Мы бомбили Берлин и пугали Нью-Йорк! 147 боевых вылетов в тыл врага - Максим Свириденков

Мне не верилось. Но когда через несколько часов я вернулся в Ключи, то меня уже ждала шифрованная телеграмма. В ней говорилось, что в ночь будет пущена новая экспериментальная ракета с полигона Байконур. И так повторялось много раз: перед очередным пуском американский корабль появлялся в нейтральных водах километрах в пятнадцати от берега. Значит, их разведчики были у нас где-то в самых верхах: в штабах, в министерствах. Как иначе они могли знать о каждом пуске на сутки-полсуток раньше, чем к нам приходила шифровка?

В дальнейшем, если долго не было пусков, мы даже запрашивали начальника 12-го пункта: «Как там у вас на рейде, не появился еще американец с космическими антеннами?» А он стабильно появлялся, делал необходимые ему измерения и сразу уходил до новых стрельб.

На Камчатке у нас было много работы по отслеживанию пусков ракет. Но приходилось заниматься и совершенно другими вещами. Так получилось и в одно осеннее раннее утро.

У меня дома на тумбочке около кровати резко зазвонил телефон. Я еще не взял трубку, но было уже совершенно ясно, что где-то случилось что-то срочное, неожиданное, и решение принимать надо будет сразу на месте. Так оно и получилось. Мне из Усть-Камчатска звонил первый секретарь райкома Нина Николаевна (фамилию, увы, не помню). Она сразу подняла меня на ноги: «Извини, Леонид Васильевич, за ранний звонок, но у нас побег с убийством из зоны строгого режима. Срочно нужна твоя помощь. Передаю трубку начальнику тюрьмы».

Начальник тюрьмы, с которым я незадолго до этого познакомился на пленуме райкома, четко и коротко ввел меня в курс дел. Ночью двое бандитов-рецидивистов и примкнувший к ним заключенный из местных жителей напали на охранника и убили его, захватив оружие. Затем они проделали проход в проволочном заграждении, вышли на реку Камчатка, захватили у рыбаков моторную лодку, погрузились и пошли на ней вверх, против течения в сторону Ключей.

Насколько у них могло хватить бензина, никто не знал. Была организована погоня на двух моторных лодках. По берегу реки пешком пошла поисковая группа по береговой тропе. А меня попросили вылететь на вертолетах, забрать поисковые группы с собаками, пролететь с ними немного вперед и организовать засады. Я пообещал помочь.

Не медля, через диспетчера я поднял по тревоге третью эскадрилью, а сам сразу выехал на аэродром и приказал готовить к немедленному вылету два вертолета, а еще два держать в пятиминутной готовности. Когда на аэродром подъехали все вертолетчики, разъяснил и поставил им задачу. Предупредил: «На Ключи движутся трое вооруженных убийц, готовых захватить самолет или вертолет, чтобы оторваться от погони и где-то временно спрятаться. Всем быть в полной боевой готовности! Я улетаю в паре с капитаном Серовым на перехват бандитов».

Между Ключами и Усть-Камчатском река Камчатка проходит через горный хребет метров 500–600 высоты, образуя так называемые «щеки», а с западной стороны перед этими «щеками» на небольшой равнине расположена рыбачья деревня Камаки. Когда мы с Серовым сели в Усть-Камчатске, к нам на борт сразу же погрузились пограничники с собаками, и мы снова взлетели.

Серов шел вдоль берега, осматривал встречные изгибы и опускался к рыбакам, а я сразу пошел на Камаки, где местные видели пробиравшихся по тропе людей. Залетев на десяток километров вперед, я высадил группу захвата, а сам вернулся в Камаки, вызвал по радио Серова, он откликнулся и через несколько минут приземлился рядом. Его группа с собаками тут же пошла навстречу со своими по береговой тропе. А мы с нетерпением стали ждать сигнальной ракеты, извещающей о благополучном завершении операции по захвату сбежавших бандитов. Вскоре эта ракета появилась, а еще через час привели и захваченных преступников.

Погрузив всех Серову на борт, мы с облегчением вздохнули и разлетелись в разные стороны. Я пошел в Ключи и дал отбой тревоги. А Серов сел рядом с тюрьмой. Там его встретили, как победителя, экипаж накормили, подарили что-то из изделий тюремного производства и наградили знаками отличия данного ведомства, которые впоследствии вручили и моему экипажу. Вот так прошел еще один внеплановый день пребывания на Камчатке.

Надо сказать, у нас периодически появлялись такие задачи, предугадать которые было абсолютно невозможно, а выполнять необходимо было как можно быстрее и качественнее. Времени на телеграммы и согласование не оставалось совершенно, а решения приходилось принимать немедленно.

Вот еще один пример. Из Елизова мне позвонил командир первой эскадрильи майор Шиндяпин с просьбой разрешить доставить в Ключи двух ленинградских ученых с несколькими коробками груза для производства в наших районах особых работ по правительственной программе «Космос». Их вертолет вышел из строя, а сроки поджимали. Получив разрешение, Шиндяпин в тот же день привез к нам в Ключи этих ученых, а уже они ввели в полный курс меня.

Готовилась гарнизонная космическая экспедиция на Луну, с высадкой на ее поверхность самоходного аппарата «Луноход», который должен был двигаться по поверхности Луны, фотографировать ее и передавать всю информацию на Землю.

Все наземные испытания лунохода производились рядом с нами за Ключевской сопкой на плоскогорье горы Толбачек, где был разбит лагерь испытателей и где ранее проходили наземные испытания всех узлов и деталей этого космического аппарата. Некоторые узлы и детали оказалось необходимо заменить, и ученые привезли их с собой. А теперь они очень просили доставить их на этот «космический полигон», чтобы уложиться в отведенные им сроки. Я тут же дал команду готовить вертолет и перегружать их груз, а сам пошел переодеваться в летное обмундирование. Через полчаса мы взлетели, и по реке Камчатке вышли на поселок Козыревск, откуда отвернули в горы налево и начали набирать высоту.

Горное плато на Толбачеке находилось на высоте более 2500 метров и почти со всех сторон было окружено пиками, зубцами и нагромождением скал. Только на западе в сторону Козыревска располагался пологий спуск в долину. Словом, в нашем понятии оказался вполне лунный пейзаж. А когда мы разыскали лагерь испытателей и приземлились у них, на земле обстановка была еще более неожиданной и дикой. Везде виднелись рытвины, трещины, большие валуны и разнокалиберные вулканические бомбы (соответствующей формы образования из застывшей лавы), величиной от теннисного мяча до боксерской груши, а некоторые конфигурацией напоминали крупную чарджуйскую дыню. Около палаток стоял отливавший серебром девятиколесный красавец луноход. Встретили нас восторженно, чуть ли не с криками «ура!». Все боялись срыва сроков испытаний, а наш прилет со всеми необходимыми агрегатами давал возможность полностью уложиться в намеченный график. Руководитель экспедиции повел мой экипаж к луноходу и начал нас с ним подробно знакомить. Далеко не маленький агрегат распластался над землей на восьми автономных ведущих колесах на пружинящих торсионах. Каждое колесо было автономно и по движению, и по амортизации, а девятое измерительное колесо находилось на корме. Его задачей было фиксировать пройденный путь в метрах и километрах и передавать эти данные на землю.