Северная война, или Блицкриг по-русски - Вячеслав Красиков

Петр I, узнав, что часть неприятельской армии зацепилась за крючок его сторожевых укреплений, срочно выслал 7000 человек для уничтожения оказавшегося в ловушке врага, благо основные силы Карла XII в тот момент уже ушли далеко на север и теряли время на поиски отставших. Окруженная противником, во много раз превосходящим по численности, колонна Рооса, после продолжительного и упорного сопротивления, была уничтожена. От нее осталось всего 400 пленных, по большей части израненных солдат.

Таким образом, вместо слаженных ударов и молниеносных маневров для блокировки царского лагеря, королевской армии пришлось два часа прорываться к нему, а затем еще в течение 3 часов собирать разрозненные силы и приводить их в порядок. За это время русские успели спокойно подготовиться к бою. Вывели и построили перед лагерем 24 000 пехотинцев, а оставшуюся часть разместили на валах укреплений, для прикрытия отступления в случае неудачи[101].

Реншёльд, оставшись без людей Рооса, вступил в решающую схватку, имея всего 5000—5500 солдат пехоты. Как обычно, не колеблясь, он бросил их в стремительную атаку и даже прорвал первую линию русских. В этот момент многим показалось, что счастливая звезда скандинавов вновь разгорается ярким светом, и вопреки всему шведы опять одержат победу. Но чуда не произошло. Подавляющее численное преимущество царских войск, в конце концов, решило исход битвы. Скандинавов опрокинули, и отступление вскоре превратилось в бегство.

Реншёльд, пытаясь спасти положение, послал на помощь пехотинцам кавалерию. Она несколько задержала русских, но ненадолго. Конники, стесненные болотами (не позволявшими создать хотя бы подобие строя, что вынуждало их драться разрозненными кучками) покатились назад вместе с пехотой. Видя это, фельдмаршал остановил небольшую часть бегущих и, возглавив сборный отряд, бросился навстречу противнику. Вспыхнула короткая, жестокая схватка, исход которой легко предугадать. Те из шведов, кто не погиб, попали в плен. Среди последних оказался и Реншёльд.

В Полтавском сражении русские могли совершенно истребить шведские полки. Однако победители, видимо, сами не сразу поверили в свою полную победу. А потому не проявили должной инициативы и настойчивости в преследовании. Только несколько дней спустя деморализованная армия Карла XII, сама себя загнав в ловушку у Переволочны, окончательно капитулировала.

Но Реншёльд попал в плен непосредственно на поле боя под Полтавой во время сражения. Его сразу же доставили в царскую ставку, где начинался победный пир. Петр I, в эти, наверное, самые счастливые мгновения своей жизни был великодушен. С рыцарским благородством он вернул шведскому фельдмаршалу шпагу, разрешив носить ее даже в плену. Всех знатных скандинавов, захваченных к тому часу, пригласили за стол, и царь провозгласил тост за своих учителей в военном деле. Реншёльд, не пришедший в себя от пережитой катастрофы, не поняв в первый момент, о чем говорит Петр, переспросил: «Кто же эти учителя?». И получил лаконичное уточнение: «Вы, господа». В ответ фельдмаршал все-таки нашел в себе силы грустно пошутить: «Хорошо же ученики отблагодарили своих наставников».

Официальные торжества по случаю Полтавской победы русские устроили через полгода в Москве. В сценарии этого праздника Реншёльду отвели заметную, но незавидную роль, исполняя которую фельдмаршал до дна испил чашу позорных унижений. Его заставили пройти по всему городу, сквозь толпы враждебно настроенных зевак, во главе колонны своих бывших подчиненных. А впереди победители волокли по земле славные знамена еще недавно столь грозной для них королевской армии, под гордым шелестом которых Реншёльд прослужил столько десятилетий.

Петр I, очень нуждавшийся в опытных военных профессионалах, предложил пленным шведам поступать на службу в русскую армию. Однако большинство скандинавов во главе с Реншёльдом отказались. А так как на тот момент, когда они попали в неволю, война еще не дошла даже до своего экватора, то дожить до заключения мира и вернуться на родину удалось далеко не всем. Наставнику Карла XII в этом смысле повезло больше других. Он не умер в плену и попал домой раньше остальных. В 1718 г. его обменяли на двух русских генералов.

После возвращения в Скандинавию Реншёльду не удалось возродить свою репутацию военачальника. Хотя он и успел застать Карла XII в живых, но лишь на короткое время. Меткий выстрел у Фредериксхалля надломил шведскую волю к победе. После декабря 1718 г. Стокгольм уже не пытался кого-либо атаковать, а только сопротивлялся чужим ударам, да и то словно по инерции.

Безжалостная судьба еще раз пнула старого фельдмаршала, заставив присутствовать при кончине армии и страны — «Хозяйки Балтийского моря». Никогда в будущем они уже не смогли подняться до прежних высот. Таким образом, к своему 70-летию Реншёльд потерял все, чему он посвятил большую часть жизни. В подобных ситуациях пожилые люди обычно быстро уходят в мир иной. Не стал исключением и наш герой, умерший на следующий год после заключения Ништадтского мира.

Шведская армия времен Северной войны 1700—1721 гг. численно была сравнительно невелика. Ее главные силы — два десятка отборных полков пехоты и кавалерии, в разное время подкреплявшихся некоторым количеством второсортных частей — в общей сложности редко превышали 25 000 солдат. И лишь один раз — в начале «Русского» похода — достигли цифры 35 000 человек.

Столь скромное войско неразумно делить на несколько армий. Поэтому оно практически все время представляло собой единое целое, которым в течение первого периода боевых действий бессменно руководил лично сам король.

В тех же исключительных случаях, когда Карл XII дробил главные силы, самостоятельные операции он доверял, как правило, Реншёльду. Этим в значительной мере и объясняется удивительный на первый взгляд факт, что за девять лет побед от Копенгагена до Полтавы рядом с ними не появилось ни одного полководца, чей масштаб можно было бы сравнить с дарованиями короля и фельдмаршала.

Но в ту войну скандинавы всегда имели как минимум два театра боевых действий. А поскольку их главные силы могли присутствовать только на одном, то на других, естественно, приходилось использовать далеко не элитные по составу полки, не говоря уж о численности солдат. Руководя подобными войсками, заявить о себе, как о военачальнике, трудно в не меньшей степени, чем заблистать, находясь в тени королевского таланта. И тем не менее к 1708 г. в армии Карла XII третью по значению позицию сумел занять генерал Левенгаупт, выдвинувшийся именно с второстепенных российских рубежей. Пользуясь современным лексиконом, можно сказать, что пока эпицентр Северной войны находился в Польше и Саксонии, этот человек был наиболее талантливым (и опасным для русских) генералом Восточного фронта.