем тьму. Нигде таких, как вы, не видели, — говорил глухой мужской голос.

— Дурак ты жирный! Вот я отвяжусь, ты у меня получишь! — Это был голос Даши.

Антон открыл глаза, попробовал встать, но у него не получилось — он оказался привязанным к металлическому стулу, намертво привинченному к полу. Рядом с ним в таком же положении оказались Даша, Максим и Николай. Сам Иван Иванович времени даром не терял, а со скальпелем в правой руке потрошил труп человека, бесцеремонно засунув руки в его внутренности. Приглядевшись, Антон увидел, что на медицинском столе перед Иваном Ивановичем лежал труп женщины с уже разъятой грудной клеткой. Тело представляло зрелище для непривычного глаза омерзительное. В просторном помещении с кирпичными стенами без отделки находилось множество предметов: какие-то колбы, хирургические инструменты, колеса от автомобиля, свернутая туристическая палатка, надутая резиновая лодка, в углу железная бочка, канистра с бензином, у дальней стены лежало еще одно мертвое тело без одежды. Помещение отдаленно напоминало хирургический кабинет, прежде всего операционным столом и огромной лампой, но в остальном больше походило на гараж. Сам хозяин был в резиновых перчатках, но в своей старомодной пижаме и шлепанцах на босу ногу, как будто только что встав с постели принялся резать и расчленять покойника.

Уже пришедшая в себя Даша вела себя совсем неуважительно по отношению к человеку старшего возраста. Она ругалась и даже попробовала доплюнуть до него, но не доплюнула — далековато.

— Почему вы нас привязали? — спросил Антон, пока не понимая, в чем дело и не является ли это продолжением сна.

— А ты не догадываешься?

Антон увидел, что очнулся Николай, да и Максим еще в полузабытьи завертел головой, как будто освобождаясь от назойливой мухи.

— Нет, — негромко проговорил Антон, хотя он догадывался, он уже догадывался обо всем. Сознание как-то разом просветлело, и то тягостное предчувствие, которое было у него дома, вдруг вновь затосковало в груди. «Это конец, это конец… — билась в голове безнадежная мысль. — Я ведь знал, что так получится… Знал!»

— Все очень просто. — То ли нарочно — поиздеваться над пленниками, то ли у него действительно было много неотложной работы с трупом, но толстый Иван Иванович ни на минуту не отрывался от разъятого тела, копошась там во внутренностях, изредка только доставая из него что-то красное, кладя рядом на стол и поглядывая на привязанных. — Все мы на следующей неделе отправляемся в кругосветное путешествие. Хватит здесь нищенствовать. Поедем мир посмотрим. Вы кем предпочитаете, чтобы я вас сделал? Вы мне можете сейчас не говорить, подумайте, потом пожелания выскажете.

— Слушай, отвяжи меня, — глухо и зло проговорил Николай. — Не серди.

Он вдруг рванулся всем своим мощным телом, так что звякнул металл и даже что-то отлетело у стула. Иван Иванович испуганно посмотрел в сторону спортсмена, но, тут же взяв себя в руки, вновь принялся за работу.

— Конструкция крепкая, рвать жилы бесполезно. Кроме того, это может сказаться на красоте препарата, который я из тебя сделаю. Да и не это основное, — продолжал бубнить своим трубным голосом Сасипатров-средний. — Главное — что я из вас сделаю. Главное для вас уже думать не о настоящем, а о будущем. Ведь ваша жизнь только начинается, но в другом, особенном качестве. Ведь вы не понимаете. Вы можете жить вечно, и только от меня зависит, будете вы иметь вид достойный или какой придется. Вот согласись, Антоша, ведь я могу сделать тебя капитаном дальнего плавания, и будешь ты сто лет стоять в белом мундире и фуражке с кокардой, и очаровательные иностранки будут любоваться тобой: «Ах, какой красавчик!» Или могу сделать из тебя повешенного или казненного с валяющейся в корзине головой. И симпатичные сексуальные иностранки будут, сморщив носик, отворачиваться от тебя с пренебрежением. А жену твою — проституткой. Хочешь иметь жену-проститутку? А, повешенный?..