Алая нить - Франсин Риверс

Джошуа только что просветил меня относительно перьев, красующихся на головных уборах индейцев — за каждого убитого врага индейцу полагается по одному перу. Хорошо, что он не сказал мне этого раньше!

Маклеод назначил дополнительную охрану для скота. Я внимательно слежу за детьми. Каждого из них держу в поле зрения и досягаемости. Слышала, что индейцы воруют детей быстрее, чем коней или мулов, а Бет и Дебора такие же рыжеволосые, как и я.

Сегодня вечером Каванот поведал мне самую тревожную новость. Он сказал, что один индеец интересовался, сколько коней Джеймс возьмет за меня. Я спросила его, что он им ответил. Достаточно, чтобы тот уже не предлагал, сказал он мне. Он также добавил, чтобы я не отходила далеко от лагеря.

Не уверена, насколько серьезно он говорил, но искушать судьбу я не собираюсь. Джеймс удивится, когда ночью я лягу спать рядом с ним. Впервые, с тех пор как мы покинули дом, я поступлю так.

Сегодня мы потеряли две повозки.

Мы медленно взбирались по Калифорнийской возвышенности на вершину плато. Каванот и Маклеод предупредили нас о предстоящем тяжелом спуске, но ни один из нас не ожидал, что он окажется таким крутым. Многочисленные стайки птиц взмывали ввысь и ныряли в воздушные потоки. Когда я увидела эту вершину, мне вдруг захотелось, чтобы у всех нас выросли крылья, и мы полетели вниз. Как и следовало ожидать, мужчины соорудили лебедку, чтобы спустить повозки одну за другой.

Пола Колвайна укусила змея еще до того, как была спущена первая повозка. Это несчастье стало предвестником других бед, которые не заставили себя долго ждать. Веревки не выдержали повозку Мэттью Оделла, и она со всем своим содержимым полетела вниз и превратилась в жалкое месиво. Шум вспугнул лошадей. И как назло, Лесс Мур был поставлен охранять их. Он лучше управляется с картами, чем с животными. Джошуа и четверо мужчин до сих пор ищут сбежавших лошадей.

Уже наступают сумерки. Мужчины спускают повозку Стерна Янссена. Она последняя. Все остальные устроились в низине, где растут ясени и протекает ручей с хорошей водой. Я приготовила ужин, постирала белье, повесила его сушиться на повозку. Ветра здесь почти нет, так что это первая передышка за последние несколько дней пути в прериях. Устала от пыли в глазах, на губах и под одеждой.

То была возвышенность, а нам предстоит перейти еще Скалистые горы.

Джошуа вернулся. Он сказал, что они нашли всех лошадей, кроме трех. Самых лучших. Арабского скакуна Синнотта не нашли. Он ужасно расстроится из-за потери. Две другие лошади были куплены переселенцами в складчину. Каванот сказал, арапахо обогатились чуток за счет нашей глупости.

Нашатырь, который доктор дал Полу, никакой пользы не принес. Так что Каванот сделал ему припарку из растения индиго. Он сказал, что индейцы используют его, чтобы вытягивать змеиный яд из раны. Может быть, слишком поздно. Пол совсем плох. Я дала ему виски, чтобы ослабить боль.

Мы похоронили Пола Колвайна на рассвете. Община проголосовала отдать его снаряжение Мэттью Оделлу.

Сьерра сидела на яхте Рона, свесив босые ноги за борт и весело болтая ими. Она наблюдала за Клэнтоном и Каролиной, которые плескались с Памелой и Ридом в небольшой бухточке среди скал. Было утро превосходного летнего дня, солнце стояло высоко над головой, в прозрачной синеве неба не было видно ни одного облачка. Если бы Сьерра оглянулась назад и посмотрела на материк, она могла бы заметить марево смога, нависшего над Лос-Анджелесом. Но здесь она вдыхала чистый морской воздух.

— Райский уголок, не правда ли? — проворковала Марша и удовлетворенно вздохнула, нежась в шезлонге под лучами солнца.

— М-м-м, — словно сквозь сон отозвалась Сьерра. Как давно она не слышала беззаботный смех Клэнтона и Каролины, не видела, чтобы они самозабвенно предавались своим детским забавам? Клэнтон из кожи вон лез, пытаясь поймать Рона. Всякий раз, как он подплывал ближе, Рон исчезал с поверхности водной глади и выныривал на безнадежно далеком расстоянии. Дружно согласовывая свои действия, все четверо ребятишек отчаянно барахтались, но любые попытки «запятнать» Рона пока оказывались тщетными.

— Все, что мне нужно сейчас — это еда, — добавила Марша. Сьерра повернула голову и, ухватившись за леер[30], стала подтягиваться, чтобы встать на ноги.

— Если присмотришь за детьми, я…

— Нет, нет, — решительно заявила Марша и встала, поправляя солнцезащитные очки. — Я сама позабочусь о ленче. Оставайся здесь. Двух людей камбуз не вместит. К тому же, на сей раз Рон практически обо всем позаботился. Он созванивался с фирмой по доставке провизии. Все, что мне остается сделать, — снять пластиковую оболочку с продуктов. Оставайся и наслаждайся солнцем. — Марша накинула легкий, едва прикрывающий ее бикини халатик. — Том поможет присмотреть за детьми. — С этими словами Марша смахнула кепку, которой ее муж прикрывал лицо. Тот поморщился от резкого солнечного света и мгновенно проснулся. — Я говорю, ты поможешь присмотреть за детьми, — повторила Марша, — а я спускаюсь вниз.

— Да-да, конечно, — пробубнил Том.

— Можешь еще поспать, Том, — рассмеялась Сьерра, — я справлюсь.

— Спасибо, — обрадовался он, вновь уютно устроился в шезлонге и накрыл лицо подобранной с палубы кепкой.

Рон подплыл к трапу, который был установлен на борту сразу после спуска якоря. Тряхнул головой, откидывая белокурые волосы назад, и стал подниматься. Сьерра не могла не заметить, как он прекрасно сложен. Она отвела взгляд и продолжила наблюдать за детьми.

— Так можно и сгореть на солнце, — сказал Рон, вытираясь махровым полотенцем в нескольких футах от Сьерры.

— Я намазала тело кремом от загара.

— Да его, вероятно, тут же смыло водой во время твоего мужественного двухминутного купания, — заулыбался Рон.

Этих двух минут в холодных водах Тихого океана оказалось достаточно, чтобы понять — она предпочитает жариться на палубе.

— Так не пойдет. Придется мне взяться за тебя. — Рон открыл флакон, оставленный Маршей у шезлонга. Выдавил немного крема на ладонь, растер его другой ладонью и присел на корточки. Как только он начал втирать крем в кожу, Сьерра уловила дразнящий аромат кокосового ореха и тропиков и ощутила, как в ней пробуждается чувственность.

— А где же твоя панама? — поинтересовался он, сильными пальцами массируя ее плечи.

— Думаю, оставила внизу.

— Непростительная халатность. — Он снял перекинутое вокруг шеи полотенце и накрыл им голову Сьерры. — Не хочу, чтобы ты получила солнечный удар в первую же морскую вылазку со мной.

Сьерра рассмеялась и откинула свесившийся на глаза край полотенца.

— Ты хуже любой матери, Рон.