Испытание войной - выдержал ли его Сталин? - Борис Шапталов

– Что будем делать, Михаил Петрович? – начал Пуркаев еще с порога. – Нам бы, слава богу, остановить противника на границе и растрепать его в оборонительных боях, а от нас требуют уже послезавтра захватить Люблин!»

Кирпонос вызвал члена Военного совета Н.Н. Вашугина.

«– Ну и что же, товарищи, приказ получен – нужно выполнять.

– Так-то оно так, Николай Николаевич, – проговорил Пуркаев, – но мы сейчас не готовы к этому. Нам пока приходится думать об обороне, а не о наступлении. – Вашугин даже привстал…» (10, с. 113).

Корпусной комиссар Н.Н. Вашугин к оперативной обстановке подходил точно так же, как и в Москве, – на эмоциональной основе. «Вот уже два дня воюем, а пока ни разу по-настоящему не ударили по фашистам, – говорил он. – Нужно бить! И не давать опомниться…» (10, с.114).

Кирпоносу не хватало мужества возразить, хотя он был согласен с доводами своего начштаба, который прямо предупреждал, что подойти одновременно к месту начавшихся боевых действий мехкорпуса не смогут, а, потому будут ввязываться в сражение по частям. Пуркаев предложил просить Ставку об изменении боевой задачи фронту с учетом реальной обстановки. Но контрудар состоялся в том виде, в каком требовали сверху. Вечером 26 июня, подводя малоутешительные итоги наступления мехкорпусов, Пуркаев вновь предложил перейти к обороне и с помощью подходящих из глубины трех стрелковых корпусов закрепиться на удобных рубежах. Мехкорпуса же отвести и подготовиться к новому удару. К этому времени ясно выявилось, что по-кавалерийски смелые, но плохо подготовленные атаки дают возможность задерживать противника лишь на отдельных участках, но ценой катастрофических потерь в технике. Кирпонос вынужден был принять предложение Пуркаева. В войска был послан соответствующий приказ, но в тот же день из Москвы его отменили. Ставка запретила отход и потребовала продолжать наступление: «Ни дня не давать покоя агрессору. Все» (10, с. 141).

А утром 27 июня пришла весть, что 11-я немецкая танковая дивизия захватила Дубно и продвигается дальше. Назревал прорыв, но резервов уже не оставалось. 29 июня, захватив город Острог, моторизованные части противника устремились к Шепетовке – крупному железнодорожному узлу и тыловой базе фронта. Положение спасли части 16-й армии генерала Лукина, уже грузившиеся в эшелоны для отправки на Западный фронт. Они приняли на себя удар и сдерживали немцев до подхода войск Юго-Западного фронта.

9-й (первоначально 316 танков) и 19-й мехкорпуса (453 танка на 22 июня), не нанеся противнику видимого ущерба, но потеряв большую часть своей техники, начали отходить. На плечах отступающих немцы прорвались к окраинам Ровно. Пришло известие об агонии 8-го мехкорпуса, частично окруженного у Дубно, а частью отступающего под вражескими ударами. Н.Н. Вашугин, мучимый совестью, застрелился.

«Все складывалось не в нашу пользу, – констатировал И.Х. Баграмян. – Увлекшись организацией контрудара, мы втянули в него все наши силы, а линия старых укрепленных районов по-прежнему оставалась без войск» (10, с. 149). Угроза прорыва к Киеву была осознана и Ставкой. 19-й армии И.С. Конева в течение 29–30 июня было поручено организовать оборону Киева в радиусе 50–70 км от города. Так закончилось встречное танковое сражение под Дубно – Бродами – самое большое в истории Второй мировой войны. И увы, с советской стороны достаточно бестолковое.

Конечно, можно привести кучу причин, объясняющих, почему мехкорпуса с их баснословным числом танков не сыграли своей оперативной роли. Только кому, кроме виновников неуспеха, от этого легче?

Итак, к 30 июня противник достиг двух важнейших результатов, которые определили характер дальнейшей борьбы, – уничтожил основные бронетанковые силы Юго-Западного фронта и одновременно подготовил свой прорыв к Киеву. Потери фронта на 30 июня достигли 2648 танков, что составило 60# от танкопарка ЮЗФ на 22 июня (4201 танк). Главная тяжесть борьбы теперь ложилась на стрелковые части. Это означало переход к пассивной обороне – того, что так не хотело Верховное командование. Пограничное танковое сражение стало поворотным в судьбе Юго-Западного фронта, финальным аккордом которого стала его гибель.

Из остатков мехкорпусов командование фронта решило создать моторизованные дивизии из расчета один корпус – одна дивизия. Но Генеральный штаб приказал вывести танкистов в тыл. Зато «обессиленные» дивизии Клейста в полной мере сохраняли свою ударную мощь и неумолимо продвигались вперед. Из-за угрозы окружения войск Львовского выступа Ставка 30 июня разрешила отвести войска фронта и правого крыла Южного фронта на рубежи старой государственной границы. Это сокращало общую линию двух фронтов с 1400 до 900 км, из которых менее половины приходилось на ЮЗФ. Штаб фронта перемещался из Тернополя в Проскуров. 1 июля должны начать отход 5-я и 12-я армии, в ночь на 2 июля 6-я и 26-я армии.

А противник одерживал все новые успехи. 2 июля был занят Тернополь (он же Тарнополь, в разных источниках пишется по-разному), где еще недавно размещался командный пункт ЮЗФ. Возникла угроза тылам 26-й и 12-й армий, что серьезно беспокоило Ставку и командование фронта. Для закрытия образовавшейся бреши направляется свежий 24-й мехкорпус и две стрелковые дивизии – фактически последние крупные фронтовые резервы. 19-я армия И.С. Конева в это время начала перебрасываться под Смоленск. Оборона Киева возлагалась на местные формирования. Положение ухудшалось тем, что в наступление перешли румынские и венгерские войска, а также с территории Румынии немецкая 11-я армия, нацеленная ударить во фланг и тыл Юго-Западного фронта. 3 июля была занята Шепетовка. Группа Клейста стала продвигаться сразу в двух направлениях – на Киев и на юг, к Бердичеву. Вечером 7 июля Бердичев был взят. Это означало, что попытка задержать врага на линии старых укрепрайонов не удалась. 9 июля немцы заняли Житомир. До Киева оставалось около 150 км. Советские войска попытались отбить Житомир. Силы, брошенные в атаку, выглядели внушительно – две стрелковые дивизии и три мехкорпуса. Однако в 9-м мехкорпусе оставалось 66 танков, 19-м – 35 и 22-м – 33 машины (15, с. 431). К 6 июля ЮЗФ потерял более 4 тыс. танков и 1200 самолетов (11, кн.1, с. 164). Но атакующие смогли оседлать Житомирское шоссе, по которому осуществлялось снабжение 3-го моторизованного корпуса, рвущегося к Киеву. Это было очень своевременно – 11 июля его части вышли на внешний обвод Киевского укрепрайона по реке Ирпень и оказались, таким образом, в 20 км от столицы Украины. Никакого срыва плана молниеносного прорыва немцев к Киеву не наблюдалось. Вся надежда была на то, что у противника силы все-таки не беспредельны.

* * *

Ну а что сказал в своей книге о таких боях профессор Г.С. Иссерсон?

Сочетание пехотных и моторизованных соединений придало «борьбе совершенно новые, необычные формы.

Во-первых, наступление, которое в прошлом обычно носило характер равномерного продвижения всей линии фронта на данном направлении, приняло форму глубокого вклинения в территорию противника на различных направлениях.

Во-вторых, это наступление приняло сразу характер преследования, причем такого, которое обгоняло отходящего, предупреждало его на важных рубежах и выводило в его тыл.