Двери в песке - Роджер Желязны

– Ты с самого начала подозревал, что в нашем делезамешаны виллоухимы?..

– Я подозревал одну из могущественных рас. Это неединственный случай подобного рода – именно поэтому мы присматриваем зановичками. Вы же сами облегчили им задачу – предоставили ситуацию, которой онисмогли воспользоваться в своих целях. Впрочем, по правде говоря, я ошибся напредмет того, кто стоял за всем этим. Я все понял, только когда Спейкусунаконец удалось пробиться к тебе, и ты стал преследовать виллоухима. Теперь этоуже не имеет принципиального значения. Если бы мы представили им улики ипотребовали объяснений – а мы не будем этого делать, – виллоухимы,естественно, заявили бы, что их агент не являлся их агентом, а был всего лишьнеуравновешенной личностью, действовавшей по собственному усмотрению, ипринесли бы свои извинения всем заинтересованным сторонам за причиненныенеудобства. Нет. Они, вне всякого сомнения, поняли, что потерпели поражение. Вэтом смысле мы их обезвредили. Они знают, что мы следим за порядком и что вытоже настороже – по крайней мере, официальным лицам все известно. Сомневаюсь,что вам придется столкнуться с чем-нибудь подобным в ближайшее время.

– Думаю, следующим их шагом будет подношение подарков.

– Вполне возможно. Впрочем, должен заметить, что теперьвас просветили на предмет подобных действий. К вам будут обращаться и другие –в надежде получить поддержку. Совсем несложно сравнить разные предложения.

– Итак, все возвращается к наполненной дымом комнате…

– Или метаном. Или много чем еще, – ответилРагма. – Только я не совсем понимаю…

– Политика. Она ведь напоминает дымовую завесу.

– А, да. Один из основных законов жизни.

– Рагма, я хотел бы задать тебе личный вопрос.

– Имеешь право. Если он окажется слишком для менянеприятным, я просто на него не отвечу.

– В таком случае скажи, пожалуйста, а как тыохарактеризуешь свою собственную культуру, расу, народ – ну, как там ученыетвоей планеты называют вашу социальную группу, ты же понимаешь, что и имею ввиду – с точки зрения галактических цивилизаций.

– Ну, мы сами назвали бы себя достаточно практичными,деловыми, спокойнокровными…

– Хладнокровными, – поправил я.

– Вот именно. А еще мы – идеалисты, творческиеличности, обладающие развитой культурой…

Я кашлянул.

– …и огромным потенциалом, – заявил Рагма. –Мы, словно юноши, жизнелюбивы и умеем мечтать.

– Спасибо.

Мы повернули и пошли вдоль полосы прибоя, все время стараясьоставаться вне пределов досягаемости волн.

– Ты обдумал предложение, которое тебе былосделано? – наконец спросил меня Рагма.

– Да, – ответил я.

– Принял решение?

– Еще нет. Я хочу ненадолго уехать, чтобы хорошенькораскинуть мозгами.

– Тебе известно, сколько тебе на это понадобитсявремени?

– Нет.

– Так, так. Ты, естественно, немедленно сообщишь нам освоем решении…

– Конечно.

Мы прошли мимо выгоревшей надписи «КУПАТЬСЯ ЗАПРЕЩЕНО», и япустился в размышления на тему о том, что совсем недавно эта надпись выгляделабы для меня вот так: «ОНЕЩЕРПАЗ ЯСЬТАПУК». Все мои шрамы вернулись на прежниеместа, а сигареты вновь имели привычный вкус, но я решил, что мне будет нехватать отображенной версии картошки фри, отвратительных гамбургеров, несвежихсалатов и кофе, что подают в студенческом Союзе. Но больше всего меня будетпреследовать вкус вывернутого наизнанку спиртного, из которого получался такойспецифический, ни на что не похожий, таинственный и волшебный напиток – мнекаждый раз казалось, что легкий ветерок переносит меня в сказочную страну…

– Наверное, пора возвращаться в город, – произнесРагма. – Скоро начнется вечеринка у Мерими.

– Точно, – ответил я. – Слушай, скажи мне вотеще что: я сейчас думал об инверсиях, происходящих на молекулярном уровне, ноне затрагивающих атомы и субатомы…

– Ты хочешь знать, почему машина Ренниуса не можетобеспечивать вас аккуратными порциями антиматерии?

– Ну да.

Рагма пожал плечами:

– Это осуществимо, но в результате теряется много самыхразных машин, кроме всего прочего. Да и вообще, ваш экземпляр – довольно стараяверсия. Мы хотим его сохранить. Это вторая машина подобного рода, построеннаяво Вселенной.

– А что случилось с первой?

Рагма усмехнулся:

– В ней не было программы выделения частиц.

– А как она работает?

Он покачал головой:

– Есть вещи, которые человеку не полагается знать.

– Сейчас самое подходящее время для подобногозаявления.

– Если честно, я сам не понимаю.

– Ясно.

– Пойдем приложимся к выпивке Мерими и к егосигаретам, – повторил Рагма. – Мне ужасно хочется поговорить ещенемного с твоим дядей. Знаешь, он ведь предложил мне работу.

– Ну да? Какую?

– У него есть несколько интересных идей по поводугалактической торговли. Он говорит, что хочет организовать скромный бизнес поимпорту-экспорту. Видишь ли, я как раз собирался уйти в отставку, а твоему дяденужен специалист с моими знаниями. Мы сможем создать что-нибудь простозамечательное.

– Это мой любимый дядя, – заявил я, – и ямногим ему обязан. Но кроме того, я являюсь и твоим должником тоже, поэтомусчитаю необходимым поставить тебя в известность, что у моего дяди, мягкоговоря, не совсем безупречная репутация.

Рагма пожал плечами:

– В Галактике достаточно места. Существуют законы ивозможности для самых разнообразных занятий. Именно на этот предмет я и долженбуду консультировать твоего дядю.

Я медленно кивнул.

Апокалипсические обрывки семейного фольклора совсем недавнозаняли свои законные места, когда завесу тайны сначала чуть приоткрыл Мерими, апотом и сам дядя Альберт, который с удовольствием предавался воспоминаниям вовремя нашего с ним торжественного семейного обеда, организованного вчеравечером.

– Кстати, доктор Мерими тоже примет участие в нашемпредприятии, – сообщил мне Рагма.

Я продолжал кивать.