Белль и Себастьян - Николя Ванье

Жюль хотел было возразить, но жена подошла и сжала ему руку, призывая к молчанию. Она улыбалась все так же робко и доверчиво, как в старые добрые времена. Девушка ей понравилась. У нее был прямой открытый взгляд, и еще в ней угадывалось то позитивное начало, которое только женщины умеют чувствовать друг в друге. И Жюлю внезапно стало спокойно — без всякой, казалось бы, причины. Может, он попросту израсходовал весь свой запас страха, так что не осталось ни унции? Вежливым жестом Жюль пригласил девушку войти.

Эстер подошла ближе, но смотрела она не на незнакомку, а в сторону выхода. Лина, присев, взглянула на девочку.

— Сколько вам лет, мадемуазель?

— Восемь.

— Я знаю одного мальчика, которому тоже восемь лет!

Девочка не ответила. Рот ее приоткрылся от изумления. Анжелина обернулась посмотреть, что могло так удивить ее. На фоне пятна дневного света вырисовывалась маленькая голова с взъерошенными волосами.

— Себастьян!

Голова тут же исчезла. Жюль Целлер спросил себя: в здравом ли уме здесь все местные? Для удаленной пещеры у них с утра было уж слишком много гостей! Девушка направилась к выходу.

— Я скоро вернусь!

Снаружи никого не оказалось. Только параллельно ее отпечаткам на снегу тянулась цепочка других, поменьше.

— Себастьян, выходи!

Вместо лица мальчика из-за камня показалась морда Белль. Лине пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться. Хорошо хоть вся отара не пошла за ними следом…

— Тину!

— Не называй меня так! — Мальчик выглянул из-за собаки и сконфуженно улыбнулся.

— Возвращайся в шале, быстро!

— Лина, ну пожалуйста!

— Ты еще слишком маленький! Здесь опасно.

— Ты мне всегда говоришь, что я слишком маленький, но на самом деле ты мне просто не доверяешь! И Сезар тоже! И даже Гийом! А когда я открываю ваши секреты, тогда, конечно, мне говорят: ты большой и должен держать язык за зубами! Я все ваши секреты знаю, все!

Этот протест напомнил ей ее собственные слова, сказанные Гийому, и в возмущении брата она узнала свое возмущение. Разумеется, не может быть и речи о том, чтобы посвящать его в дела местной ячейки Сопротивления, но раз он уже тут и поздно притворяться…

— Так ты знаешь, зачем я здесь?

— Гийом помогает людям проходить через горы, через Гран-Дефиле. Это я понял. И нельзя, чтобы немцы их сцапали!

— «Сцапали» — плохое слово. Ладно, можешь остаться, но только до вечера. Вечером вернешься домой отмечать с дедушкой Рождество.

— Чтоб мне лопнуть!

— И никому ни слова! Никому! Даже кюре или кому-то из детей, или…

— У меня все равно никого нет. Кроме Белль. Но она уже и так все знает, так что это не считается.

Собака подтвердила слова мальчика коротким потешным «вауф-вауф!». Со стороны пещеры донесся переливчатый смех. Когда стало ясно, что девочка себя выдала, она покраснела и подошла ближе. Любопытство пересилило робость. Как зачарованная она смотрела то на мальчика, то на собаку, и ее маленькое личико светилось от удовольствия. И тут собака сделала то, чего девочка не ждала, — подошла ее понюхать. Эстер отшатнулась.

— Не надо ее бояться! Она совсем не злая.

— Это твой пес?

— Да. Только это девочка. Ее зовут Белль.

— А я Эстер.

— Смотри, Белль, это Эстер! Она добрая и тоже девочка, как ты.

Себастьян, выпрямившись, расправил плечи, потому что, по его представлениям, именно так полагалось держаться в городе и во дворцах. Девочка казалась ему настоящей принцессой.

— А меня зовут Себастьян.

Он, немного подумав, решил, что все правила галантного обхождения соблюдены. В любом случае, он все равно не знал, как вести себя с детьми своего возраста…

— Только не трогай ее, она не любит, когда ее трогает кто-то, кроме меня. А вообще она очень ласковая и жутко умная, вот увидишь!

Жюль и Луиза Целлер вышли из пещеры, щуря глаза словно после долгого сна, и замерли на пороге. Они увидели ясное бескрайнее небо, укрытую снегами землю и горы — величественные, с резкими очертаниями. А еще — двоих детей, которые смотрели друг на друга, забыв обо всем на свете. И это зрелище, как ничто другое, вселило в Жюля Целлера надежду. Луиза, прижавшись к мужу, вздохнула. Жюль поспешил вернуться в пещеру, чтобы никто не увидел, что он плачет.

Когда у них спросили позволения, родители Эстер рассудили так же, как и Анжелина, — они разрешили. Эстер очень понравилось ее имя — Анжелина! Это было имя ангела, который пришел их спасти. И ангел сказал, что, пока с ними Белль, детям ничего не угрожает. А потом пообещал: сегодня, в сочельник, принесет им сюрприз.

Жюль и Луиза смущенно заулыбались. Муж и жена забыли обо всем, даже о календаре. Слишком давно они потеряли счет дням, слишком давно их мир пошел вверх дном. Они осознали это сегодня утром, когда увидели, как радуется их девочка встрече с мальчиком, который разговаривал и вел себя словно настоящий горец. Смутно родители понимали: нельзя лишать Эстер этого подарка — единственного, который могли подарить ей на Рождество 1943 года… Они просто разрешили ей пойти поиграть.

Все страхи рассеялись на солнце, таком ярком!

Эстер стояла, раскинув руки, чтобы обнять побольше света, и жадно вдыхала прохладный воздух, позабыв о том, что застегнула не все пуговицы на пальтишке. Ей пришлось заставить себя поесть каши. Она слишком торопилась идти играть, чтобы быть голодной. Ботинки у нее — маленькие и тонкие, поэтому Себастьян дал ей свои толстые шерстяные гетры.

Краем глаза он следил за каждым ее жестом. Он чувствовал себя ответственным за нее. Белль, взглянув на Себастьяна, тявкнула. Собака недоумевала, почему они не идут играть.

— Тише, Белль! Нас никто не должен услышать! Будем играть в прятки!

Дети одновременно сорвались с места, но Себастьян дал девочке обогнать себя, чтобы она не огорчилась. Потом он научил ее делать круглые, но не очень плотные снежки, и когда они накатали себе по паре десятков, каждый выбрал позицию — он пониже на склоне, чтобы дать ей преимущество, она — чуть выше, на ровной площадке. Они бросали друг в друга снежки, пока «боеприпасы» не закончились. Белль бегала от мальчика к девочке и, щелкая зубами, старалась схватить снежные мячики. Заигравшись, она толкнула Эстер, поймала последний снежок, проглотила его и громко чихнула. Девочка, упав на попу, расхохоталась.

— Я ее совсем не боюсь! Ты видел?

— Я видел, что она проглотила снежок, который летел в тебя! Она тебя спасла!

— Вот и неправда!

— Вставай! Бежим к тому камню!

— К какому? Здесь полно камней! Ты жульничаешь!

Они забыли, что надо вести себя тихо, забыли о войне и строгом мире взрослых. Все это просто перестало существовать. Эстер бежала впереди неловкими маленькими шажками, и Себастьян, с легкостью догнав ее, взял за руку, чтобы помочь. Задыхаясь от смеха и быстрого бега, девочка попробовала возразить: