Мастер перехвата - Альберт Байкалов

Джин выглянул через приоткрытую дверь в коридор, поднял вверх руку и выпрямил указательный палец. Было ясно, он наблюдает одного человека. Антон знаками дал понять, чтобы чеченец уступил ему место. Взору открылся уже знакомый коридор, перегороженный решеткой, за которой располагались камеры. Металлические двери были открыты. Где-то играла музыка. Кто-то громко говорил.

Антон повернулся к бандиту:

– Сейчас сделаешь так, чтобы он вошел сюда.

– Как? – растерялся Клим.

– Просто!

Антон быстро снял с него сумку, поставил на пол, расстегнул «молнию»:

– Позовешь и сядешь над ней.

– Зачем? – Клим часто заморгал глазами.

– Чтобы с толку сбить, – процедил сквозь зубы Антон. Объяснять подробности того, как рассеять внимание человека или, наоборот, заставить сосредоточить его в нужном направлении, времени не было. Но до Клима дошло. Он высунулся в коридор:

– Батый, подойди!

– Что случилось? – послышались приближающиеся шаги.

Антон встал слева от двери. Джин и Стропа укрылись за электрической плитой. В последний момент Антон поймал на себе недовольный взгляд чеченцев. Офицеры не одобряли, когда командир совался вперед. Его дело управлять группой. Но поделать ничего не могли.

Клим склонился над сумкой, словно что-то там разглядывая.

– Чего тебе? – перешагивая через порог, спросил крепыш с азиатскими чертами лица. В руке он держал резиновую дубинку.

– Ты не помнишь, нам соль надо было…

В следующий момент Антон схватил бандита за предплечье, дернул на себя, одновременно убирая корпус в сторону. Батый полетел дальше. Антон лишь перехватил его за лицо и приложил со всего размаха к стене затылком. Не издав ни звука, Батый сполз на пол.

Антон знаками дал понять Стропе, что он остается с Климом. Вдвоем с Джином они вышли в коридор. Двигаясь вдоль стен, вышли в небольшое фойе, так же отделенное решеткой. Слева оказалось окошко дежурного. Антон отступил назад и показал на боковые двери. Джин выразительно кивнул и взялся за ручку. Некоторое время они вслушивались в доносившиеся из комнаты голоса. Судя по всему, там было двое молодых мужчин, которые обсуждали какой-то фильм. Антон кивнул. Джин рванул двери на себя. Антон влетел в комнату и выстрелил в потолок:

– Всем мордой в пол!

Не дожидаясь, пока сидевший к нему спиной бритоголовый бандит выполнит команду, он выбил ногой из-под него стул. Это оказался бугай, который избивал Антона у Курова в кабинете. Второй, розовощекий толстяк в черном комбинезоне, без лишних слов соскользнул со стола и распластался на полу, закрыв голову руками. Антон огляделся. Справа на стене ключи от камер. На столе телефон и монитор, экран которого поделен на четыре части. В трех изображение камер. Одна была установлена во дворе и направлена на вход.

– Джин, пакуй!

На поясе у парней болтались наручники. Ими Джин и воспользовался. Вскоре четверо бандитов, включая Клима и пришедшего в себя Батыя, лежали в один ряд в коридоре.

Антон открыл камеру, где, по словам бритоголового, который оказался старшим всей команды, находилась женщина с ребенком.

Девушка испуганно схватила на руки малыша и стала пятиться к стене.

– Вы свободны, – поспешил успокоить ее Антон.

– Господи, неужели все? – на глаза Ольги навернулись слезы.

– Выходите.

– А папа? – в ожидании ответа она не сводила с него глаз.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Антон, лихорадочно соображая, как сказать девушке, что ее отец еще у бандитов.

– Нормально, – она подошла ближе. – Значит, папа еще у них?

– Все будет хорошо, – поспешил он ее успокоить. – Мы не делали попыток освободить его, пока вы были в руках преступников.

Стропа вывел из соседней камеры Белякову. Лицо женщины было заплаканным. Кроме родственников ученых, здесь оказались управляющий коммерческим банком и директор автомастерских.

– Значит, это вовсе не секретная тюрьма ФСБ? – удивленно спросил банкир Стропу. Его лицо было в синяках и ссадинах. Несчастного поместили сюда еще неделю назад и предъявили надуманные обвинения, порекомендовав заплатить за свободу, а не вынуждать власти держать его здесь до конца жизни. Находясь в полной изоляции, он уже был готов уступить бандитам. С владельцем автомастерских обошлись проще. Ему всучили телефон с предложением обзвонить друзей и родственников, чтобы заплатили выкуп.

Антон отошел в сторону и набрал номер Линева. Вкратце пересказав события, попросил прислать следственную бригаду.

– Значит, Гази можно смело брать, – Данила облегченно перевел дыхание.

– Я бы не советовал торопиться, – заволновался Антон. – Не исключено, что он может знать, где сейчас находятся ученые, и не думаю, что он начнет с ходу сотрудничать со следствием.

– Что ты предлагаешь?

– Он поверил, что мы сбежали из Москвы по причине возникших там проблем криминального характера. Есть вариант разыграть очередной спектакль и вынудить его рассказать все, что знает.

– Надо встретиться, – после небольшой паузы сказал Данила.

– Времени нет. Пока приедут ваши следователи, пройдет не один час.

– Согласен. Но что ты предлагаешь? У тебя есть план?

– Пока нет, но будет, – заверил Антон. – Мы пока займемся его обсуждением.

– Хорошо, я скоро буду. – Линев отключился.

– Что делать с этими шакалами? – спросил Джин, когда Антон вошел в фойе. – Допрашивать будешь?

– Зачем? – Антон удивился. – Пусть с ними те, кому положено, работают. Нам надо решить, как быть дальше.

– Я успел поговорить с лысым, – наблюдая за тем, как Стропа разводит бандитов по камерам, заговорил Джин. – Так вот он сказал, что каждый день жене Белякова и дочери Галкина давали по очереди телефон.

– Зачем? – не сразу понял, о чем речь, Антон.

– Чтобы ученые не делали глупости.

– В какое время у них был сеанс связи?

– В двадцать часов местного.

Антон заглянул в комнату дежурного, где разместились освобожденные заложники. Держа на руках ребенка, Ольга сидела в крутящемся кресле у стола.

– Можно вас на минутку, – позвал он ее.

Женщина встала.

– Давайте я подержу, – соскочила со стула Белякова.

Ольга осторожно передала спящего малыша женщине и вышла.

– Мне сказали, что вам давали возможность говорить с отцом, – увлекая женщину в дальний конец коридора, начал он. – Меня интересует все: время, продолжительность, содержание. Важна каждая мелочь. Иногда по незначительным изменениям речи можно сказать, в каких условиях содержатся люди и даже примерно где. Вы меня понимаете?