Холодное сердце пустыни - Вера Волховец

Такая циничная, такая бесстрастная и такая чужая.

Ему смертельно хотелось взять её за плечи, стиснуть, встряхнуть, сбить эту ледяную корку.

Но что если под этой коркой прячется тот же самый лед?

Даже будучи рабыней Мансула Мун не казалась настолько чужой, каковой сейчас смотрелась Судья Пустыни, пусть тело у них с Мун было одно. Даже больше — Мун и не было вовсе, была только Судья, называвшаяся этим именем.

— Как скажешь, — Пауль недовольно дернул уголком рта, заталкивая весь этот чувственный сумбур, в самый дальний уголок рассудка, — нашел в пустыне, решил вернуть хозяину.

Сальвадор же удовлетворенно кивнула и зашагала дальше. Чем дальше, тем сильнее усугублялось ощущение, что она абсолютно потеряла к Паулю интерес.

— Там, у врат, — Пауль неловко кашлянул, пытаясь привлечь внимание девушки, — ты назвала Анука именем моего брата.

— Я не могу отвечать на твои вопросы сейчас, — все так же бесстрастно откликнулась Судья, будто бы зябко ежась.

— И что это значит?

Ответа на этот вопрос не последовало. Но красноречивый язвительный взгляд вполне себе Паулю достался. Ну, все какие-то эмоции, все не это ледяное равнодушие.

— Ты сказала «сейчас», — упрямство так и зудело в груди, требуя продолжать донимать её вопросами, — когда сможешь? Через два дня, на капище?

— Судья ответит тебе на капище, — ответ вышел каким-то вымученным, будто что-то мешало Сальвадор говорить нормально, — не спрашивай со смертной то, что касается Судьи.

Это напоминало какую-то магическую присягу, когда прямых ответов на вопросы давать нельзя, и они даются намеками. Магическая присяга? У духа-полубогини?

Пауль все меньше понимал, что происходит.

— Отстань на пару шагов и иди прямо за мной, — вдруг вполголоса бросила Сальвадор, — нас встречают. Ты должен выглядеть так, как будто ведешь Мун хозяину под конвоем, чтобы не сбежала снова.

— Можно подумать, если бы Мун пыталась от меня сбежать, я бы её и так не догнал, — не удержался Пауль.

Девушка конечно была легче, и наверняка — была резва, ежедневные занятия танцами поддерживали тело в нужной форме. Но все же свою физическую подготовку Пауль оценивал чуть повыше.

Судья ничего не ответила на это, но обогнала Пауля уже сама, шагая всего в паре шагов от него. Если бы он захотел — то потянувшись, коснулся бы лопаток под этой тонкой рубашкой. Он хотел… Не хватало решимости.

Он и перед Мун-то обмирал несусветно, всякий раз пытаясь держать свое заходящееся в безудержной скачке, сердце в своих руках, но терпя одну неудачу за другой.

От вскрывшейся же Сальвадор так дышало внутренней силой, что этого трепета почему-то стало еще больше. Сразу вспоминалось старое, почти забытое: "Вы пришли на Судилище, а не в гарем", когда молодой и необбитый Пауль Ландерс восхитился изящной фигуркой да красивыми глазами явившейся на их призыв Судьи.

И подумать сейчас о том, чтобы вот так просто взять и стиснуть в своей медвежьей хватке её — хрупкую, холодную, такую могущественную, колючку было как-то… Еретично.

Нужно сказать, за оставшиеся четверть часа, что они добирались до лагеря, еретичных мыслей в голове Пауля Ландерса нашлось более чем достаточно.

По лагерю каравана Паулю сопровождать Сальвадор довелось не долго. По всей видимости, об их появлении доложили и Мансулу, и караванной страже. Потому что градоначальник оазиса Турфан обнаружился на пути Пауля довольно скоро.

И его разъяренная физиономия обещала Паулю и четвертование, и скормление голодным хорлам, и яму со скорпионам — и прочие виды изощренной казни, на которые только сподобились фантазеры-пустынники.

На Судью оборачивались. И до Пауля далеко не сразу дошло почему — она была без покрывала, со свободной непокрытой головой. Волосы были сплетены в косу, но абсолютно ничем не укрыты от посторонних глаз. По всей видимости, магия Нии-Фэй или чья-то другая выдернула её прямо из постели. А пустынники, повернутые на традициях, смотрели на девушку как на безумную.

— Не вздумай вмешаться, герой, — только завидев своего «хозяина», велела Сальвадор краем рта. Её приказной тон начал конкретно утомлять.

Но девушка не стала дожидаться ответа, торопливо зашагала к Мансулу, обгоняя Пауля еще на пару шагов, и ничком рухнула на песок.

Даже привыкший всегда ждать удара по воинской привычке Пауль не успел заметить, когда именно взвилась в воздух плеть. Он только услышал свист и увидел, как вздрагивает от первого удара тонкое девичье тело.

Когда плеть вновь взвилась вверх — Пауля и самого качнуло вперед. Так ведь нельзя… Она же… Её нельзя!

— Братец, живой, — таким тоном возопил вынырнувший из уже собравшейся толпы караванщиков Шейл, будто уже похоронил Пауля и даже один раз сходил на его могилку, после чего и вовсе повис у эффинца на плечах, незаметно оттягивая его подальше от Мансула.

— Даже не вздумай лезть туда, — прошипел магик Паулю на ухо, — он её хозяин. Ты еще помнишь об этом?

На поверку Шейл али Аман оказался на диво сильным. По крайней мере, удержать Пауля он смог.

— Отпусти, — сипло выдохнул Пауль так, чтобы услышал только Шейл, в то время как к горлу подкатывал кровавый ком, — я его просто убью. Ничего больше.

Четвертый удар… Мансул оказался резв на порку…

Девушка у его ног не шевелилась, не издавала ни звука.

— А потом убьют тебя, — тут же откликнулся чародей, продолжая удерживать Пауля, хотя он и кренился вперед с большей силой, — сейчас ты вернул хозяину его имущество. Вмешаешься — и выплывет, что ты неровно дышишь к этой рабыне господина али Кхара. Выплывет побег еще одного его раба. И его повесят на тебя. Её тоже казнят, кстати. Нет, ей, конечно, это не особенно страшно, но ты вообще уверен, что в следующем перерождении она тебя вспомнит? И что ты её найдешь?

Последняя фраза была произнесена даже не шепотом. Это был какой-то негромкий голос, который Пауль услышал не ушами, а разумом. От него мороз шел по коже, даром, что от песков уже начинал подниматься раскаленный жар.

И что это была за фраза!

— Ш-шейл? — Пауль это просипел, потому что начал уже сомневаться, что этот маг — просто маг. После сегодняшней ночи, когда Мун оказалась самой Сальвадор, которая вот так безропотно подставила спину под плеть Мансула, — Пауль сразу начинал представлять самые невообразимые варианты. И кто? Владыка сна и ночи Мафрей? Саллад, Песчаный Ястреб?

— Думаешь ты в верном направлении, братец, — насмешливо хмыкнул все тот же пробирающий до костей голос, — но все мимо.

У Мансула, кажется, устала рука, потому что он попросту швырнул плеть на песок и, склонившись, сгреб лежащую ничком девушку за косу и что-то яростно ей зашипел. А потом — сплюнул, кивнул людям из своей охраны и, отвернувшись, так и не взглянув в сторону Пауля даже один раз, зашагал к своему пестрому шатру.